Posted 26 октября 2012,, 20:36

Published 26 октября 2012,, 20:36

Modified 30 января, 12:17

Updated 30 января, 12:17

«Рейтинги президенту никто из социологов не рисует»

26 октября 2012, 20:36
О том, как делаются опросы общественного мнения, и почему их результаты зачастую ставятся под сомнение, «Росбалту» рассказала профессор факультета социологии СПбГУ Зинаида Сикевич.

О том, как делаются опросы общественного мнения, и почему их результаты зачастую ставятся под сомнение, «Росбалту» рассказала профессор факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ) Зинаида Сикевич.

- В последнее время и в СМИ, и в Рунете нередко встречаются скептические оценки социологических данных. Есть люди, которые убеждены, что некоторые социологические службы просто рисуют нужный процент под соответствующего заказчика. Вы как профессиональный социолог верите данным, которые приводят социологические службы?

- Я бы воздержалась от использования понятия «верю» - верить можно в Бога или в коммунизм, а социологическим данным можно доверять или не доверять. Если речь идет обо мне, то для меня как профессионального социолога важна следующая информация, исходя из которой, я могу говорить о степени доверия результатам исследования.

Во-первых, важно то, кто именно исследование проводил. Есть солидные центры с устоявшейся репутацией, такие как ВЦИОМ, ФОМ или «Левада-Центр», располагающие немалым штатом профессионалов, которые рассчитывают выборку, разрабатывают программу исследования, его инструментарий, проводят опрос с последующим анализом данных. Предоставляя свои результаты печати, они всегда оговаривают размер и тип выборки. Другое дело, что иногда журналисты считают эту информацию излишней и приводят «голые» данные без сопутствующих сведений.

Далее. Существуют всякого рода региональные «независимые» социологические центры, которые в реальности, быть может, и не зависят от государства и бюджетных вливаний, но зависят от заказчика. Он оплачивает исследование и «заказывает музыку», а дальше уже, образно говоря, музыкант - социолог - может сыграть чисто, а может и сфальшивить.

И, наконец, есть всякого рода инициативные социологические опросы, которые проводят школы, различные госучреждения, маркетинговые фирмы. Вот по отношению к ним у меня степень доверия снижается, потому что нередко опросные листы составляют непрофессионалы, которые убеждены, что «сляпать анкетку» способен любой человек. К сожалению, это довольно распространенное заблуждение. И это вообще не социология, а плохая самодеятельность.

Второй критерий – это качество выборки. Предположим, нас информируют о том, что, к примеру, столько-то процентов россиян поддерживают политику правительства. В этом случае мы должны быть уверены, что выборка (т.е. определенная совокупность людей, которых опрашивают) по ряду критериев соответствует всему населению России. Т.е. число опрошенных мужчин и женщин, молодых и пожилых, горожан и сельчан, людей более и менее образованных, с разным уровнем дохода соответствует доле этих групп в составе населения. Такая выборка называется репрезентативной. Для России не менее важно еще учесть мнение жителей национальных республик, которое может заметно отличаться от позиций людей в русских регионах. Между тем бывает, что утверждение о каком-то мнении россиян,в действительности относится к одним лишь русским и из-за смещения выборки выносит за скобки суждения национальных меньшинств.

Все это наша социологическая «кухня», но именно она отвечает за то, что обществу предлагается качественный продукт, а не сомнительное пойло.

Третий критерий – это качество инструментария или попросту говоря анкеты, на вопросы которой отвечают участники опроса. Вопрос – это инструмент общения с человеком, мнение которого тебя интересует. Как спросишь, так тебе и ответят. Это аксиома.

Приведу пример. Вы можете спросить: «Оцените качество уборки Вашего двора по 5– балльной шкале, где 5 – полностью доволен, а 1 – совершенно недоволен». А можете так: «Вы согласны с тем, что ваш двор превратили в помойку?» Очевидно, что при ответе на второй вариант вопроса число недовольных будет значительно больше, чем в первом случае. Вот так происходит манипуляция ответом. Но ведь можно спросить не про качество уборки, а про качество власти, и здесь «вес» ответа будет значительно большим, чем в первом случае.

