«У нас беда в театре, беда в России»

Жанром «высокого капустника» назвал известный режиссер Марк Розовский творчество своего, не менее известного тезки Марка Захарова, на траурной церемонии прощания с Захаровым на сцене театра «Ленком». Захаров возглавлял этот театр последние 46 лет (при советской власти он назывался театром Ленинского комсомола, потом название логично и элегантно сократили).

На сцене одновременно находились трое мужчин с довольно редким для нашей страны именем Марк: покойный Захаров, его директор Варшавер и главный режиссер театра «У Никитских ворот» Розовский. Все трое были близкими друзьями.

Речь Розовского оказалась самой яркой и эмоциональной. «В нем было что-то от Мейерхольда, он принадлежал к левому фронту искусства, чувствовал форму, смысл, — говорил он о Захарове. — Он делал театр человеческий и визуально щедрый, хлесткий, мощный, чувственный, глубокий. Все его спектакли были вызовами — таким и должен быть режиссер в России».

«Я помню Марка эстрадным артистом вместе с Зиновием Высоковским, — рассказал также Розовский. — Когда я у Мейерхольда прочел, что театр будущего — эстрадный, подумал прежде всего о спектаклях Марка. Это высокая, образная, поэтическая эстрада. Жанр высокого капустника, когда на сцене гротеск. И актеры «Ленкома» доказали, что могут на этом языке говорить совершенно свободно».

Как подчеркнул Розовский, они с Захаровым не только начинали режиссуру в 1960-е годы, но и остались навсегда шестидесятниками. Программа же шестидесятничества, по словам режиссера, выражена всего тремя словами «Хочу быть честным»: так назывался и один из ранних спектаклей Захарова по повести Владимира Войновича.

«Нам так хотелось сделать страну более свободной, более живой! Но наступили времена застоя, — посетовал Марк Розовский. — Здесь шли спектакли-митинги, здесь отстаивались чувства, которые граждане нашей страны не могли выразить самостоятельно… Будем верны его заветам, ценить веселую образность, живую щедрую выдумку, мейерхольдинку! Спасибо тебе, тезка!»

Выступление режиссера Камы Гинкаса по-своему дополнило эту оценку времени. «Мы наблюдали рождение последнего романтика оттепели, — рассказал Гинкас. — И, как и полагается романтику, он становился иронистом, человеком с острым, больным, черным сарказмом. И пришел к больному философскому цинизму. Поэтому он ставил «Вальпургиеву ночь», где была веселая вакханалия мрака».

«Немножко оставалось нам до новой премьеры «Капкан» по произведениям Владимира Сорокина, — рассказал директор театра Марк Варшавер. — Марк Анатольевич перелопатил массу документов и хроники, чтобы создать его сценическую версию. Он 17 раз переписывал пьесу, но его постигла беда: он заболел и ушел от нас. Очень хочется, чтобы этот спектакль был обязательно закончен и поставлен».

Варшавер подчеркнул, что закончить постановку, конечно, должна дочь покойного, народная артистка Александра Захарова, и что надо управиться и показать премьеру 2—3 декабря.

Еще одним старым другом покойного был Геннадий Хазанов. Он, правда, значительно моложе. Но все-таки, слова: «Мне повезло: из 74 лет, прожитых мною, я 54 года знал Марка Анатольевича», как-то напомнили о быстротечности времени.

«Я и Розовский были свидетелями его первых режиссерских шагов в студенческом театре МГУ, — рассказал Хазанов. — Удивительное ощущение дружбы и поддержки, студийности, молодости, нескончаемости жизни — пронизывало всех нас. 25 лет назад на этой сцене провожали Евгения Павловича Леонова. Я поймал взгляд Захарова, которому эта мизансцена не нравилась. Он хотел бы, чтобы этот уникальный артист жил всегда, и его самого пережил».

Хазанов с уместным юмором процитировал «завет мастера, который он запомнил на всю жизнь»: «Помните: покороче!» Теперь я говорю ему «Слишком коротко!» — резюмировал Геннадий Хазанов.

Актер Малого театра Борис Клюев напомнил, что Марк Захаров совместил много профессий: актер, режиссер театра и кино, сценарист, преподаватель, писатель. «Он всегда был советским человеком, и Родина щедро награждала его за все, — заметил Клюев. — Он практически единственный актер, который имел все правительственные награды, и все по заслугам».

«Мы с ним встретились 52 года назад в «Клубе 12 стульев «Литературной газеты», — рассказал известный юморист Аркадий Инин. — Нищий артист и нищий студент ВГИКа подрабатывали юмористическими рассказами. Первый же его рассказ «Я, инспектор манежа и дальневосточная рысь» получил премию «Золотой теленок».

Многое из молодых лет Захарова вспомнил известный журналист и театральный критик Александр Минкин. Например, о том, как Захарову долго, годами не давали выпустить подготовленный спектакль «Три девушки в голубом» с Татьяной Пельтцер и Инной Чуриковой.

«Как он говорил, ему поставили условие: сделай революционный спектакль к дате — и мы тебе, так и быть, разрешим «Три девушки в голубом». И он «в нагрузку» поставил «Оптимистическую трагедию». Это был шедевр: там Леонов играл Вожака, и все помирали со смеху, потому что он его, как Хрущева играл. Там Абдулов сыграл Сиплого, который вызывал ужас: не революционер, не матрос, а совершенный бандит из подворотни. Он сделал настолько антисоветский спектакль, что комиссия приняла: она не могла позволить себе увидеть там что-то противное строю. Это значило бы признать, что все эти аллюзии они улавливают и сами так думают».

