Век с Думой

Выборы депутатов первой российской Думы, как известно, не были равными, всеобщими и прямыми. Молодежь до 25-ти лет, женщины, военнослужащие, полицейские и 'бродячие инородцы' (то есть кочевники-скотоводы) лишались права избирать и быть избранными. Голос одного помещика приравнивался к голосам 15-ти крестьян и 45-ти рабочих. Количество депутатских мандатов в зависимости от созыва колебалось от 442 до 524 (в настоящее время численность депутатского корпуса строго фиксирована и составляет 450).

Как и сегодня, члены дореволюционной Думы не были подотчетны избирателям - возможности отзыва депутатов законодательство не предусматривало. Тем не менее, решения об отстранении народных избранников мог принимать Сенат (нынешний Совет Федерации таким правом, конечно, не обладает). В компетенцию депутатов входила разработка и обсуждение законодательных инициатив, утверждение госбюджета ('росписей доходов и расходов'), рассмотрение предложений о строительстве железных дорог и учреждении акционерных обществ. Все законопроекты, принятые Думой, должны были поступать на утверждение в Госсовет, председатель и половина членов которого назначались императором. Кроме того, царь имел право в перерывах между сессиями издавать законы от своего имени.

Депутатам первой Государственной думы было положено жалованье - 10 рублей в сутки. В 1908 году этот порядок был изменен, и народные избранники стали получать годовое довольствие - 4200 рублей. Кроме того, членам Думы раз в год возмещались путевые издержки по расчету 5 копеек за версту от места жительства до Санкт-Петербурга и обратно. Для сравнения: официальная зарплата нынешних думцев равняется 86 тыс. рублей в месяц.

Повторение пройденного

Первая 'всенародно' избранная Дума просуществовала недолго - 72 дня. За это время депутаты успели принять всего два закона - об отмене смертной казни (который так и не был подписан императором) и о выделении 15 млн рублей на помощь пострадавшим от неурожая.

'Дума народного гнева', как ее назвали историки, сразу обозначила свою оппозиционность правительству и самодержавию. В ответ на 'тронную речь' царя депутаты 5 мая 1906 года приняли адрес, в котором потребовали амнистии политическим заключенным, упразднения Госсовета, реального осуществления политических свобод, ликвидации казенных, удельных и монастырских земель. Через восемь дней председатель Совета министров Иван Горемыкин решительно отверг все требования Думы, которая в свою очередь провела резолюцию о полном недоверии правительству. Кончилось все, как известно, роспуском Думы в июле 1906 года.

Однако вторая Дума, приступившая к работе в феврале 1907 года, оказалась еще более 'революционной', чем предшествующая (победу на выборах одержали левые партии - эсеры и социал-демократы). Противостояние с исполнительной властью завело парламент в тупик: ни одна из законотворческих инициатив депутатов не была претворена в жизнь. Императору ничего не оставалось, как вторично распустить Думу.

'Постсоветская' история российского парламентаризма во многом напоминает дореволюционную. Причиной создания обеих дум - царской и нынешней - стали массовые выступления против власти. 1905 год памятен январским расстрелом манифестации на Дворцовой площади и баррикадами Красной Пресни. 1993 год тоже ознаменовался 'революционными' потрясениями - штурмом Останкино и расстрелом Белого дома. Едва ли не первым решением, принятым депутатами новой российской Думы, было объявление амнистии политзаключенным - тем, кто находился под следствием или содержался под стражей в связи с событиями августа 91-го и октября 93-го.

Госдуму второго созыва (1995-1999) контролировали левые, которые делали все, чтобы вставить палки в колеса исполнительной власти. Несколько раз депутаты пытались отправить в отставку правительство 'реформаторов', а после дефолта 1998 года наотрез отказались утверждать премьером Черномырдина. В 1999 году была запущена процедура импичмента президента. Ельцину вменялось в вину подписание Беловежского соглашения в 1991-м, а также война в Чечне, геноцид русского народа и расстрел парламента в 1993 году. Для импичмента не хватило всего 16-ти голосов.

