Posted 12 октября 2020,, 14:47

Published 12 октября 2020,, 14:47

Modified 5 февраля, 07:06

Updated 5 февраля, 07:06

Школы превратились в передержку

12 октября 2020, 14:47
Все наше образование — начальное, императорские педагоги не признали бы этот уровень средним, считает историк образования Алексей Любжин.


Какая система образования нам досталась в наследство от царской и советской эпох, рассуждает историк и филолог, директор департамента истории Университета Дмитрия Пожарского, автор «Истории русской школы Императорской эпохи» Алексей Любжин. Полную версию разговора можно посмотреть на Youtube-канале «Росбалта».

— Какой процент населения был в той или иной форме охвачен образованием в царской России?

— Если говорить о среднем образовании, семинаристы и кадеты составляли доли процента и были не очень заметны в населении в целом. Гимназистов и воспитанников реальных училищ было побольше, но и они составляли лишь 1,5-2% населений.

Начальное образование в Российской Империи было распространено больше. В некоторых наиболее продвинутых областях оно охватывало до 100% молодого населения. По крайней мере — мальчиков. Это некоторые губернии Новороссии, Крым, Вятка, Москва, очень высок был охват и уровень начального образования в Ярославле, Нижнем Новгороде. В Астрахани, скажем, картина была сильно хуже. Стремились к 30-му году охватить все населения, и во многих губерниях это уже удалось. Кстати, с 1908–1910 года в России действовало правило трех верст. То есть, у любого ребенка в трех верстах от дома была школа. Сейчас, кстати, это правило не соблюдается. Тогда — соблюдалось. Мы отстали от царских нормативов.

— Что собой представляла начальная школа, насколько она была похожа на современную началку?

— На царскую начальную школу похожа современная средняя. Она не выдерживает нормативов царской средней школы. Кроме особо дешевых типов женского образования вроде епархиальных училищ, в Империи не было ни одного типа средней школы, где бы вы не изучили два новых языка и математику. В классической гимназии могло быть два древних языка и один новый или два новых и один древний. Но цифра два соблюдалась. Современная наша школа не тянет на среднюю по царским нормативам.

В царской России было несколько типов начальной школы. Самый развитый — городские училища, созданные положением графа Дмитрия Андреевича Толстого от 1872 года. Такое образование считалось высшим начальным. Такая школа по своим программам сопоставима с нашей средней школой. Но я должен сказать, чтобы наша школьная система смотрелась не совсем убого на фоне той: все-таки это было именно высшее начальное. Многие его не получали. Сельские училища давали грамоту с обрывочными начатками естественных наук и истории. Но уже тогда страна шла к массовому начальному образованию, и во многом своих целей добилась.

— Но прогремела революция, и все изменилось. И сегодня мы знаем, что именно Советский Союз сделал образование всеобщим.

— Советское образование подвержено общему недостатку советской системы: искажениям статистики, которые называются приписками. Если царский губернатор отвечал за соблюдение законодательства, то советский областной партийный секретарь отвечал за все, значит, должен был все приукрасить. Всю советскую статистику нужно рассматривать с понижающим коэффициентом, но мы не знаем, с каким.

Чудес не бывает. Если истребили и изгнали из страны три пятых образованного сословия, а остальные две пятых опустили на социальное дно, уровень образования от этого вырасти не мог. Такого не бывает. Если у вас серьезная война — гражданская, Великая Отечественная, это дает серьезный шлейф в виде детей-сирот, которых очень трудно усадить за школьную парту. Если бы в СССР сказали: мы справлялись с последствиями двух тяжелейших войн, это было бы совершенно справедливой отговоркой, которая хорошо бы многое объяснила.

Перепись 1989 года показала довольно высокий процент неграмотных — между 6 и 8%. Это уже не Николай I виноват, что не загнал их в школы, и даже не Николай II. Это неграмотные советской эпохи. Советский союз полной грамотности не достиг никогда. Что не мешало ему декларировать обратное.

Даже распространение начального образования в СССР вряд ли шло быстрее, чем оно шло до революции. Я даже и в этом Советскому Союзу вынужден отказать: он не ускорил темп распространения грамотности, а вот со средним образованием покончил радикально.

Сначала в СССР устранили историю, устранили принципиально открытый характер российской школы. Российская империя на фоне своих западных соседей не испытывала никакого комплекса неполноценности. Она давала доступ к мировой науке в виде двух иностранных языков. Тогда ведущую роль играли французский и немецкий. Английский ее приобрел только в XX веке. Именно этой открытости советская школа допустить не могла. Она работала не на человека, чей кругозор — весь мир. Она работала на человека, который ни в какую заграницу не поедет, и которому нужно рассказывать сказки о том, что там все мрут от голода, а в Советском Союзе хотя бы селедку по карточкам дают. Все, что рассчитано на связь с внешним миром, было редуцировано. Средний выпускник советской школы формально что-то проходил, реально не знал ничего.

— А когда же наше образование стало лучшим в мире?

— Я очень удивляюсь, когда это слышу. Императорские специалисты о своем образовании такого не сказали бы. Оно было вполне мирового уровня, но у англичан, у французов, у немцев тоже было неплохое. В России был десяток университетов, в Германии, которая намного меньше России, — 21. Понятно, что немецкая интеллектуальная жизнь интенсивнее русской. Но в России были университеты мирового уровня, как московский и петербургский, при этом в Германии тоже не все были уровня берлинского. Это было соревнование на равных. Кое-где мы выбивались вперед. Поздно созданная в России система женского образования при Александре II была настолько удачной, что к ней и немцы стали присматриваться: хорошо русские сделали, нам есть чему поучиться.

Советская реформа образования заключалась в том, что убрали среднее образование — все его типы, и классическую гимназию, и реальные училища с двумя новыми языками, и духовные, и военные. Осталась начальная школа. Она могла называться средней, но таковой не была.

Если мы проанализируем свою собственную память, выяснится, что знания, которые мы не использовали после школы, растворились. При этом, программа начальной школы остается у всех. Востребованные навыки чтения, письма, счета никого не покидают.

Я думаю, что так называемая средняя школа — что советская, что современная — не дает образования никакого. С этой точки зрения, мы ничего не потеряли. Но когда пришла перестройка, у людей появилась возможность что-то делать по своему разумению. Большая часть оказалась шарлатанством и демагогией, но вместе с тем, перестройка подарила нам много хороших школ, вполне добросовестных. Эти новые школы со своими добротными программами приближаются по уровню к царскому среднему образованию.

Но прежние машины, в частности, машина социального принуждения, сломаны. Она не очень работала и в советские годы. Для физически крепкого парня с рабочей окраины вовсе необязательно было усваивать всю школьную премудрость, он не чувствовал себя обязанным это делать. Сейчас система принуждения разладилась совсем, а программы остались прежними. В результате, они 100% неработоспособны. Школа превратилась в передержку. Она не может заставить учиться по этим моделям, а сами по себе они не интересны и не привлекательны.

Анна Семенец