Можно ли доверять немцам?

В начале 1990 года, почти сразу после падения Берлинской стены и воссоединения Германии, Маргарет Тэтчер пригласила в Великобританию на семинар нескольких ведущих европейских историков и политологов. Основной вопрос, ответ на который хотелось услышать 'железной леди', звучал: можно ли доверять немцам? Не несет ли воссоединение страны в себе зачатки нового, Четвертого рейха? Не возникла ли реальная угроза нацистского реванша?

Накануне празднования 60-летия Победы (в Европе и ФРГ этот день отмечается не 9, а 8 мая - тому есть исторические причины), дискуссия на эту тему с новой силой вспыхнула уже в самой Германии. Сразу несколько ведущих немецких СМИ, в их числе - такие мощные, популярные издания, как Die Zeit и Suddeutsche Zeitung, предоставили свои страницы для полемики, которую ведут между собой известнейшие немецкие политики, ученые и общественные деятели.

Сторонники 'вотума доверия' находят саму постановку вопроса оскорбительной. 'Сколько можно? - вопрошают они, - Нацизм побежден и никогда более не возродится в Германии. ФРГ - демократическая страна, здесь соблюдаются права человека, так как же можно ставить вопрос о доверии немцам?'. В самом деле, за годы, прошедшие с момента падения гитлеровского режима, немцы не раз и не два доказывали свою приверженность демократии. В Конституции страны существует параграф, запрещающий Германии начинать войну - он был принят немцами без нажима со стороны русских, американцев или кого бы то ни было еще. Любой немецкий школьник хотя бы один раз совершает экскурсию в один из музеев, построенных на территории бывших концлагерей - таким образом, каждое новое поколение получает весьма действенную 'прививку от нацизма'. Процент неонацистов в Германии весьма невелик, гораздо меньше, чем в любой другой стране Европы или, если уж на то пошло - мира. Вообще, праворадикальные (впрочем, как и леворадикальные) партии не имеют в ФРГ шансов завоевать на федеральных выборах не только большинства, но и сколько-нибудь заметного количества голосов избирателей. Характерная черта: правопопулистские партии вроде DVU, NPD и республиканцев вообще своим существованием обязаны притоку 'свежей крови' из бывшей социалистической ГДР - именно в восточных федеральных землях (Бранденбург, Саксония, Мекленбург - Передняя Померания) эти партии время от времени попадают в земельные парламенты. В Западной Германии, которую советский агитпроп десятилетиями обвинял в 'реваншистских устремлениях', правые радикалы даже в лучшие свои времена не могли рассчитывать более, чем на 3% голосов избирателей. В настоящее же время уровень поддержки этих партий - чуть более 1%.

Уж скорее, в возрождении фашизма можно было бы обвинить пару-тройку других европейских стран: к примеру, Италию - страну, в которой премьер-министр называет дуче Муссолини 'благонамеренным диктатором', а его вице-премьер является по совместительству председателем постфашистской партии. Или Венгрию, официально празднующую 65-летие создания собственной фалангистской организации. На худой конец - Латвию и Эстонию, чьи официальные лица принимают участие в маршах ветеранов СС и неонацистских молодежных организаций. Тем не менее, вопрос о доверии этим странам и народам не возникает. Личное мнение автора этой статьи: сам факт того, что немцы ставят перед собой вопрос о доверии к самим себе, проверяют себя 'на нацизм', говорит в их пользу. В Латвии политика, направленная на дискриминацию русскоязычного населения, не вызывает внутрилатвийской дискуссии на подобную тему. В России возрождение сталинского культа и великодержавной риторики воспринимается, как нечто, само собой разумеющееся. Германия, потерпевшая сокрушительное поражение во Второй Мировой войне, ужаснувшаяся деяниям нацистов, в самом деле пережила настолько мощный шок, что испокон веку воинственные немцы превратились в настоящий народ пацифистов - что можно было увидеть совсем недавно, во время многомиллионных маршей протеста против вторжения США в Ирак. Поколениями подряд происходил настоящий откат в обратную от нацизма сторону - немцы стыдились того, что они - немцы... Впрочем, и этот явный перебор в наше время входит в нормальную колею: президент страны Хорст Келлер не стесняется признаться с трибуны в любви к своей стране (а уж его-то, космополита-экономиста и бывшего председателя Мирового Банка, никто не осмелится назвать нацистом!), немец был избран новым Папой Римским. Как написал один из членов редколлегии Die Zeit Кристоф Аменд: 'Немцы превратились в благоразумный, спокойный, скучный народ'. Народ, который, тем не менее, не позволяет себе забыть весьма неприятные, страшные страницы своего прошлого.

Есть, однако, и оборотная сторона этой медали, на которую указывают сторонники тезиса о том, что немцам все-таки нельзя доверять в полной мере (об этом пишут, кстати, тоже немцы). Вот выдержка из статьи фельетониста Йенса Йессена (Suddeutsche Zeitung, Nr.19 от 4 мая 2005 года): 'Государственные учреждения ФРГ - похоже, единственные, которые были в самом деле эффективно денацифицированы... Однако ЭТО остается в сердцевине общества. ЭТО проглядывает в надзирателях, в любителях запретов и наказаний, в истерических обличителях любых отклонений... ЭТО засело в соседях, контролирующих неуклонное выполнение очередности уборок, в прохожих, заявляющих в полицию о неправильно припаркованных автомобилях, которые им лично ничем не мешают, в мамашах, устанавливающих правила на игровых площадках для чужих мам и детей. Потерявшее в 1945 году в Германии Родину стремление к национальному единообразию не капитулировало - оно убралось из политики в частную жизнь'. Впрочем, делают выводы сторонники 'вотума недоверия', бытовой национализм, бытовая ксенофобия - не немецкое изобретение и не черта немецкого национального характера. Его проявления можно отыскать в любой стране мира. Немцы же, пожалуй, как никто другой, научились с этими явлениями бороться.

Борис Немировский, ИА 'Росбалт', Берлин