Дмитрий Мезенцев: "Это было время веры в самих себя"

3 апреля 1990 года в Ленинграде, в Мариинском дворце, открылась первая сессия Ленсовета XXI созыва, городского законодательного органа, впервые сформированного посредством демократических альтернативных выборов. Своими воспоминаниями о событиях 15-летней давности и мнением об их взаимосвязи с днем сегодняшним с корреспондентом 'Росбалта' поделился заместитель председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ, а в прошлом - депутат Ленсовета созыва 1990 года Дмитрий Мезенцев.

- Дмитрий Федорович, можно ли сравнивать два петербургских парламента: начала 90-х годов и сегодняшний? Кто пришел тогда в Ленсовет?

- Сегодня представительство горожан в Законодательном Собрании сформировано на другом принципе, нежели во времена первого демократически избранного городского парламента. Тот парламент, Ленсовет образца 90-го года, в целом был романтичным, он стремился к политической искренности, открытости. Что касается народности парламента - это тот самый случай, когда это понятие было реализовано в буквальном смысле. Впервые сотни людей пришли в политику, без какого бы то ни было политического опыта. Инженеры, люди, которые находились в оппозиции к существовавшей системе власти, которые уходили в котельные, на незаметные, неполитические, неуправленческие должности, потому что это позволяло им отстаивать свои взгляды.
В то же время, парламент был резкий. Если говорить о плюрализме, тогда был самый широкий спектр мнений. А взаимное уважение мнений проявлялось не всегда. Однако поддержка горожанами, их заинтересованность деятельностью Ленсовета 1990-го года была очень высокой.

- Характерной чертой того периода были не только демократические преобразования, но и социальная, политическая, экономическая нестабильность...

- Это было совсем другое, дорыночное время. Однажды я, будучи не только депутатом, но и начальником пресс-центра Ленсовета и Ленгорисполкома, готовил с коллегами передачу, посвященную вопросам становления жилищного рынка. Таких понятий, как приватизация, сдача в наём или продажа жилья, еще не было. Эта передача с нарушением всех канонов, в том числе журналистских, шла в прямом эфире немыслимо долго, почти три часа. И руководство Ленгорисполкома, и представители депутатского корпуса обсуждали совершенно новую концепцию: рынок жилья, свобода распоряжения своим собственным домом.
Это было время очень тяжелое, с невысоким уровнем управляемости городом, время 'табачных бунтов', системной нехватки продуктов при постоянном росте цен, время перекрытых улиц, когда не хватало бензина. Но это было и время абсолютной веры в возможность совершенно открытой, я бы даже сказал, упрощенной политической линии, и веры в самих себя. Жаль, если это в какой-то степени уходит из нашей сегодняшней жизни. Это те проявления потенциала, мощи миллионов людей, востребованности их мнения, которые вряд ли когда-то повторятся.

- Сейчас такого нет?

- Сегодня другие институты, благодаря которым это мнение востребовано. Мы не раз наблюдали, как глава государства прислушивается к мнениям, которые звучат в ходе встреч в регионах. Однако что касается муниципального управления - сегодня вера людей в этот институт не такая твердая. Ведь надо не только делегировать свои просьбы кому-то, но в рамках такой схемы нужно и себя заставлять быть участником всех процессов в собственном доме, подъезде, районе. А к этому не всегда есть привычка, не всегда есть желание. И значительно проще кивнуть: 'А, вот они там...'. А сам-то ты как думаешь, почему не пошевелился, не побеспокоился о своем подъезде?
Реформа местного самоуправления (закон вступит в силу с января 2006 года) позволит в какой-то степени, хотя и на совершенно другом качественном уровне, вдохнуть в нашу общественную муниципальную жизнь ту романтику, ту искренность и тот динамизм, который характеризовал Ленсовет 90-го года.

- Вероятно, в условиях становления в городе парламентаризма, нередко возникали курьезы?

