Пустите Гоголя домой

Впрочем, вокруг писателя частенько происходила какая-то мистика. И похоронен-то он, вроде бы, заживо, заснув летаргическим сном. И черепа в могиле не оказалось при эксгумации 1931 года. И первый памятник, который Сталину не понравился, кочевал туда-сюда, а для бульвара пришлось ваять второй. В общем, все не как у людей. Недостаток музея вполне встраивается в общую картину.

Теперь вот, кажется, лед тронулся. Новый министр культуры РФ Александр Авдеев высказался решительно «за». «Музей-квартиру создать можно, и мы – «за», - сказал Авдеев, отвечая на запрос депутата Государственной думы Александра Тягунова. При этом министр с сожалением отметил, что личных вещей Гоголя не сохранилось.

Вряд ли кто-нибудь станет возражать против самой идеи музея. Ясно и то, что оборудовать его надо на последней квартире Гоголя - в доме №7а по Никитскому бульвару в Москве, в усадьбе Талызина-Толстого. Там писатель прожил последние 4 года, восстановил сожженный второй том «Мертвых душ», снова сжег его в камине, заболел и умер 21 февраля 1852 года. Собственного же дома – в смысле, особняка, у Гоголя не было, как не было у него и семьи.

Проблема – в другом. Надо ли выселять из этого здания библиотеку имени Гоголя, чтобы отдать все площади под музей? Вопрос очень непростой и тонкий. Никто не предлагает библиотеку просто выселить. Речь идет о переводе ее в собственно дом №7 – в соседний корпус (флигель и каретный сарай той же усадьбы), расположенный напротив. Между этими двумя корпусами и стоит, а точнее, сидит первый памятник Гоголю. Так вот – надо ли?

Точку зрения «за выселение» высказал, в частности, известный литературный критик, председатель фонда Гоголя Игорь Золотусский. Вот выдержки из его интервью «Российской газете»:

«Академик Лихачев, кроме предложения создать музей в доме, предлагал переселить библиотеку в соседний дом №7, который находится в том же дворе, и архитектурно, и исторически принадлежит той же самой усадьбе, которая существовала с XYIII века. Но в доме уже находились некие структуры, в том числе коммерческие, которые, конечно, дом отдавать не хотели. Лужков при нас отдал распоряжение, в том числе, Музыкантскому, который возглавлял центральный округ, чтобы идею провести в жизнь.

Переселить библиотеку в соседний дом и создать гоголевский культурный центр в Москве, частью которого был бы музей, а другой частью - библиотека с прижизненными изданиями гоголевских книг, с конференц-залом, где проводить встречи и конференции, посвященные Гоголю. Идея Лужкова и распоряжения, дойдя до департамента имущества Москвы, были утоплены».

Далее: «Прошло еще несколько лет, и в июле 2005 года я и генеральный директор международной ассоциации творческой интеллигенции «Мир культуры», Анатолий Николаевич Золотов, - были на встрече у первого заместителя мэра Людмилы Ивановны Швецовой. Она собрала на совет представителей Министерства культуры и Росохраны, председателя комитета по культуре города Москвы и так далее.

На встрече был принят протокол, одним из пунктов которого указывалось о создании самостоятельного музея Гоголя в Москве, и о переселении библиотеки в соседний дом и дополнении ею гоголевского центра. Естественно, мы ждали продолжения этой истории, но продолжение оказалось негативным. …Да, а со стороны библиотеки был сделан еще один ход. Она переименовала себя из городской библиотеки в мемориальный центр «Дом Гоголя». То есть предъявили амбиции заменить музей Гоголя в Москве симбиозом библиотеки и мемориальных комнат. Получается, что Гоголь недостоин своего дома в столице России».

И наконец: «Отчаявшись найти понимание в Москве, мы обратились в Петербург. Я написал письмо Валентине Ивановне Матвиенко с предложением создать музей Гоголя в Петербурге, поскольку Гоголь прожил там 8 лет, в два раза больше, чем в Москве, он там стал Гоголем, это его литературная колыбель.

Он там сотрудничал с Пушкиным в «Современнике», поставил «Ревизора» в Александринском театре в 1836 году и прославил Петербург в повестях. До Матвиенко, естественно, письмо не дошло. Оно спустилось в комитет по культуре Петербурга, из которого мы получили ответ, что создание музея нецелесообразно».

Такова точка зрения Золотусского. Никто, опять же, не говорит, что «Гоголь недостоин своего дома». Однако в мемориальном центре «Дом Гоголя» обстановка весьма уютная. В библиотеке мебель стилизована под XIX век. В читальном зале интеллигентная публика, рядом – нотный зал. В подвале – абонемент, оснащенный современным библиотечным оборудованием. Те две комнаты на первом этаже, где и была квартира Гоголя, сейчас реконструируются, дабы максимально воспроизвести обстановку той эпохи.

Директор «Дома Гоголя» Вера Викулова готовится к переводу библиотеки во флигель. Говоря об этом с понятным сожалением.

- Вера Павловна, что было в главном здании?

- Это господское здание, где жили Толстые, и в котором последние 4 года прожил Николай Васильевич Гоголь. Толстые были одними из самых богатых людей в Москве. И по статусу ( это была очень статусная семья, графиня была потомком рода грузинских князей Вахтанга IV), естественно, эти люди были уважаемы. И позже, после смерти Гоголя, Александр Петрович Толстой стал обер-прокурором Синода. Именно за свой, в финале, праведный образ жизни, набожность – здесь, видимо, и жена очень влияла, она была очень верующим человеком.

