Центральная Азия: выбор есть, альтернативы нет

Есть ли у России интересы в Средней Азии? Как она их отстаивает и может ли составить конкуренцию другим силам, борющимся за влияние в регионе? На вопросы «Росбалта» отвечает эксперт Ассоциации приграничного сотрудничества Василий Мисник.

- Василий Михайлович, за глобальным противостоянием России и Запада как-то отходят на второй план интересы нашей страны в Средней Азии. Между тем, государства региона могут стать надежными геополитическими партнерами. Какова на Ваш взгляд стратегия России в Средней Азии?

- В том и проблема, что у России сейчас нет стратегии в Средней Азии. Недавно один из киргизских политологов – Мурат Суюнбаев – сказал, что у России нет стратегии относительно восстановления «большого пространства» – постсоветского пространства в общем и Центральной Евразии в частности. Почему так происходит вопреки историческим прецедентам? В силу отсутствия какой-либо привлекательной внешнеполитической идеи, которую Россия могла бы предложить и ближнему зарубежью, и миру в целом.

И именно поэтому у России до сих пор нет внятной внешней политики вообще. В ней уже появилась «отрицательная» компонента — отказ от спонсирования враждебных режимов, но пока отсутствует компонента «положительная». Роль энергетической державы сводится к роли куркуля на бочке, как выразился Суюнбаев, «собаки на сене». Означает это, по сути, изоляционизм и отказ от активных действий за рубежом. Потому что любая активность означает риски, которые нельзя покрыть из чисто скупердяйских соображений.

В прошлом роль движущей идеи исполняло «цивилизаторство» или «социализм» — и то и другое было достаточно привлекательно для многих народов мира. Сейчас в мире значимы две основные модели — демократия и ислам. России, безусловно, следует участвовать в конкуренции, но составить серьезную конкуренцию лидерам на их поле уже вряд ли удастся, а присоединяться в хвост «второго эшелона» самоубийственно. Отсюда – необходимость выработать третью модель, но делать это нужно с учетом не слишком успешного опыта «третьего пути» (опыт Китая или Движения Неприсоединения). В общем случае следует настаивать на значимости надматериальных, религиозных, традиционных ценностей, противопоставленных беспринципному капиталистическому хищничеству при «демократии». С другой стороны следует отстаивать и мультикультурность, противопоставленную догматической унификации ислама. При этом, разумеется, и права человека, и справедливость должны оставаться ценностями.

- Между тем, в самой России нередко слышны возгласы: «А зачем нам нужна вообще Средняя Азия? В свое время страны региона объявляли о независимости. Пусть теперь и пожинают ее плоды».

- В таком случае резонно спросить, а зачем вообще нужна активная внешняя политика? Из простого соображения: то, что не оказывает давления, само подвергается давлению. Либо Россия идет в Азию, либо Азия идет в Россию — через самую длинную в мире сухопутную границу. Россия, к сожалению или счастью, не остров. И даже море, что отделяет Европу от Африки, все слабее защищает от «людей в лодках». Необходимость наступательной стратегии, не завязанной на сиюминутную отдачу, именно в Средней Азии обуславливается тем, что только здесь Россия может с легкостью перейти от «негативной» к «позитивной» компоненте. В других постсоветских зонах (Кавказ, Украина, Белоруссия или Прибалтика) это не так просто. Вопрос в том, чтобы увеличить горизонт планирования с 1-3 лет до 10-15 лет.

- И что же, по вашему мнению, следует предпринять России?

- Все сведется к классическому «либо ишак, либо эмир, либо я», если не будет ясного и в высшей степени детального понимания происходящих в Средней Азии процессов. В настоящее время интерес, который испытывают в российских центрах принятия решений к этому региону, минимален. Разумеется, эта меркантильная близорукость. Помните выражение Сталина: «Папа? Сколько у него дивизий?». И что получилось на поверку? Все это – свидетельство продолжающегося кризиса, в котором находится наша Россия после разгрома в «холодной войне».

Одной из первоочередных, необходимых и низкозатратных мер должно стать увеличение качества и структурированности информации о регионе. Инфраструктура в наше время — это не только дороги, но и информационная среда. Интеграция региона и его взаимодействие с Россией не будут возможны без сохранения культурного пространства, в частности — роли русского языка и образования. Массу поучительных примеров можно почерпнуть, например, из истории Британского Содружества и менее удачного проекта — франкофонного мира.

