Сколько стоит отсутствие дефицита

После начала коронавирусных ограничений производство по всему миру сжалось, и поставки товаров в Россию из европейских и азиатских стран и республик СНГ шли во многом за счет запасов, созданных накануне. За хранение этих резервов теперь заплатят российские потребители, считает доцент кафедры менеджмента факультета международного бизнеса и делового администрирования Института бизнеса и делового администрирования (ИБДА) РАНХиГС Эмиль Мартиросян.

— Какие трудности с поставками товаров из-заграницы в Россию еще сохраняются на фоне пандемии? Они зависят от страны или категории товаров?

— Проблемы с поставками не зависят от страны или категории товара. Они зависят от конкретного производителя, от конкретной компании. В период пандемии европейские, американские, азиатские и многие другие компании перешли на индивидуальный график работы. Одни ввели у себя сокращенный рабочий день и снизили объемы выпуска. Другие взяли паузу и вовсе не работали в марте, апреле, мае и даже июне. Поэтому вряд ли можно говорить, что есть какие-то системные проблемы с поставками.

Часть компаний, которые торгуют сезонными товарами, уже понимали, что надвигается пандемия, и сформировали запасы, так называемые «стоки». По моим оценкам, так поступили 70-80% компаний. Это было сделано для того, чтобы в период пандемии спокойно продолжать поставки в условиях неработающего производства. Они подняли нормативы хранения готовой продукции и сырья.

Я не думаю, что это привело к каким-то трудностям с поставками из заграницы, особенно по линии фармацевтики, промышленного производства или сельского хозяйства. Как раз грузы в данном случае не пострадали. Пострадал пассажиропоток, люди стали меньше передвигаться, но это не коснулось товаров. Сбои с поставками произошли только у тех компаний, которые приняли решение на два-четыре месяца полностью остановить производство и дождаться окончания карантина.

— Как это сказывается на сезонных товарах — на их наличии и ценах?

— Если мы говорим про промышленные сезонные сельскохозяйственные товары, товары потребительского спроса, то я не думаю, что они пострадали. Пандемия не привела к росту дефицита. Скорее могли подняться цены. Многим компаниям пришлось делать избыточные запасы, «оверстоки», и это привело к тому, что им пришлось арендовать больше складских помещений, заполнять эти склады готовой продукцией. Я думаю, что расходы по избыточному хранению компании как раз включили в себестоимость продукции. Цены на такие товары в этот период выросли на 1-3%.

В то же время пандемия привела к повышенному спросу на продукты питания и товары сельскохозяйственного назначения. Но на них цены как раз не выросли, потому что каждая страна в период пандемии старалась себя обеспечить локальным производством.

— Что происходит с несезонными товарами? На них пандемия сказалась сильнее?

— Поскольку многие несезонные товары не относятся к категории товаров первой необходимости, то они подвержены рыночным факторам — спросу и предложению. В период пандемии многие люди приняли решение отложить покупку несезонных товаров, особенно бытовой техники, автомобилей. С моей точки зрения, платежеспособный спрос на эти товары сократился. Это обусловлено некой неуверенностью среди населения. Люди боятся, что не сохранят работу в период пандемии.

Однако это явление можно рассматривать как отложенный спрос. Если, допустим, семья планировала приобрести машину, но не купила из-за пандемии и неуверенности в сохранении дохода на ближайшее время, то потребность в ней все равно осталась. Таким образом, у нас возник отложенный до восстановления экономики спрос. Когда он превратится в денежный поток, сказать сложно. Я думаю, для этого потребуется год-полтора — в зависимости от скорости, с которой экономика будет справляться с последствиями пандемии.

Беседовала Анна Семенец