По Тверской туда и обратно

Странная задача, поставленная Алексеем Навальным, — провести «забастовку избирателей», — в Москве в какой-то мере удалась. Правда, в виде некоей «программы-минимум». Хотя город ни «на уши», ни «на дыбы» не вставал, но об этом вождь несистемной оппозиции, кажется, и не просил, — эта самая оппозиция все-таки о себе заявила, пусть умеренно и аккуратно.

Навальный призвал недовольных грядущими президентскими выборами и самим главой государства пройтись по Тверской. Ранее оппозиция не согласилась на площадки, предложенные столичной мэрией, ввиду чего акция автоматически перешла в разряд неправомерных, о чем организаторов и потенциальных участников предупредила городская прокуратура. И все же шествие по Тверской состоялось, и даже не одно. Собственно, было как минимум «две волны» шествия. Первая — «от Маяковского», и вторая — «от Пушкина». Причем от «горлана и главаря» к Манежной шла явно интеллигенция, тихо и деликатно. Тогда как от величайшего из поэтов двигалась туда же озорная и дерзкая молодежь.

Начало Навальный назначил на 14:00. На его сайте дана была лаконичная подсказка: кому все равно, откуда начинать движение, — собраться для начала на площади Маяковского. Время «Ч» свидетельствовало, что долго раздражать власть не планируется.

Без четверти два на Пушкинской площади еще все было довольно спокойно. У памятника Александру Сергеевичу явно собирались люди, но пространства хватало всем. Никаких речей и лозунгов, только один меланхоличный молодой человек держал плакат «Hands off Afrin», очевидно, протестуя против турецкого наступления на курдов.

Но на Маяковке публика тусовалась уже активнее. Хотя вообще-то у подножия памятника Владимиру Владимировичу места много, полиция начинала нервничать. Грустный и какой-то неуверенный голос в мегафон просил уважаемых граждан разойтись, поскольку их собрание незаконно и не согласовано с органами исполнительной власти. Расходиться никто не собирался.

«Я всю жизнь живу при Путине, — витийствовал в толпе худой и бледный юноша в длинном черном пальто по имени Антон. — Я школу окончил при Путине — и, похоже, при нем же окончу университет. Мне восемнадцать исполнилось — это мои первые выборы, — и что мне предлагается? Это разве выбор? У нас диктатор какой-то, который 24 года как минимум править будет. Я считаю, что это неправильно. Вокруг нас Литва-Латвия-Эстония динамично развиваются и процветают, а мы сидим там же, где 18 лет назад. Глава государства должен думать о стране, а не о своем благополучии».

На вопрос корреспондента «Росбалта», уверен ли он, что Навальный станет заботиться о стране, а не о личном благе, Антон выразил надежду, что будет так. «Навальный хоть неизвестно что, — вздохнула пожилая дама рядом. — А Путин — известно что».

Самого Навального ждали — но, видимо, стало известно о его задержании, уже привычном для таких мероприятий. В общем, раздался призыв к движению вперед. И народ двинулся. Никто не выкрикивал лозунгов. Почти не было наглядной агитации — только изредка попадались голубые плакатики с надписью «Я пойду на выборы, когда будет выбор» и красные с надписью «Забастовка» или еще «Без меня!» Но и их было очень мало. Да пара-тройка государственных флагов.

Однако было хорошо видно, что по правой (к центру) стороне Тверской движется масса людей, причем в одном направлении. Тогда как по другой, левой стороне просто идут обычные пешеходы в небольшом числе. Публика выглядела интеллигентно и чисто, ощущалось преобладание молодежи.

Один из участников шествия адвокат Вадим Прохоров поделился с корреспондентом «Росбалта» хорошим настроением. «Можно спорить о том, много или мало сегодня пришло, — заметил юрист. — Но вокруг много знакомых лиц, очень много милых лиц. И весьма отрадно, что народ не боится выходить на такие мероприятия, которые власть считает незаконными, а мы считаем абсолютно законными и конституционными. Не согласовать шествие они не имели права».

