«От Лиссабона до Владивостока все станут беднее»

Европа и Россия, как часть Европы, вступили в идеальный шторм. Адекватные — поначалу — меры правительств привели к общественной истерии, а она в свою очередь заставила правительства повысить градус и выступить с чрезвычайными ограничительными мерами, не имеющими никакого отношения к медицине, зато прямо относящимися к экономике. Настроение «бросай мешки — вокзал отходит», попытка потрафить патерналистским ожиданиям народов, которые сами же и перепугали до смерти — это даже не глупость, это та самая ошибка, которая хуже любой глупости.

К чему это приведет:

— Люди станут беднее уже сейчас. Все и каждый. От Лиссабона до Владивостока. Пространство с разорванными транспортно-логистическими связями будет едино в скорости обеднения. Быстрого восстановления не будет в любом случае ни для нас, ни для Европы, пусть и по разным причинам.

— Беднее станет система социальной защиты. То есть уволенные, оставшиеся без средств к существованию люди окажутся без той поддержки от государств, на которые они (да и государства, которым, чего греха таить, нравится почувствовать вдруг себя столь полновластными хозяевами ситуации) рассчитывали. Включатся печатные станки, но толком это не поможет.

— За социальной защитой последует система здравоохранения. Она станет тоже беднее. Будет меньше возможностей, меньше денег, меньше зарплат, меньше ставок, меньше всего. Это произойдет в тот самый момент, когда закончится «чрезвычайка». А она закончится значительно быстрее, чем начнется т. н. «восстановление». То есть разговоры чиновников с озабоченными лицами про то, что главное «сохранить систему здравоохранения» — это самообман. Ничего вы не сохраните. Сначала она получит удар от чрезвычайной ситуации, а потом у нее не будет возможности от нее оправиться.

Если прогноз Института Коха про то, что пандемия продлится два года и будет идти волнами, верен — то ресурсы систем здравоохранения будут израсходованы уже в первую волну, а восполнить их будет неоткуда. И вирус все равно убьет ровно столько людей, сколько может. Скорее больше из-за того, что они будут истощены и физически, и морально, а системы социальной помощи и здравоохранения будут ослаблены (тут уместен пример с испанкой, которую суперубийцей сделала Первая мировая).

Люди будут больше умирать все это время от ССЗ (причем не в группе риска по вирусу, а в более молодых активных группах, наиболее травмированых кризисом), обострятся хронические заболевания, столь любимые обществами дети не получат лечение от редких и орфанных заболеваний (государствам будет не до того, а благотворительность закончится), будут самоубийства и психические болезни. В целом пакет мер, имплементируемый странами, бездумно (хотя им кажется что осмысленно) следующими образцу, который Китай выдал на внешний рынок (а что он на самом деле делал и сделал, никто не знает, мы видели фасад и пресс-релизы КПК), физически убьет в этих странах людей больше, чем если бы они не предпринимали никаких мер, кроме чисто медицинских.

В чем причина? Общество, в котором темпы роста образованности сильно уступают темпам роста возможностей доступа к информации с побочным эффектом в виде тревожной зависимости от поступления информации, которую мало кто способен осмыслить и вообще оценить. Те, кто предоставляет эту информацию — работники медиа, — падут первыми жертвами бедности.

Сначала общество убедило себя в том, что это сезонный грипп (не понимая, что такое сезонный грипп в цифрах мертвых, осложнений и используемой медтехники), потом — фактически без перехода — что КВ — это «чума 21-го века», которая всех неизбежно убьет, если не принять чрезвычайных немедицинских мер. И что нечего говорить об экономике, образе жизни и будущем, когда вирус уже сегодня убивает всех подряд. А это не грипп и не чума. Это новая болезнь, о которой каждый день ученые узнают новые важные, а возможно и ключевые вещи.

При этом позитивная повестка науки в истеричном обществе не представлена никак. Как и количество закрытых кейсов, то есть «количество выздоровевших», как и количество людей болеющих бессимптомно, как и то, что подавляющее большинство людей не узнают о том, что были носителями. И что по «пессимистичной» оценке жертв при полной выявляемости носителей вируса было бы не более 0,6%, а «итальянские» высокие проценты объясняются тем, что тесты (пока) доступны только тем, кто демонстрирует тяжелую симптоматику, их контактам и медработникам.

Буквально несколько дней назад была защищена технология, которая позволяет на порядки увеличить число тестов, используя присутствующее в каждой серьезной лаборатории по всему миру оборудование. Что изменит ситуацию с доступом к тестам на порядок. Даже Иран внес свой вклад в научное осмысление болезни, предложив (успешно) дорогущее моноклональное антитело Актемру как средство спасения своим начальникам. Ситуация меняется каждый день. Но всем плевать, ведь «дорогие старики подвергаются чудовищной опасности». При этом мысль о том, что нищета детей и внуков является более жизнеугрожающей опасностью для стариков, нуждающихся в лекарствах и поддержке, чем вирус, никого не посещает.

Кстати, о гриппе. У меня под рукой португальская статистика. 14 января 2019 года от «инфлюэнцы» на территории Португалии скончалось 482 человека. Большинство тех, кто был госпитализирован с этим диагнозом и впоследствии скончался, были люди старше 65 лет с «сопутствующими заболеваниями». За первые 5 недель эпидемии гриппа в 2019-м умерло 2844 португальца. 65% больничных случаев нуждались в искусственной вентиляции легких, 10% — в процедуре ЭКМО. Советы министерства — мыть руки, кашлять в локоть, соблюдать социальную изоляцию. Сегодня это вылилось бы в истеричные посты: «В Португалии +500 покойников за день».

Воспаление легких — в вечном топе причин смерти в старшей возрастной группе. Ухудшают ситуацию сопутствующие заболевания — рак, инфаркт, инсульт, ХОБЛ. Те цифры, которые дает Италия и Испания, сегодня этого не поменяют. Тем более что по наиболее полной и достоверной сегодня итальянской статистике у пятой части плохих исходов рак в анамнезе, а у 75% ССЗ. С точки зрения медстатистики не происходит вообще ничего экстраординарного. По моим ощущениям, когда в Китае до этого дошли, они все «обнулили», перезапустили страну, разобрали больницы из блоков, и теперь только завозные острые случаи регистрируют. И объявляют наполеоновские планы развития и восстановления, нанимают тысячи людей в «Алиэкспресс».

Стратегия достижения национального иммунитета выглядит сегодня не плохой, и не хорошей, а единственно реализуемой. Вернее, она сама собой реализуется полностью, проигнорировав меры национальных правительств и карантины. А дальше нужно смотреть, в каком состоянии национальная экономика твоей страны придет в дивный новый мир. Пока истерика элит говорит о том, что в дивный новый мир они хотят придти вообще без экономики. И дело даже не в том, что «умрут» рестораны и кафе с отелями и потребительский сектор. В первый же день «жестких мер» в Испании лишились работы (официально пока «временно», но нет ничего более постоянного, чем временное) десятки тысяч людей, занятых именно в промышленности.

Вопрос стоит не об убытках, а о выживании целых секторов экономики, которые далеко не сводятся к «туризму». Проблемы ЕС, а вместе с ними и вполне себе, судя по мерам, европейской страны России — в физическом выживании людей, которые в условиях экономического краха останутся без средств к существованию.

Любая чрезвычайка для государства — это как запой для алкоголика. Войти в него легко и приятно, на первых стадиях можно испытать энергию и подъем, а вот выход — это всегда травма. Которая оборачивается катастрофой, худшей, чем формальная причина объявления чрезвычайного положения.

Глеб Кузнецов

Прочитать оригинал поста можно здесь.