Отдельно коснусь интернет-опросов, на основании которых иногда делаются совершенно неправомерные выводы. Состав участников такого рода опросов весьма специфичен: отвечают на вопросы не просто активные пользователи Интернета, но преимущественно люди политизированные, с высоким уровнем образования, чаще мужчины, чем женщины, которые «зависают» на совершенно других сайтах.

Схожая ситуация с телеопросами. Взять, к примеру, «Поединок» с Владимиром Соловьевым, где в течение всего эфира аудитория голосует за одного из участников «поединка». Делать вывод по итогу голосования в пользу того или иного участника не только не профессионально, но и безответственно, в особенности с учетом того, что обычно диалоги носят политический характер.

Это еще далеко не все критерии, которые влияют на степень доверия к социологическим данным, но, пожалуй, самые главные.

- Но ведь очевидно, что в зависимости от интересов заказчика можно сформулировать вопрос так, что данные несколько сдвинутся в нужную сторону. Разве социологи этим не пользуются?

- Об этом я уже говорила, отвечая на первый вопрос. Это и есть качество инструментария. «Сдвинуть данные в нужную сторону» - довольно просто. На это работает формулировка вопроса, его точность.

К примеру, если мы поинтересуемся мнением людей относительно «Запада», мы должны понимать, что в этом случае оценивается довольно расплывчатое понятие. Кто-то включает в него США, а кто-то – нет. Но вполне допустимо, что, положим, отношение к Америке и странам ЕС у человека – различное, и поэтому может возникнуть тот самый «сдвиг», о котором говорилось.

Известно, что на число выборов того или иного ответа в вопросе, который предусматривает несколько содержательных ответов, влияет место этого ответа в перечне. Установлено, что ответ, стоящий первым, имеет шанс получить больше «голосов», чем вариант из конца предложенных суждений. Дело в том, что некоторые участники опроса отмечают первое, что им попадается на глаза, не удосуживаясь осмыслить весь перечень ответов, особенно если он длинный.

Следует иметь в виду и эффект социальной желательности. Ряд респондентов, особенно с невысоким уровнем образования или пожилого возраста, стремятся «угадать» правильный ответ, соответствующий в их представлениях некоей норме, тому, как «надо» отвечать. Этот эффект тоже можно использовать в своих целях.

«Сдвиг» можно сформировать и самим местом проведения опроса. Например, всякого рода уличные опросы, довольно популярные особенно среди журналистов, вообще не достоверны. Во-первых, человек, который спешит, не остановится, даже если ответить надо всего лишь на пару вопросов, а спешат, как правило, наиболее активные люди, мнение которых знать важно. Во-вторых, и это даже более значимо, ситуация улицы заведомо исключает из числа респондентов всех автомобилистов (а их немало), мам с маленькими детьми, самых пожилых людей, инвалидов и т.п. Т.е. так называемая случайная выборка редко бывает репрезентативной.

Все это вроде бы мелочи, которые, тем не менее, влияют на достоверность результатов, причем чаще всего это происходит из-за отсутствия опыта социолога, а не его «злого умысла». Социолог-любитель может просто не знать или не учитывать этих, как ему кажется, мелочей.

Откровенно «рисовать» данные, думаю, из профессиональных социологов не решится никто. В конце концов, у нас довольно замкнутая среда, и каждый дорожит своей репутацией.

- Коснемся конкретных примеров. На днях читаю заголовок сообщения на сайте «Левада-Центра»: "47% россиян отрицательно относятся к гастарбайтерам", да еще и с рубрификацией "национализм". Читаю саму информацию. Откуда взялись эти 47%? Оказывается людям задавали вопрос "Как вы относитесь к тому, что на стройках Россиии все чаще можно встретить рабочих из Молдовы, Таджикистана, Киргизии, других стран «ближнего зарубежья»? И вот на этот вопрос 28% ответили "скорее отрицательно", 19% - "определенно отрицательно". Соответственно, методом сложения и получилось 47% негативного отношения. Но, позвольте, ведь из этого совершенно не следует, что люди отрицательно относятся к самим гастарбайтерам — скорее, они к феномену вытеснения местных рабочих приезжими относятся отрицательно, к демпингу заработной платы. Разве можно так "округлять" смысл?