После разгона оппозиционной Думы в июне 1907 года в избирательное законодательство по инициативе Столыпина были внесены изменения, лишившие возможности голосовать большую часть рабочих и увеличившие количество голосов помещиков. Это, естественно, отразилось на раскладе сил в парламенте. Абсолютное большинство получили правые, националисты и монархисты, а представительство социал-демократов сократилось до двух десятков мест. За 5 лет существования третья Дума рассмотрела и приняла несколько сот правительственных законов, обеспечивших проведение аграрной, военной и судебной реформ. Законодательные инициативы оппозиции 'застревали' в комиссиях или блокировались верхней палатой.

Государственная дума 1999-2003 годов также контролировалась правительством и президентом. 'Медведи' и их союзники по центристской коалиции оттеснили коммунистов на задворки законотворческого процесса. Всего за 4 года было принято и подписано главой государства более 700 законов, в том числе 8 кодексов (Земельный, Гражданский, Трудовой и т.д.). На 'совести' третьей Думы - реформы ЖКХ, электроэнергетики, административной и судебно-правовой систем.

В четвертой дореволюционной Думе (1912-1917) позиции правых еще более укрепились. Черносотенцы (184 мандата) вместе с октябристами (99) и националистами (21) составили конституционное большинство - так же как 'Единая Россия' в Думе нынешнего созыва (у нее 310 мандатов из 450-ти). Царское правительство, которому удалось наладить 'конструктивное взаимодействие' с представительной властью, завалило парламентариев 'вермишелью' - мелкими ведомственными запросами и законопроектами, работа с которыми занимала большую часть времени народных избранников. За примерное послушание и сговорчивость четвертую Думу в народе прозвали 'холуйской'.

Регламент превыше всего

В дореволюционной Государственной думе сформировались многие атрибуты современного парламентаризма, такие как партийные фракции, процедуры тайного и открытого голосования, запросы депутатов правительству и парламентские расследования. Законопроекты, как и в нынешней Думе, рассматривались в трех чтениях и 'доводились до ума' в профильных комиссиях и комитетах. Индивидуальное законотворчество не приветствовалось: согласно регламенту, каждое предложение должно было исходить не менее чем от 30 депутатов. Правда, любой желающий мог внести поправку в обсуждаемый законопроект и добиваться ее принятия.

На всякое чрезвычайное происшествие депутаты, собрав определенное количество подписей, могли подать 'интерпелляцию', то есть требование к правительству отчитаться о своих действиях. За два с половиной месяца работы первой Госдумы было сделано 390 таких запросов. 'Депутаты, - вспоминал кадет Максим Винавер, - запрашивали обо всем, что приходило им в голову, не стесняясь законом; считая 'незаконным' все, что шло против их желаний. Все запросы принимались единогласно; после ответа так же единогласно выражали правительству свое порицание. А в результате не только все оставалось по-прежнему, но запросы перестали интересовать и правительство, и печать, и самих депутатов. Они превратились в игру, в иллюстрацию полного их бессилия'.

За прошедшие 100 лет во взаимоотношениях парламента и правительства мало что изменилось. Еженедельно в министерства и ведомства от народных избранников поступают десятки запросов на самые разные темы. По закону, должностное лицо, которому направлен запрос, обязано ответить на него в письменной форме в течение 30 дней. Однако это требование чаще всего нарушается, причем в подавляющем большинстве случаев ответы подписываются кем угодно, но только не руководителями ведомств, указанными в запросах. Недавно парламентарии даже приняли специальное обращение к премьер-министру Михаилу Фрадкову, в котором пожаловались на недисциплинированных чиновников и потребовали навести порядок в работе с корреспонденцией из Госдумы.

