Posted 3 марта 2015,, 13:58

Published 3 марта 2015,, 13:58

Modified 31 января, 03:03

Updated 31 января, 03:03

«Европейцам не пожелаю работать на китайцев»

3 марта 2015, 13:58
Попытки «развернуть» нашу экономику на Восток уже привели к идее передать под контроль КНР крупную собственность в России. О том, какие последствия это может повлечь, рассказал востоковед Алексей Маслов.

В ходе выступления на Красноярском экономическом форуме вице-премьер правительства РФ Аркадий Дворкович заявил, что Россия готова рассмотреть заявки Китая на получение контрольного пакета акций (более 50%) в стратегических нефтегазовых месторождениях России. Очевидно, что пойти на такие заявления российское правительство заставляют нынешняя тяжелая ситуация в экономике, вызванная, в том числе, острым дефицитом иностранных инвестиций. Стоит отметить, что большинство читателей «Росбалта», судя по итогам опроса на нашем сайте, не поддерживают объявленный властью «разворот» России на Восток. Однако на сегодняшний день Китай - единственная крупная страна, заинтересованная и готовая вкладывать большие деньги в Россию. Вопрос в том, чем это грозит: что будет, когда в РФ массово появится китайский капитал? Придет ли за ним столь же массово китайская рабочая сила и китайские производственные отношения? Что, наконец, представляет собой китайский менеджмент? Об этом в интервью «Росбалту» рассказал руководитель Школы востоковедения НИУ ВШЭ профессор Алексей Маслов.

– Если представить, что заявление Аркадия Дворковича о возможности приобретения китайцами более 50% акций стратегических нефтегазовых месторождений России приобретет силу закона, то, что ждет наших работников на этих предприятиях? Не ожидает ли их, условно говоря, в качестве вознаграждения за труд плошка риса?

– Дело в том, что современный Китай довольно жестко контролирует работу работодателей. Например, есть решение Госсовета КНР о повышении зарплат раз в два года не менее чем на 15% в год. Более того, они перевыполняют эти задания. По прошлому году на 2%. То есть, за 2014 год зарплата у них выросла на 17%.

– Но в Китае, кажется, нет пенсий?

– Нет, пенсии сейчас там платят, но не всем, а горожанам, которые, кстати, составляют сейчас в Поднебесной более 50% населения. Другое дело, что из-за всех этих мер, и как их следствие, повысилась себестоимость труда в Китае. Поэтому и зарплата там сейчас примерно в два раза выше, чем в таких странах, как Вьетнам и Индонезия. Соответственно и развивать бизнес по этим параметрам сегодня выгоднее именно в этих странах, а не в Китае.

– А если сравнить с Россией?

– В Китае сейчас минимальная зарплата $2472 в год (примерно 13 тыс. рублей в месяц, - «Росбалт»). А если брать в расчет то, во сколько в целом обходится китайскому работодателю один работник, то $3337, вместе с выплатами в социальный фонд. Если сравнить с тем же Вьетнамом, то там минимальная годовая зарплата составляет около $1300. Таким образом, если мерить по зарплатам, Китай не самая дешевая страна, но жить там лучше. Однако есть другая сторона вопроса. Это то, что мы бы назвали социальным климатом на рабочем месте. Честно скажу, что никому из европейцев не пожелаю работать на китайском предприятии. Потому что это жесточайшая дисциплина, значительно более жесткая, чем то, что мы привыкли называть «железной дисциплиной».

– В чем еще состоят особенности китайского бизнеса?

– Там имеет место довольно большая переработка по времени. Сверх обязательного рабочего времени. В этом плане Китай движется в сторону Японии, где лояльность своей компании является частью бизнес-культуры.

– Поясните, пожалуйста, что это означает...

– Это, например, когда официально у вас рабочий день начинается в 9 часов утра, но желательно, чтобы вы приходили в 8 утра, а уходили не в положенные 18.00, а, скажем, в 20.00, показывая тем, как вы хотите здесь работать. Кроме того, распоряжения начальства в китайских компаниях раздаются жестко, подчас, даже грубо. Это вообще такая стандартная система управления в азиатских фирмах. Для многих наших людей это может показаться оскорбительным, хотя там это нормально...

– То есть, приказы начальства там не обсуждаются?

– Абсолютно так! Демократии на производстве нет никакой.

– Скажите, а есть там вообще какие-то законодательные ограничения продолжительности рабочего дня, недели?

– Да, есть. Рабочее время в Китае ограничено 36 часами в неделю.

– То есть, получается, почти, как в России?

– Да, но я обращу внимание на то, что в Китае, условно говоря, огромная «скамейка запасных», то есть, огромная скрытая, по преимуществу, безработица. Поэтому формально получается, что там 36-часовая рабочая неделя, но многие заметно перерабатывают и это считается нормой. Тут есть еще один существенный момент. Когда Дворкович говорил об этих предложениях, то, я так понимаю, речь идет именно о завозе китайской рабочей силы, и тогда все получается совсем по-другому. Надо понимать, что туда придет не только китайская рабочая сила, но и китайская инфраструктура, начиная от ресторанов, магазинов, индустрии развлечений, до школ, поликлиник с медобслуживанием на китайском языке.

– Были ли такие прецеденты в мире?

– Были. Например, в некоторых районах Великобритании после достижения определенной численности китайского населения его представители начинают требовать себе поликлиники с обслуживанием на китайском. Сегодня в России нет ни одного классического чайна-тауна, но в реальности, как только в стране появляются китайские предприятия, сразу же возникает и возможность возникновения чайна-таунов. Поэтому социальные последствия такого решения надо просчитывать многократно.

Беседовал Александр Желенин