Молодежь слишком любит теплые кроватки

Почему очередная молодежная революция на Западе, шумно анонсированная движением Occupy Wall Street, в итоге так и не началась? Для ответа на этот вопрос необходимо посмотреть, что означает бунт для современного западного тинейджера, а также при каких условиях и, самое главное, до каких пор этот «молодой революционер» готов сражаться.

Чем закончится Occupy, можно было предсказать заблаговременно, поскольку примеры протестной активности нынешнего поколения молодежи случались и раньше.

Я хорошо помню, как были разгневаны все голландские старшеклассники в ноябре 2007 года. Тогда был принят новый закон, по которому учебная неделя в школах увеличивалась с 30 до 34 часов. Причем добавлялись не дополнительные уроки - просто школьники должны были просиживать в классах еженедельно в совокупности 4 часа, корпя над домашними заданиями. Это оказалось уже слишком для среднего тинейджера! И моментально пополз слух: «В пятницу каждый старшеклассник примет участие в забастовке». Правда, забастовка началась не рано утром, а в 12:00, что придало акции немного унылый вид. Сперва все «бунтовщики» как паиньки привычно отправились в классы, и начали бастовать лишь после нескольких часов примерной учебы (кто-то даже успел изготовить баннеры). Спустя полчаса к ним вышел директор школы и сказал: «Все свободны до конца дня!». Дети были счастливы: «Какой успех! И после такой недолгой забастовки!..» Всего лишь показав неудовольствие новым законом и выступив коллективно в защиту своего требования, они отвоевали свободный полдень!

Конечно, большей части подростков просто нравилось бунтовать. Однако они кое-что усвоили: когда людей, недовольных начальством, много, есть способ быть услышанными и в итоге добиться перемен. Это осознание - очень важно. Ибо если нет надежды, что после проведения акции хоть что-то изменится, нет нужды и протестовать (до тех пор, пока вообще уже нечего будет терять).

Забастовка старшеклассников 2007 года остается для большей части молодых голландцев единственной акцией протеста, в которой они приняли участие. Причем надо понимать, что это был вполне эгоистический протест. Подростки не боролись ни с глобальной несправедливостью, ни хотя бы с несправедливостью в окружающем их социуме. Эта тенденция получила развитие и в 2011-м, когда некоторые студенты стали протестовать против сокращения образовательных кредитов (каждый месяц студент в Нидерландах получает деньги на оплату его учебы). И снова – исключительно ради соблюдения своих интересов. В том же 2011 году протестовали против сокращения субсидирования культурных учреждений. Но кто протестовал? Те, кто получал эти самые субсидии.

Западноевропейская молодежь попросту обленилась. До тех пор, пока что-то прямо нас не коснется, мы не вылезем из кровати и не попытаемся что-то улучшить в стране. Да и зачем нам это? У нас есть все: демократия, деньги, возможность учиться, иметь крышу над головой. Революция - это логичный шаг, если есть проблемы, которые нельзя решить мирным путем, например, если политическая система в стране – диктаторская или псевдодемократическая. Но в странах Западной Европы проблемы не так уж и велики, а политические системы в целом демократичны. Потому революция не кажется событием, которое стоит в европейской повестке дня.

Зачинщики движения Occupy, возможно, не согласятся со мной. С их точки зрения, существует колоссальная проблема, именуемая экономическим неравенством в мире и провалом всей экономической системы. Когда Occupy стартовал в Голландии, он получил большую поддержку в обществе. И хотя не все немедленно бросились собирать кемпинговую экипировку и отправились в амстердамский лагерь Occupy, но наблюдалось массовое сочувствие этим идеям.

Чувство перемен и ярости по отношению к банкам отмечалось по всей стране – но… на протяжении всего нескольких недель. Occupy не предложил никаких решений по созданию новой экономической системы - «оккупанты» лишь подвергли критике то, что было неправильным. Это не слишком хороший способ начать революцию. Указание на ошибки может помочь, но когда нет рекомендаций по улучшению ситуации, революция становится бессмысленной и даже опасной. А что будет, если нынешняя глобальная экономическая система распадется на части без всякого нового плана? Что будет, если диктатор уйдет в отставку, но не найдется достойных людей, которые были бы готовы заступить на его место и управлять страной? В этом случае темные политические силы могли бы похитить власть у революционеров, и ситуация в итоге ничуть бы не улучшилась.

Впрочем, лишенная проектов конкретных решений повестка дня Occupy – не единственная причина, по которой «революция» провалилась. Не было огня. Все знают, что банки пытаются заработать всеми доступными способами, и что 1% населения владеет невообразимым объемом денег по сравнению с остальными 99%. Но это – недостаточная мотивация. Мы не чувствуем острой необходимости в изменении экономической системы, потому что, даже несмотря на то, что деньги распределяются нечестно, нам их хватает на хорошую жизнь.

Быть может, если бы у движения Occupy было больше идеологии, если бы «оккупанты» выдвинули идею новой мировой экономики и заявили о стремлении к справедливого распределения благ во всем мире, они бы добились в Западной Европе большего успеха.

Но, возможно, европейцы вовсе не стремятся к перераспределению благосостояния - ведь это означает, что им, возможно, придется уступить часть нашего богатства. Большинство людей лишены такого качества, которое побуждало бы их жертвовать своей собственностью в пользу других людей, которых они не знают. Сегодня Европа получает выгоду от нищеты Африки и других бедных регионов. Крупные европейские и американские компании создают там филиалы и получают сверхприбыли, платя сверхнизкие зарплаты. Вы можете назвать это «нормальной экономикой», но я называю это нечестным бизнесом. Однако для коррумпированных лидеров Африки (и не только) это не проблема, поскольку они особо не заботятся о своих гражданах.

Одним словом, перспектива революции в Западной Европе сталкивается с различными препятствиями. Во-первых, это отсутствие по-настоящему серьезных проблем в европейском обществе. Во-вторых, мы знаем, что могло бы быть лучше, если бы в мире кое-что изменилось, но мы больше не готовы сражаться за это. Нам и так хорошо. В-третьих (и это само по себе нечто новое!), нынешнее поколение молодых не чувствует потребности бороться против поколения отцов. А ведь, казалось бы, стремление к переменам естественно для человека. Если тебе уже нечего улучшать в собственной жизни, почему бы не начать бороться за то, чтобы улучшить жизнь других людей? Но, увы, этот вопрос сегодня повисает в воздухе… Тот факт, что этого стремления нет (пока), свидетельствует об отсутствии в Западной Европе революционного духа. Огонь ушел…

Деятельность голландского Occupy завершилась печально – пустым палаточным городком в центре Амстердама. Спустя нескольких месяцев телевидение сняло палатки специальными камерами с тепловыми датчиками, и оказалось, что, хотя в лагере кипела жизнь в течение дня, ночью 90% тентов были пустыми. Голландская молодежь хочет демонстрировать свою поддержку революционному движению – но когда становится холодно и темно, мы предпочитаем переместиться в уютные кроватки.

Имке Крюитваген, Университет Амстердама