В отличие от нынешнего регламента, уложение дореволюционной Думы вменяло депутатам в обязанность лично присутствовать на всех заседаниях нижней палаты. За неявку без уважительной причины полагался штраф - 25 рублей. Имена прогульщиков периодически оглашались на общем собрании. Нарушающих регламент парламентариев-дебоширов из зала заседаний выдворяли приставы. Проштрафившихся народных избранников в течение какого-то времени (от 1 до 15 суток) не пускали на заседания, вычитая из депутатской зарплаты по 15 целковых за день 'простоя'.

Особенно важным считалось присутствие при поименном голосовании. Член Государственной думы, не принявший в нем участие, вносился в 'черный список' отсутствующих со всеми вытекающими последствиями. Голосовали так: 'несогласные' вставали, 'согласные' сидели. Поэтому 'воздержавшихся' не было. При тайном голосовании дело решалось шарами разного цвета.

Приходится констатировать, что современные депутаты значительно менее дисциплинированы и обязательны, чем их предшественники по царской Думе. Виной тому - технический прогресс. Электронная система голосования сделала возможным чудо виртуального присутствия парламентариев на заседании. Чтобы работа Думы не стопорилась из-за такой 'мелочи', как отсутствие кворума, депутаты-прогульщики взяли за правило передавать свои карточки коллегам по фракции. Тем во время голосования приходится бегать по рядам и нажимать на кнопки вместо отсутствующих. Депутаты с пачками чужих карточек так и называются - 'рядовые'. За отведенное для голосования время 'рядовой' успевает обслужить по 10-15 мест, рекордсмены - до 20-ти. В спешке случаются и проколы. Тогда депутат, за которого 'не так' проголосовали, вынужден лично обращаться в управление по информационно-технологическому обеспечению Госдумы с заявлением, что он 'по ошибке нажал не на ту кнопку'.

Попытки отдельных сознательных депутатов положить конец этой практике предпринимались неоднократно. Последний раз законопроект о лишении парламентариев мандата за систематические пропуски заседаний и неисполнение наказов избирателей рассматривался в марте 2004 года. Инициативу КПРФ поддержали всего 59 депутатов. Та же участь постигла поправки в регламент о штрафных санкциях для прогульщиков.

Вне формата

Жаркие дискуссии при обсуждении законопроектов и словесные перепалки между депутатами, зачастую переходящие в рукоприкладство, были обычным явлением в дореволюционной Думе. Дурную репутацию главного думского скандалиста и бузотера заслужил черносотенец Владимир Пуришкевич. Отчаянный похабщик-сквернослов, он имел обыкновение прерывать речи не нравившихся ему ораторов грубыми, оскорбительными тирадами. Кадета Федора Родичева он как-то обозвал 'вонючкой', а доклад крестьянского депутата Ивана Петрова резюмировал репликой: 'До него тут выступали князья, графы, бароны, а теперь, господа, мы выслушали хама!'

Самый знаменитый инцидент с участием Пуришкевича произошел в 1910 году в ходе прений по проекту закона о земстве в западных губерниях. Выйдя на трибуну, Пуришкевич заявил о поддержке законопроекта и обрушился на кадетов, назвав их 'прихвостнями революции'. Зал загудел. Пуришкевич продолжал: 'Напрасно они облекают себя в тогу Герцена и Бакунина. До них им так же далеко, как болотной грязи до солнца'. Послышались возгласы: 'Он сумасшедший! Позовите психиатра!' Кто-то крикнул: 'Вот Хлестаков из Бессарабии!' Последней реплики Пуришкевич не стерпел. Ему показалось, что она принадлежала лидеру кадетской фракции Павлу Милюкову. Схватив стоявший на трибуне стакан с водой, он швырнул его в ненавистного либерала, но промахнулся. Коллегам-депутатам с трудом удалось предотвратить дуэль.

