Никого нигде нет

В науке о пришельцах, которых все нет и нет, существует так называемая «гипотеза зоопарка». Согласно этой гипотезе, их там, то есть здесь, нет, потому что нас, в силу нашей слаборазвитости, поместили в своего рода космический изолятор: дескать, сначала дорастите до нашего, а потом уже подумаем, общаться ли с вами. Зоопарк, на самом деле, тут плохая метафора: нас никто не кормит, за нами не убирают какашки, и никто не приводит детей посмотреть, как мы трахаемся у себя в вольере. Нас просто замуровали.

Эта гипотеза как бы заложена в основу «первичного принципа» героев классического сериала «Звездная тропа», а также в директивы космопроходцев у Стругацких: ни в коем случае не вмешиваться. Результат выходит смешной, потому что на самом деле они только тем и занимаются, что вмешиваются, а иначе не было бы никаких сюжетов. В любом случае эта гипотеза подразумевает счастливую развязку: если мы будем хорошо себя вести и перестанем хотя бы обижать друг друга, они прилетят и привезут нам много замечательного карго.

Лично я для себя объясняю все проще: на самом деле никаких пришельцев нигде нет — по крайней мере в пределах обозримой вселенной. Более того, мы представляем собой не вершину эволюции, а скорее ее тупик, который рано или поздно положит ей конец, но у нас очень сильное самомнение. Наши авраамические религии — настоящие записки сумасшедшего. С другой стороны, жизнь почти наверняка возникла и развивается не только на нашей планете, но она совершенно не то, что мы о ней думаем.

В гипотезе зоопарка в любом случае есть дыра, в которую легко пролезет солнечная система. Мы уже немного представляем себе, какие огромные энергетические ресурсы нужны для межзвездных контактов, не говоря уже о ряде других факторов. То есть те, кто нас могут, но вроде пока не хотят посетить, должны пройти огромный путь развития. Но мы не очень увязываем техническую эволюцию с нравственной, мы допускаем, что некоторые из пришельцев могут быть технически продвинутыми, но плохими — ну хотя бы потому, что мы сами довольно плохие. Тогда возникает вопрос: почему вот эти плохие пришельцы, плюнув на галактический устав, не прилетят к нам, не отнимут наши ресурсы и не начнут пить нашу кровь, как они это делают во многих «научно-фантастических» произведениях?

Если допустить (исключительно для философских нужд) существование высокоразвитых галактических цивилизаций, то совершенно очевидно, что нравственная эволюция должна играть в их развитии как минимум не меньшую роль, чем научно-техническая, в противном случае они просто самоистребились бы задолго до нужного прогресса, как это скорее всего сделаем мы. Причем нравственный диапазон в ходе такой эволюции обычно расширяется, постепенно включая в себя соседние кланы, города, расы, а затем и другие биологические виды (и небиологические, опять же для философских нужд). То есть, мы можем не опасаться, что они прилетят пить нашу кровь.

Другой вопрос — стоит ли готовить закрома под прекрасное карго, которое они нам привезут, если мы нравственно дозреем. Из собственной истории мы знаем, что практически любой контакт более развитой цивилизации с менее развитой обычно приводит не к ассимиляции этой последней, а к ее социальному коллапсу, причем чем ощутимее разрыв в развитии, тем неизбежней и сокрушительней коллапс. В случае замечательных пришельцев этот разрыв наверняка огромен. И с чего бы ему сократиться — пока (и если) мы будем заниматься нравственным совершенствованием, они ведь тоже не будут стоять на месте. И поэтому они, будучи добрыми, никогда к нам не прилетят.

Вывод все тот же: никого нигде нет — либо в прямом фактическом смысле, либо в функциональном, что с нашей точки зрения одно и то же.

Алексей Цветков