- Мы тогда хотели, чтобы информация о деятельности Ленсовета доходила до горожан незамедлительно. У нас была своя ежедневная 20-минутка на Ленинградском телевидении. В связи с этим вспоминается такой эпизод.
Мы открываем после заседания роскошные белые двери Большого зала Мариинского дворца. Одним из первых выходит не депутат Ленсовета, к которому должен был обратиться корреспондент, уже стоявший у выхода, а первый секретарь Ленинградского обкома КПСС. Корреспондент растерялся. По причине уважения к системе партийной власти, привычки, что первое партийное лицо - глава региона, хотя это было уже не так, - и невозможности маневрировать перед камерой в прямом эфире, журналист обратился к первому секретарю с вопросом о том, как тот оценивает деятельность Совета. И конечно, Ленсовет, который был в оппозиции к обкому, получил жесткие, критичные оценки.
Корреспондент, который в целом симпатизировал новому Совету, понимает, что происходит что-то не то, и решает взять интервью у одного из депутатов, которые уже выходят из зала, с тем, чтобы сбалансировать политическую оценку. Признаться, ему это не очень удалось, потому что один из депутатов в прямом эфире, перед камерой подходит не к микрофону, а к первому секретарю обкома, и говорит: 'Ах ты, партийный трам-тарарам!'. В конце концов, идет не просто словесная перепалка - начинается потасовка. Это происходит настолько быстро и неожиданно, что я понимаю, что режиссер не сразу принимает решение прервать репортаж.
Надо напомнить, что Ленинградское телевидение в то время распространяло свой сигнал до Владивостока. И когда я потом звонил на телевидение, негодованию и злости руководителей отдела информации не было предела.

- А вы сами попадали в подобные ситуации?

- Сам я умудрился два раза попасть в 'табачный бунт'. Однажды в течение трех часов был в заложниках толпы, которая образовалась на пересечении Кузнечного переулка и Лиговского проспекта. Тогда самые активные курильщики предлагали руководству города обменять меня на машину простейших сигарет и папирос фабрики им. Клары Цеткин. Сейчас вы улыбаетесь, а тогда это было не очень приятно. Люди мне говорили: раз у вас депутатский значок, вы должны вести нас громить гостиницу 'Интурист'. Там есть табачные киоски, мы всё отнимем. Каким-то чудом нам удалось спасти табачный магазинчик на Лиговке, потому что его тоже собирались громить.

- Можно ли говорить о некой преемственности нынешнего городского парламента и Ленсовета начала 90-х?

Надо заметить, что общая политизированность Ленсовета была не как у регионального парламента - была тяга, стремление управлять так, как будто это парламент национальный. Первые робкие шаги познания парламентской процедуры, регламента, когда регламент доводился до абсурда, и соблюдение его превращалось в тяжелейшую, малоэффективную, многочасовую процедуру. В какие-то моменты от усталости некоторыми требованиями регламента пренебрегали, потом снова всё возвращалось на круги своя. Сейчас, оценивая через 15 лет то время свободы, веры в будущее, удивительной надежды, приходишь к выводу, что такие настроения были не только у депутатов Ленсовета, они были у всего города.
Это давало мощный социальный рывок, захватывало людей, и проявилось, когда мэр тогда еще Ленинграда призвал горожан выйти на Дворцовую площадь в дни августовского путча 1991 года. И на площадь пришло свыше 200 тысяч человек. Это стало ответом на действия ГКЧП, на призыв мэра, а также знаком поддержки городского Совета, который в своем стремлении быть подлинно демократическим и тащить за собой время - и опережать это время - был предельно искренним и честным. Я думаю, что наши сегодняшние разговоры о развитии демократии совершенно оправданны, потому что Россия сделала свой выбор. И в этом выборе есть значительная толика того, что сделал демократический Ленсовет 90-го года.

- Какова ваша оценка, как бывшего депутата Ленсовета, работы сегодняшнего петербургского ЗакСа?

Беседовал Владимир Чичинов, ИА 'Росбалт'