- Вы совершенно правы. Это типичный пример «конструирования» общественного мнения.

Во-первых, понятие «гастарбайтеры» само по себе довольно расплывчатое, т.к. в эту категорию включаются и трудовые мигранты, работающие в России на вполне законных основаниях, и нелегалы. В первом случае они приезжают согласно квоте, выделенной региону, и, следовательно, претензии следует адресовать не мигрантам, а чиновникам, определяющим миграционную политику.

Во-вторых, я с вами согласна, что отношение к мигрантам как таковое и отношение к их работе на строительстве – далеко не одно и то же. И здесь речь идет уже о корректности интерпретации данных.

Вообще интерпретация – ахиллесова пята социологических данных. Совершенно не обязательно, как вы говорите, «рисовать»: всегда можно достоверные данные определенным образом подать и добиться желаемого эффекта. В приведенном вами примере я лично бы не стала объединять позиции «полностью отрицательно» и «скорее отрицательно». Во втором случае человек не вполне уверен в своем ответе, и, на мой взгляд, для выяснения его позиции требуются уточняющие и контрольные вопросы.

Категорически недопустимо на эти данные вешать ярлык «национализма». Я уж не говорю о том, что сегодня в науке понятие «национализм» трактуется не столь однозначно как раньше. В частности, речь может идти просто о положительном отношении к своей нации, а не об отрицательном восприятии «чужаков» (именно в таком смысле это понятие использует американская политология), т.е. уместнее употреблять понятие «ксенофобия». Но и оно в данном случае неуместно, т.к. отрицательное отношение к привлечению трудовых мигрантов вовсе не означает, что носитель этой негативной установки относится неприязненно к таджикам или киргизам как таковым. В этом случае можно, пожалуй, говорить, и то с осторожностью, только о «мигрантофобии», которая сегодня присуща большинству жителей европейских стран. Так что это типичное навешивание ярлыков.

Если об интерпретации данных говорить в более широком масштабе, то здесь речь идет уже о самой позиции социолога или того центра, который он представляет. Проблема заключается в том, что некоторые социологи признают за социологией идеологическую функцию, и поэтому считают себя вправе посредством интерпретации данных влиять на общественное мнение. Другие же, к которым себя отношу я, полагают, что социолог – не идеолог, а наблюдатель за социальными процессами, который по мере сил беспристрастно фиксирует социальные факты и доносит их до общества.

Да, это не всегда получается - мы ведь живые люди со своими убеждениями и взглядами. Но, я полагаю, к этой беспристрастности надо стремиться. А в вашем примере я ее не вижу.

- Другой пример. Сразу две наши ведущие службы - ВЦИОМ и ФОМ - занялись исследованием вопроса об отношении к идеи создания православных народных дружин. ВЦИОМ пишет: "Предложение создать православные народные дружины получило поддержку двух третей опрошенных (66%)." А по данным ФОМ на вопрос "Как вы относитесь к предложению создать добровольные православные дружины: положительно или отрицательно?" 34% ответили положительно, 27% отрицательно, и 39% затруднились ответить. Народ один. А цифры почему-то разные. Как вы можете это объяснить?

- Трудно однозначно сделать вывод на основании приведенных вами неполных данных. Возможно, виной разные выборки. Очевидно, что если в выборке окажется больше верующих пожилых женщин с периферии – результаты будут одни, если, напротив, больше столичной молодежи – результаты совершенно иные. Возможно и то, что вопросы поставлены были несколько по-иному или для оценки предложены разные ответы.

В любом случае надо понимать, что, как ни странно, в вопросе ключевым «знаком» являются вовсе не народные дружины», а понятие «православные». Если бы вопрос не включал это уточнение, я убеждена, ответы были бы совершенно другие.

Вообще надо учитывать, что респондент (участник опроса) – это не абстрактная единица отбора, а реальный человек со своими взглядами, предпочтениями и стереотипами. Есть вопросы, где эти, прежде всего, стереотипы проявляются с большей очевидностью. Это все то, что касается, в частности, религии. Для русского верующего человека (конечно, не каждого, но многих) все «православное» - однозначно хорошее, и то, что сопровождает это прилагательное – уже вторично и особого значения не имеет.

