Участь Китежа Москве не грозит

Время подвергает серьезному сомнению грандиозные проекты лужковской эпохи. Сегодня трудно сказать, например, будет ли реализован план «Нового кольца Москвы» - строительства 57 новых высотных зданий. Но шансы на это есть: строительный бизнес высокодоходный. А вот как насчет безопасности новых небоскребов с геологической точки зрения? С корреспондентом «Росбалта» беседует заведующая лабораторией экзогенной геодинамики Института геоэкологии РАН Ирина Козлякова.

- Ирина Владимировна, всякий раз, когда в нашем городе затевается новое строительство, жильцы окрестных домов отчаянно пытаются его остановить. И главный аргумент здесь – у нас строить нельзя, очень опасно, у нас тут слабые грунты, у нас один сплошной плывун – и мы все поплывем, все рухнет! Учитывая нашу тесноту, как правило, хочется встать на сторону жильцов. Но с другой стороны, везде говорят одно и то же. Не может же везде быть один «плывун».

- Конечно, нет. Жителей жаль, но аргументы в подавляющем большинстве случаев должны быть какие-то иные. Я бы хотела процитировать знаменитого инженера-геолога, профессора МГУ Ивана Васильевича Попова: «Строить можно везде, но строить можно дешево и дорого». Чем сложнее условия, тем дороже проектные решения, но они практически всегда есть.

- Применительно к «Новому кольцу из 57 высоток» - вы ведь занимались этой проблемой?

В 2006 году к нам обратились специалисты НИиПИ Генплана с просьбой охарактеризовать инженерно-геологические условия для этих зданий, что мы и сделали. По имеющимся фондовым материалам. Не на основании бурения под конкретные здания – проектов-то еще не было. Мы использовали «архивные скважины», которых в Москве достаточно много.

К нам обратились, когда высотки уже имели свои места на карте города. Они намечены практически по всей Москве за чертой 3-го транспортного кольца. Изначально места выбирались из соображений архитектурных и визуальных. Инженерно-геологические условия при этом специально не учитывались.

- Это какая-то «милая особенность лужковской Москвы»?

Вовсе нет. Это мировая практика: никто не оценивает вначале геологию. Вначале размещают, как удобно для города, как красиво, стоимость участков играет роль. И только потом обращаются к геологам.

- Что же удалось выяснить?

- Были выделены участки, благоприятные для высотного строительства, где можно строить с фундаментами любой глубины заложения. На таких участках грунты с хорошими механическими свойствами можно найти на любых глубинах. Были выделены участки условно-благоприятные - где такие грунты можно найти только на определенной глубине. Там мы рекомендовали строить на определенной глубине заложения, например 13 метров.

И были выделены неблагоприятные участки, где вообще нет грунтов с хорошими механическими свойствами и развиты опасные геологические процессы: карст, подтопления, оползни. На таких участках тоже можно строить – но здесь уже точно надо применять защитные мероприятия, использовать методы мелиорации, закрепления грунтов.

В целом, около трети этих будущих зданий планируется строить на потенциально-неблагоприятных участках. На самом деле, этого не надо бояться. Если все учесть, правильно оценить инженерно-геологические условия и с учетом этой оценки разработать проектное решение и защитные мероприятия, ничего не пострадает.

- А какие грунты у нас «хорошие и плохие»?

- На поверхности у нас залегают т.н. «грунты четвертичного возраста», довольно молодые образования толщиной до 30-40 метров. Самые для строительства лучшие среди них – это ледниковые отложения, «морена» - плотные суглинки. На них, в частности, МГУ стоит на Воробьевых горах.

Четвертичные отложения часто представлены водонасыщенными песками, которые и называют «плывунами». Это неустойчивые грунты, способные разжижаться при вскрытии котлованом. Но под четвертичными отложениями залегают юрские глины - достаточно плотная и прочная порода. И под ними залегают известняки – твердая скальная порода. На известняки и юрские глины может опираться фундамент.