Гоголя эта черта привлекала в Толстых. С графом Толстым он состоял в переписке многие годы, и в Италии, и позже. Когда Гоголь поссорился с Погодиным и больше не останавливался у него, Толстой предложил ему поселиться здесь. И здесь он завершил свой жизненный путь.

Ну, а последние пять лет, можно сказать, в разрухе, в пыли, в грязи я создаю, вытягиваю это помещение. Мы восстанавливаем планировку, существовавшую во время жизни здесь Гоголя, когда все было в маленьких клетушках, не было анфиладности.

Работы идут медленно, потому что площадь здания увеличена в два раза, за счет появления минус первого этажа и, прежде всего, укрепления фундамента, потому что самое ценное, что есть в этом доме – это его стены, которые видели Гоголя. Укрепление фундамента, шурфы, обследование, - все проводилось очень тщательно. Сейчас работы близятся к завершению, - и это уже реставрационные работы по восстановлению тянутых карнизов, полов, лепнины и камина.

- И что же будет?

- Здание, в котором мы сейчас находимся, будет все музейное – и первый, и второй этажи. Экспозиция, которая расположится в этом доме, условно будет разделена на три части. Первая – зона строгой мемориализации. Это интерьерная часть, которая, по переписке Гоголя, восстановит тот интерьер, тот классицизм, в котором он жил. С левой стороны будет экспозиция, зал великих произведений, «Ревизора» и «Мертвых душ», бывшая приемная графа Толстого, и следующее помещение – комната памяти, где Гоголь скончался, и которая будет кульминацией всего музея.

Далее расположится музейная зона – это прежде всего угловой зал, где рассказано о жизненном пути Гоголя, и где можно будет проводить экскурсии. Второй этаж также будет музейным, это прежде всего самое парадное помещение – каминный зал Анны Георгиевны Толстой. Мы планируем ее посвятить хозяевам дома, владельцам этого дома, и истории усадьбы. Но, может быть, также и истории памятника.

Еще будет один зал. Он либо останется гуманитарным читальным залом, либо станет выставочным, где будут оформляться сменные экспозиции. Это будет зона совмещения функций, может быть, здесь появится и Интернет.

Художник для проекта был выбран расширенным ученым советом на заседании, в котором приняли участие директора литературных музеев Москвы, Музея истории Москвы, музеев Маяковского и Есенина, Пушкина. Было несколько художников, это мастера мирового уровня, имеющие опыт создания мемориальных экспозиций.

- А куда же поедет библиотека?

- А вот, в окна мы видим каретный сарай, который сейчас в лесах находится. Это был господский флигель. Последняя владелица каретного сарая, г-жа Каткова, сдавала его как дорогие апартаменты. В 1916 году она уехала за границу.

- Вы полагаете, что читальный зал лучше было бы оставить тут?

- Если бы не было того шума, который поднят вокруг музея Гоголя, мы спокойно присоединили бы к усадьбе каретный сарай, по уму я бы оставила здесь читальню. А там бы сделала выставочный большой зал. Но сейчас, в свете известной полемики, мы соблюдаем чистоту эксперимента. Основные службы, очевидно, переедут туда. Здесь пока останутся, условно говоря, две табакерки Гоголя.

- В зале-то у вас хорошо…

- Как вы понимаете, в читальном зале, где мы находимся, мебель вся стилизована под то время. -Фактически мы находимся в дворянской библиотеке. Наше учреждение спрофилировано под учреждение полистилистического типа. Музейная составляющая дополняет научную и библиотечную. Люди приходят к Гоголю и одновременно в гостиной Анны Георгиевны, получив книгу, погружаются в атмосферу середины XIX века. И библиотека – более живой организм, чем архив и музей. Из публичных библиотек Москвы – у нас второй фонд. Мы работаем в субботу и воскресенье, дети приходят заниматься. Зачем их выгонять? Чем мешает библиотека?

Да Гоголь был бы счастлив, что музыкант с виолончелью прибегает в этот дом за нотами! Ведь приходят сюда и за нотной литературой, потому что Гнесинка и Мерзляковка рядом. Тот нотный фонд, который есть у нас, – лучший в Москве. Мы закрываемся на один день - нам обрывают телефон. Вот, в прошлый раз тут телевидение снимало. Вбегает девочка, – а мы сейчас заставляем бахилы одевать – вбегает девочка босиком! Ей срочно нужно было именно этот клавир, с нее преподаватель требует. Она не нашла бахилы, сорвала туфли и побежала босиком. Я киношникам говорю: вы не меня снимайте – вы вот что снимайте!

- А имеющийся конфликт может быть как-то урегулирован?

- Да нет у нас конфликта. Мы создаем музей, он будет создан обязательно.

Да, вопрос сложный. И музыкантов с читателями выгонять жалко. И Гоголю музей-квартира нужна. Между прочим, министр-то сказал про «музей-квартиру», он не говорил «все здание очистить. Ну, а для арендаторов каретного сарая город подыскивает другие помещения. Успеют ли к юбилею – тоже вопрос.

Леонид Смирнов