"Золотая Маска" - за петербургскую легенду

В Театре имени Моссовета в Москве в понедельник были объявлены лауреаты театральной премии 'Золотая маска'. Напомним, 'Золотая Маска' - всероссийский театральный фестиваль, весной каждого года представляющий лучшие спектакли страны во всех видах театрального искусства: драматический и кукольный театр, опера, балет, оперетта/мюзикл, современный танец. Сразу две награды в кукольном жанре получил Петербургский театр 'Кукольный формат'. Спектакль 'Всадник Cuprum' был признан лучшим в этом году, а его режиссер Анна Викторова получила награду за лучшую режиссерскую работу.

'Мы сделали этот спектакль, чтобы объясниться в любви к Петербургу', - сказала 'Росбалту' после вручения награды Анна Викторова. 'Всадник Cuprum', определенный автором, как "петербургская легенда о любви", был поставлен в 2003 году. Это дань двум юбилеям - 300-летию Петербурга и 170-летию 'первой петербургской повести', поэмы Пушкина 'Медный всадник'. Вернувшаяся в Петербург Анна Викторова ответила на вопросы "Росбалта".

- Анна, прежде всего, поздравляем вас с наградами, нам очень приятно, что их получил петербургский театр. Начнем с оригинального названия - почему именно "Всадник Cuprum"?

- Всадник - из русского названия, Cuprum - медь, "Всадник Cuprum" - "Медный всадник". Мы делали спектакль по "Медному всаднику", но у нас получился именно "Всадник Cuprum". Вышел совсем другой спектакль, совсем другая история. Но мы пользовались настроением "Медного всадника".

- А что осталось от поэмы Пушкина, и как родилась идея такой своеобразной интерпретации "Медного всадника"?

- От поэмы Пушкина осталось наводнение. Сначала мы собирались просто сделать спектакль "Медный Всадник", потом стали думать, и родилась идея сделать спектакль, посвященный "Медному всаднику", городу и наводнениям. Но главное - это легенда о любви. Это история о том, как Петр поставил город из-за любви, потому что он влюбился в чухонскую девушку, которая потом стала... водой. А он - медный всадник - тянет к ней руку. То есть общение Невы и Петра до сих пор продолжается, только мы его не слышим.
А некоторые, кстати, слышат. В городе много людей, которые разговаривают с невидимыми нам существами, и, я думаю, это они тоже видят. Сумасшедшие и блаженные нас тоже немного подтолкнули к идее спектакля. Мы за ними наблюдали, их состояние отражено в спектакле.

- И потому в спектакле, помимо Евгения, мелькают то Башмачкин, то Раскольников? Потому что и они, сходя с ума, общались с невидимыми силами Петербурга?

- Да. Это петербургская мистическая литература. Когда мы писали тексты, мы читали очень много произведений про Питер. Оттуда очень много цитат, некоторые в одно слово укладываются, некоторые - в целый абзац. Например, Пушкин читает Достоевского, а Евгений говорит: "Я эти слова где-то уже слышал". А Пушкин дальше продолжает про туман говорить и размышлять. Таково настроение нашего спектакля. Он посвящен нашему городу. У нас мастерская находится около Медного всадника. Я всё время, когда иду туда и обратно, смотрю на него и на Неву. Удачно получилось, что мы всегда можем с ними видеться.

В спектакле есть эпизод, немножко логичный, с одной стороны, и абсурдный - с другой. Пётр скачет к своей любимой. Он уже знает, что она - Нева, и он всё время с ней разговаривает и хочет быть рядом. Но в какой-то момент его пугают Меньшиков с Екатериной - кричат: "Стой! Ты куда?!", - и он замирает от неожиданности. Они не знают, что с ним делать и тогда зовут Фальконе и говорят: "Покрась его медной краской - пускай он будет всадник cuprum". Пётр так и застыл, не допрыгнув до Невы. В нашем спектакле Нева - живая, она с душой, она выходит из берегов, чтобы быть с Петром вместе.

- Ваш спектакль - петербургская легенда о любви. Тем не менее, оценен он был именно в Москве? Откуда вдруг в Москве такое почтение к Петербургу?

- Почтение здесь, скорее, просто к спектаклю. Наверное, мы оказались какими-то особенными, и нас заметили. Я думаю, там не имело значение - про Петербург или нет, там просто уровень самого спектакля и качество актерской игры. Мы их удивили необычностью каких-то решений.

Я художник по образованию, я не режиссер, и это - моя первая режиссерская работа. Я думала, что, может, если бы получила награду как художник, мне бы это такой радости не доставило. Я много работала как художник, и достаточно успешно, и получала хорошие отзывы. Неуверенности в том, что я делаю как художник, у меня нет. А относительно того, что я делаю как режиссер, у меня есть некоторая неуверенность, потому что я не училась этого делать. Но для меня было главным, чтобы нам досталась маска "за лучший спектакль". Это самое важное, потому что театр - это много людей, а не один человек. Это важно для всей команды.

- Какова сейчас ситуация в кукольном жанре?

- Сейчас появилось несколько хороших, сильных частных театров, привлекающих людей и не испытывающих комплекса от того, что они - кукольные. Обычно кукольные театры отпугивают взрослых. Люди слышат "кукольный театр" и говорят: "У нас дети сейчас заняты, мы не можем пойти". Очень сложно убедить людей в том, что есть кукольные спектакли для взрослых. У нас принято играть для детей писклявым голосом...

То, что сейчас нас несколько - это важно. И важно, что многие театры из тех, что недавно появились, занимаются кукольными спектаклями для взрослых, развиваются в этом направлении, и на их спектакли ходят как взрослые, так и молодежь. У кукольных театров - большое будущее, в таком театре можно сделать еще очень много интересного. Можно использовать множество разных спецэффектов, и главное - меньшими средствами, нежели в драматическом спектакле.

- А что будет привлекать в дальнейшем ваше внимание как режиссера и художника?

- Что-то с юмором, какая-то сильная история. Можно делать спектакли в стихах. Но пока хочется сделать шоу - чтобы зрители не знали, что будет дальше, чтобы они удивлялись и не были готовы к следующей сцене, и чтобы они выходили полностью шокированными и обрадованными, а на спектакле совсем забывали о своих проблемах.

Беседовал Максим Василенко, ИА "Росбалт". Санкт-Петербург