Дело, однако, осложняется вот чем: город Москва стоит в долине Москвы-реки. Сама долина имеет «унаследованное развитие», она начала формироваться еще до ледникового периода. В пределах доледникового вреза реки Москвы юрские глины размыты или имеют мощность менее 10 метров. Вот здесь и могут развиваться «карстово-суффозионные процессы».

Известняки – породы растворимые. В них за очень длительный период геологического развития за счет растворения образовались полости, трещины и каверны, - правда, в Москве они не имеют больших размеров. Но в результате у нас весь центр Москвы находится на участке распространения т.н. закарстованных известняков.

Если мощность юрских глин менее 10 метров, они могут разрушаться под влиянием «гидродинамического давления» - тогда залегающие с поверхности пески выносятся в полости и трещины в известняках. Этот процесс и называют карстово-суффозионным. Имеет место т.н. нисходящая вертикальная фильтрация. Вода движется вниз и вместе с собой уносит пески в карстовые полости. Это процесс длительный и сложный: пески постепенно разуплотняются.

И время от времени, в местах, откуда часть песка вымыло водой, и он стал неплотным, происходит провал на поверхности. Ряд таких провалов случился, в частности, в 1970-х годах в районе Хорошевского шоссе. Нисходящей фильтрации тогда способствовала откачка больших объемов подземных вод для хозяйственно-питьевых нужд. После провалов такие откачки были запрещены, и уровни грунтовых вод постепенно восстанавливаются.

- То есть, неблагополучные, опасные зоны в Москве – это центр?

Не совсем так. Неблагоприятные участки – это долина Москвы-реки и Яузы. У нас есть карта Москвы 10-тысячного масштаба, и на ней выделены желтым участки т.н. «карстово-суффозионной опасности». Это, прежде всего, эти две речные долины, а также их притоки. И в районе Хорошевского шоссе особо выделен опасный участок, довольно значительный.

Но и в этих зонах не все подряд опасно. И на берегах Москвы-реки есть хорошие участки, как те же Воробьевы горы.

- Кстати, Москва-Сити-то у нас на берегу.

Кстати, да. В Сити все здания стоят на известняках, которые залегают на очень небольшой глубине: они перекрыты песками на 5-10 метров. Такие известняки – это хорошее основание. Это скальная порода, в которой есть каверны, трещины. Но их строители залечивают предварительной цементацией. Опасность существует там, где много песков. А здесь, в Сити, доледниковой долины нет, она песков не накопила.

- Но на неблагоприятных участках тоже можно строить?

Да. Есть известная технология – стена в грунте. Будущий котлован огораживается стеной, заглубленной в глины, которые являются водонепроницаемой породой. И тогда уже начинает разрабатываться котлован, суффозионно-неустойчивые грунты полностью вынимают и фундамент ставят не на эти четвертичные пески, а на известняки или юрские глины.

В котловане проходит водопонижение, но это не должно влиять на уровень водоносных горизонтов окружающей территории. Окружающая застройка полностью изолирована от влияния нового строительства. Если все делать правильно, дома не должны пострадать.

Либо, при неглубоким заложении фундамента, используется фундаментная плита. В ней делаются отверстия, через которые образовавшиеся под плитой пустоты можно заделать бетоном и т.д.

А в целом, Москва – такой застроенный город, что «выбрать участок получше» крайне затруднительно. Все участки с хорошими геологическими условиями заняты. Вот на новых территориях присоединенной Москвы есть возможность выделить участки, где можно строить так и по-другому, и чтобы архитекторам было хорошо. Когда строится новый город, хорошо поводить такое районирование и строить дешевле.

- В целом, план «нового кольца из 57 небоскребов» может быть реализован?

Если выполнять все требования безопасности, с учетом наших замечаний, то да, вполне. Другое дело – будет ли этот план реализовываться в изначальном варианте? С новым собянинским руководством у нас пока не было таких плотных контактов. Все же, это – точечная застройка, которая сейчас вроде бы вышла из моды.

Беседовал Леонид Смирнов