На другой стороне было видно, что на «Пушке» народу прибывает. Само же шествие у метро «Охотный ряд», в общем, заканчивалось. Кто-то шел в метро, кто-то разворачивался назад, по другой стороне Тверской. На Манежную почти никто не шел. Проход на Красную площадь был предусмотрительно закрыт — впрочем, у ограждений позевывали всего двое-трое полицейских.

А после «первой волны» подоспела вторая. К половине четвертого на «Пушке» уже яблоку было негде упасть. Пространство вокруг памятника шумело и волновалось, молодые люди лезли на фонари: кто разворачивал российский триколор, кто — черно-зеленый флаг эколого-анархистов.

В толпе шнырял неизвестный человек в маске Путина, золотой короне с самоцветами и ярко-красной мантии. В руках он держал белый пластиковый ящик, похожий на избирательную урну. Некоторые доброхоты кидали туда сторублевки.

«Уважаемые граждане, убедительная просьба: освободите площадь, — вещал в мегафон уже не просто грустный, а какой-то меланхолический голос, явно не верящий в то, что его кто-то послушает. — Соблюдайте порядок и организованность. Ради вашей безопасности, не выходите на проезжую часть».

Без четверти четыре раздался крик «На Манежку!» — и уже вторая волна двинулась, естественно, уже по левой стороне к центру, поскольку памятники поэтам стоят по разные стороны Тверской. Эта масса была почти целиком молодежной и вела себя куда как погрубее. Кричали очень много.

Среди громогласных, знакомых по прежним акциям лозунгов затесался возрожденный клич более чем столетней давности: «Долой царя!»

Любопытно, что на Манежную опять никто не пошел: большинство развернулось в подземном переходе у метро «Охотный ряд» и двинулось по другой стороне назад. Демонстранты шептались на разные лады.

«С каким удовольствием я вспоминаю девяносто первый год! — рассказывал девушке мужчина лет тридцати пяти. — Никто из нас первого сентября в школу не пошел, одна дурочка-отличница сидела в пионерском галстуке. И все — больше не надо дедушке Ленину кланяться, вся эта дурь закончилась, разнообразие наступило. А теперь вот жди, пока к власти придут те, кто в школе КГБ не учился и Запад рассматривает не только как место для своих капиталов».

«Федерализация для России страшна нерусскими регионами, — втолковывал один юноша другому. — Права начнут качать!» А рядом кто-то попытался крикнуть «Кто не скачет, тот москаль!», но это было явно не в тему.

Автомобильное движение по Тверской не прекращалось, некоторые водители гудели в знак солидарности. Оцепление, конечно, было, но блюстители порядка вели себя вежливо, только просили уйти с проезжей части, да и не очень много было выходящих на нее. Кое-где под арками виднелись синие пластиковые туалетные кабины.

К пяти часам вечера шествие в районе «Пушки» разделилось: кто-то шел к «Маяковке», кто-то спускался в метро, причем некоторые из них — чтобы снова вынырнуть на «Пушке».

Не слишком высоко оценил шествие председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов, выступавший в роли наблюдателя от Совета по правам человека при президенте РФ. «Прошло неярко и не очень значительно, — заметил он корреспонденту „Росбалта“. — По сути, ничего не дало».

По оценке наблюдателя, численность молодежи, которая двинулась от Пушкинской к Манежной, вряд ли превышает тысячу человек. «Максимальная вместимость „Пушки“ — 500 человек, — отметил Кабанов. — Эффект создавался за счет суженных пространств, и многие барражировали между „Пушкой“ и Манежной. Оттого кажется, что их много».

Кирилл Кабанов также напомнил, что на знаменитых демонстрациях 2011-12-х годов было много взрослых людей и бизнесменов. Сейчас же преобладает молодежь, и среди нее много несовершеннолетних, а также те старики, для кого это привычно.

Леонид Смирнов