Надо сказать, что стереотипы, не всегда даже осознаваемые, существенно влияют на оценки тех или иных фактов нашей действительности. Для меня, например, совершенно очевидно, что если бы участницы Pussy Riot в храме Христа Спасителя «исполняли» другие тексты, реакция общественного мнения и у нас, но особенно за рубежом, была бы значительно более сдержанная. А вот для людей религиозных первостепенным было кощунство как таковое (а с точки зрения православной обрядовости так оно и есть), а вовсе не то, против кого именно была направлена «хула». Кроме того, у человека религиозного сильнее проявляется эмоционально-чувственная сторона личности, а у атеиста – рациональная. Поэтому их реакции на одни и те же события могут быть разными. И все это социолог должен учитывать.

- А как бы вы интерпретировали столь любимые многими социологами рейтинги доверия - Путину, Медведеву, правительству... Что за этими процентами доверия? "Хотим, чтобы они и дальше оставались на своих постах"? Или "Нам с этими людьми спокойно"? Или "Полагаем, что они честно делают свою работу"?

- Думаю, я не открою Америку, если объясню эти рейтинги двумя довольно очевидными причинами.

Первая – более прозрачна. Нравится это оппозиции или нет, но на фоне ее лидеров, в особенности таких как Немцов или Касьянов, которые сами немало поучаствовали в «строительстве» того государства, которые мы сегодня имеем, на фоне мозаичности ее состава и отсутствия внятных лозунгов, кроме «долой», нынешние властители, несмотря на все пороки управления, выглядят для большинства россиян предпочтительнее.

Во-вторых, не будем забывать, что Россия только начинается за пределами Москвы и Петербурга. Как бы ни были значимы две столицы, и как бы ни были убеждены элиты в том, что именно они формируют общественное мнение, в действительности оно формируется снизу в каком-нибудь Урюпинске или Тихвине, где большинство людей знать не знает почти ничего ни про «гражданское общество», ни про «свободу самореализации». Их волнует не «дело Удальцова», а проведут ли наконец канализацию в их поселке или починят ли крышу в школе. И в этом деле они, образно говоря, скорее надеются на политику президента, а не на блог Навального. Можно ли их за это порицать? Думаю, нет.

В Интернете они ищут одноклассников, а не аналитику, в «ящике» смотрят не политические ток-шоу, а «про Пугачеву». Они такие, какими их сделали наша история и культура, и в одночасье не могут стать европейцами (к которым, к тому же, еще относятся с традиционным для России недоверием). Конечно, кругом все воруют и «берут», и чиновников развелось невпроворот, но когда в России было по-другому?

Одним словом, лишь бы не было хуже. А перемен, в ходе которых наломали немало дров, эти люди накушались предостаточно. Сегодня рядовому человеку не хватает уверенности в завтрашнем дне, отсюда – и ностальгия о советском прошлом, когда билет в метро на протяжении десятков лет стоил пять копеек. И в достижении этого чувства уверенности они больше надеются на действующую власть.

Конечно, так живут и рассуждают не все, и на периферии есть люди, для которых свобода и честность в политике – не пустые звуки. Но их все еще меньше, чем тех, кого несистемная оппозиция втайне презирает.

Так что, на мой взгляд, рейтинги президенту никто не «рисует» - они действительно отражают общественное мнение. И все разговоры об этом якобы «рисовании», оскорбительные для нашего профессионального сообщества, как раз и появились потому, что эти данные части нашей элиты очень не нравятся. Но нельзя же заявить напрямую, что не нравится собственный народ. А раз так – значит, виноваты жулики-социологи.

Конечно, и мы не всегда «беленькие», об этом уже говорилось. Но не надо собственную политическую недальновидность, свое неумение сформулировать внятные и привлекательные для всех, а не только для московской «тусовки», лозунги оправдывать фальсификацией данных.

Может быть, дело не в социологах?

Беседовала Татьяна Чеснокова