'Подвиг' Пуришкевича в Госдуме РФ второго созыва повторил Владимир Жириновский. 11 марта 1998 года во время утреннего пленарного заседания лидер ЛДПР оскорбил депутатов-яблочников, за что был лишен слова на весь день. Однако перед началом вечернего заседания Жириновский забрался в президиум и потребовал предоставить ему слово. К президиуму подбежали депутаты, чтобы уговорить Владимира Вольфовича спуститься в зал. С криками 'Вон отсюда!' и 'Я лидер фракции! Я имею право!' Жириновский стал поливать коллег минеральной водой из стакана. На следующем заседании лидер ЛДПР в присущей ему манере извинился перед палатой, объяснив свое поведение магнитной бурей.

Однако абсолютный рекорд по количеству нарушений регламента Думы принадлежит не Жириновскому и не Пуришкевичу, а другому скандальному депутату - монархисту Николаю Маркову. За время своей работы в парламенте он лишался слова и удалялся из зала больше 30 раз. Однажды после не понравившейся ему речи одного из политических оппонентов он закричал с места: 'Я тебе, жидюга, голову оторву!', за что был лишен права посещения 10 заседаний. В другой раз его оштрафовали за то, что он закукарекал с трибуны. А в мае 1913 года во время слушаний по бюджету Марков, обращаясь к главе правительства Владимиру Коковцеву, заявил: 'На всех денег хватит. Я просто скажу: красть нельзя!' Обиженные министры в знак протеста перестали посещать Государственную думу, и только в ноябре, после того как Марков принес извинения, инцидент был исчерпан.

Случалось, что с заседаний Думы удалялись целые группы депутатов. Например, в апреле 1914 года во время речи преемника Коковцова Ивана Горемыкина 19 депутатов из социал-демократической и народной фракций устроили кошачий концерт. Думский пристав удалил сначала одного, затем еще двоих. Но как только Горемыкин возобновлял свою речь, мяуканье повторялось. Тогда председатель Думы Михаил Родзянко вызвал караул Измайловского полка, охранявшего парламент, который вывел всех смутьянов, лишенных права посещения 15 заседаний палаты.

Несколько раз депутаты выясняли отношения друг с другом на дуэлях. Летом 1908 года Николай Марков стрелялся с кадетом Осипом Пергаментом (тем самым 'жидюгой', которому он обещал 'оторвать голову'). К счастью, оба остались живы. В 1909 году октябрист Алексей Уваров вызвал на дуэль соратника по фракции Александра Гучкова. Отличный стрелок, Гучков ранил соперника в грудь, за что был осужден на 4 недели заключения в Петропавловской крепости. Дуэль, впрочем, не помешала Гучкову спустя год возглавить Думу.

В ноябре 1907 года один из лидеров фракции кадетов Федор Родичев, выступая с думской трибуны, оскорбил премьер-министра Петра Столыпина, назвав виселицу 'столыпинским галстуком'. Премьер без долгих раздумий вызвал обидчика на дуэль. Видя, что дело приобрело нешуточный оборот, Родичев поспешил принести извинения, и дуэль не состоялась. Однако метафора, пущенная в оборот думским витией, прочно вошла в лексикон политиков и историков - так же, впрочем, как и знаменитое столыпинское 'не запугаете', адресованное парламентской оппозиции, которая добивалась отставки кабинета министров и демократических преобразований в стране.

Эти слова, произнесенные Столыпиным 100 лет назад, отражают, наверное, суть взаимоотношений правительства и парламента в России. За многолетнюю историю Думы кабинету министров не единожды приходилось отчитываться перед депутатами о результатах своей работы, однако по-настоящему 'запугать' правительство народным избранникам еще не удавалось ни разу. Из схваток с парламентом оно всегда выходило победителем. В этом смысле премьеров Черномырдина, Касьянова и Фрадкова можно считать достойными преемниками Столыпина, а Госдуму Рыбкина-Селезнева-Грызлова - верной продолжательницей традиций Думы дореволюционной.

Игорь Джохадзе. ИА 'Росблта', Москва