Можно вспомнить высказывание Бисмарка: «Наибольшее влияние на историю XX века будет иметь то, что в США говорят по-английски». Достаточно очевидно, что здесь речь идет не только и не столько о культуре в узком смысле, сколько о полноте и централизации взаимодействия на всех уровнях — от элит до самых «корней травы». До тех пор, пока сохраняется роль русского языка и культуры — сохраняется потенциал России как интегратора среднеазиатского региона, но не долее того.

Позиция должна быть не охранительной, как сейчас, а наступательной. Недостаточно посылать учебники русского языка в киргизские школы за счет правительства города Москвы – это агония. Надо стремиться к тому, чтобы не только жители разных государств Средней Азии между собой, но и китайцы, и индийцы, и иранцы с ними общались по-русски – потому что это легче. При этом одновременно надо вытягивать национальные языки, поднимая их от языков бытового общения на более высокие уровни (в частности, мультимедийные), обучая им русских.

Имеющиеся попытки как-то продвигать русскую культуру, вроде проекта «Русский мир» пока крайне неудовлетворительны. Например, в Интернете мог бы быть создан ресурс, выступающий как информационное агентство, бизнес-портал, интегратор социальных сетей и база знаний (не обязательно с одним адресом). Заявлено подобных интернет-проектов множество, и многие из них вполне добротные по исполнению, но зачастую складывается впечатление, что это диалог россиян пишущих с россиянами власть имущими. Попробуйте найти среди таких интернет-порталов хоть один, который в странах Средней Азии соперничал бы по посещаемости, читаемости и влиятельности с местными информационными агентствами.

Разумеется, отказ от возможностей быстрых инвестиций никто не проповедует, но горизонт в 10-15 лет — это тот минимум, когда культура начинает оказывать обратное действие на экономику. То, что было заложено в СССР, доедается сейчас. Начинать надо немедленно, потому что когда таджик начнет разговаривать с узбеком по-английски или по-арабски, место для России останется только за забором.

В единое информационное пространство Средней Азии обязательно следует включать и Китай, в первую очередь – Синьцзян-Уйгурский автономный район. До сих пор Россия оставалась на удивление слепа к тому, что Китай делает и собирается делать в этом районе и в самой Средней Азии. Речь не о каких-то тайных операциях и планах, а о самых обычных движениях людей, товаров и капитала. Без систематического сбора и обработки информации об этом любая картина по Средней Азии — это взгляд дальтоника.

Что же касается другого крупного игрока в регионе — США, то его возможности, конечно, достаточно ограничены. Тем не менее, и у Штатов есть чему поучиться: например, неправительственные организации — удобный и легитимный инструмент влияния, которым совершенно не следует пренебрегать.

И, наконец, для самих стран Средней Азии возможность договориться между собой — это вопрос их непосредственного выживания. Пока Россия еще может предоставить площадку для таких переговоров, например, по водно-энергетической проблеме, где у сторон пока просто отсутствует общий язык, утраченный с распадом народнохозяйственного комплекса СССР. Но если Россия и дальше будет занимать пассивно-выжидательную позицию, то неизбежный культурный и экономический упадок приведет к хаосу, в котором договариваться придется только с полевыми командирами — и о вещах куда менее интересных и выгодных. Хорошим примером потенциала такого упадка служат самоубийственные в экологическом плане проекты вроде Кексарайской ГЭС в Казахстане или Каракечинской ГРЭС в Киргизии.

- Почему Киргизия занимает центральное место в планах на регион, ведь страна – не лидер в Средней Азии?

- Позволю себе не согласиться с вами. Киргизия занимает центральное место в Средней Азии как географически, так и политически. При этом она не претендует на лидерство в регионе и избегала до сих пор крайностей, которым подвержены остальные страны. В силу этого и множества других факторов, заслуживающих отдельного рассмотрения, она может считаться идеальным модельным государством, по примеру которого может выстраиваться новая схема отношений России со странами Средней Азии. Средняя Азия в свою очередь – модельный регион, по примеру которого может выстраиваться схема отношений России с развивающимися странами. В частности, именно в Киргизии стоит попробовать наконец-то решить все более актуальную для региона проблему легитимной и спокойной смены лидера. Два недавних (и единственных) примера ухода лидеров –Киргизии и Туркмении – никак не могут внушить оптимизма трем оставшимся несменяемым главам государств, что одновременно ведет к застою и никак не способствует долгосрочному планированию чего бы то ни было.

Беседовал Александр Евграфов