Минкин выразил сожаление, что пропал дипломный спектакль Захарова в ГИТИСе — «Ревизор». Его сыграли пять раз студенты, и на этом — все. А это тоже был шедевр, на котором зрители умирали со смеху: «с текстом Гоголя, костюмами эпохи, а пластикой, мимикой, интонацией — из горкома партии».

Актер Дмитрий Певцов напомнил о небесном. «Марк Анатольевич был крещен, и вчера было отпевание, — рассказал он. — Батюшка сказал: «Конечно, нельзя назвать искусство Марка Захарова призывающим к православной вере, но в нем было огромное количество любви, добра, света, надежды». Это абсолютно объективная истина».

«Вся наша жизнь в 1960-е началась, когда мы рвались на «Доходное место», — рассказала литератор и правозащитница Алла Гербер, имея ввиду захаровский спектакль по Островскому. — И оно стало вашим местом, хотя и не доходным. Вы были центром этой жизни, когда мы вырвались, и нам казалось, что мы на свободе. Когда пел Караченцов, смеялся Абдулов, страдал Янковский. Вы умудрились поставить «День опричника» по Владимиру Сорокину, хотели все время сказать людям о свободе, что это еще возможно. Вы были саркастический страдалец».

Но и представитель власти, вице-премьер Ольга Голодец напомнила со сцены: «Когда мы еще школьниками были, высшая доблесть была — прорваться на спектакль в «Ленком». Невероятно сложно, как из другого мира». Юная Оля и ее одноклассники пели песни из спектаклей «Ленкома» и пересказывали фильмы Захарова.

Выступление Инны Чуриковой было спонтанным и скомканным от волнения. Актриса напомнила, что Захаров «награжден не только всеми наградами, но и любовью всей страны, был наделен терпением ко всем трудностям и умением преодолеть их». Чурикова выразила сострадание и поддержку Александре Марковне Захаровой, которую назвала примой «Ленкома»

Короткие реплики со сцены сказали несколько зрителей, в том числе школьный товарищ покойного. «Мы с ним знакомы 75 лет, с четвертого класса 95-й школы, — поведал он. — Более искреннего и доброго друга мне встретить не пришлось. В школе Марк не проявлял своих талантов, но был любим классом».

Телеграммы соболезнования прислали главы государства и правительства. В президентской телеграмме Захаров был охарактеризован как «человек необычайного таланта, внутренней свободы и достоинства». «Легендарный «Ленком», знаменитые работы в кино, все творчество Марка Анатольевича Захарова стало уникальным явлением в отечественном искусстве, символом высочайшей художественной культуры и смелого новаторства», — говорится в документе.

Телеграмма премьер-министра Медведева оказалась необычно длинной и красноречивой. «Соседство смеха и слез — обязательное условие для успешного русского театра», — говорил Марк Анатольевич Захаров. И он олицетворял этот успех своим искусством — мудрым, всегда искренне пронзительным, — говорится в ней. — Ему, настоящему художнику, было дано удивительное чувство музыки, которая безупречно соединялась с драматургией и революционным настроем на перемены в русском театре… Фильмы, несмотря на легкую форму сказки, добираются до тех уголков сердца, о существовании которых мы иной раз не подозреваем. Марк Захаров учил словом совершать чудеса, мечтать и быть бескомпромиссно верным своей мечте, как его Мюнхгаузен».

Была зачитана телеграмма и от президента Белоруссии Александра Лукашенко. Посол Азербайджана в РФ, известный оперный певец Полад Бюль-Бюль Оглы рассказал: «В Баку его хорошо знали, он не раз приезжал с творческими вечерами. И сегодня очень много звонков и обращений к нам в посольство».

Церемонию почтили министр культуры РФ Владимир Мединский, мэр Москвы Сергей Собянин, руководитель столичного департамента культуры Александр Кибовский, председатель Счетной палаты РФ Алексей Кудрин.

Депутат Мосгордумы и артист Евгений Герасимов выразил уверенность, что Дума разрешит присвоить театру «Ленком» имя Марка Захарова и установить мемориальную доску на доме, где он жил, не дожидаясь положенного обычно для таких случаев пятлетнего срока.

Поток благодарных зрителей был нескончаем — учитывая, тем более, что церемония длилась необычно долго, с 10 до 14 часов.

«Он мне как отец был, так полюбил его, — поделился чувствами с корреспондентом «Росбалта» Анатолий Михайлович, которому самому уже 67 лет, всю жизнь проработавший сантехником. — Все его фильмы я смотрел: вот, названий сейчас не помню, к сожалению, а сами картины как сейчас перед глазами».

«Для меня он на всю жизнь остался бароном Мюнхгаузеном, — призналась учительница Людмила Владимировна. — Это его жизнь — наверное, это все автобиографично».

Театр был декорирован очень просто. Висел всего один портрет Захарова — конечно, на сцене. Гроб же несли вниз по долгой извилистой лестнице, вдоль которой выстроились зрители с положенными и искренними аплодисментами. Сегодня же Марк Захаров похоронен на Новодевичьем кладбище рядом с Олегом Табаковым, Леонидом Броневым и Станиславом Говорухиным.

Леонид Смирнов