Posted 22 октября 2020,, 20:42

Published 22 октября 2020,, 20:42

Modified 1 февраля, 02:50

Updated 1 февраля, 02:50

Суд опять не поверил Ефремову

22 октября 2020, 20:42
Апелляционная коллегия на полгода — до 7,5 лет — снизила срок заключения актеру. Смягчающим обстоятельством признали только выплаты близким погибшего Сергея Захарова.

Заседание апелляционной коллегии Мосгорсуда, на котором решался вопрос, может ли осужденный за смертельное ДТП Михаил Ефремов облегчить свою участь, вынесло довольно строгий вердикт. Избежать реального срока в колонии оно артисту не позволило, а только сократило срок на полгода.

Между тем само заседание производило куда лучшее впечатление, нежели суд первой инстанции (Пресненский суд Москвы, 8 сентября), на котором Ефремов и получил свой восьмилетний срок. В тот судный день практически все внимание на себя «стянула» защитительная речь адвоката Эльмана Пашаева — нечто чудовищно-опереточное, выходящее далеко за рамки правовых процедур, элементарного приличия, а заодно и русского языка.

На этот раз, все было по-другому. Ефремов, наконец, «отвязался» от Пашаева (который за это время был лишен адвокатского статуса на год Адвокатской палатой Северной Осетии). На новом суде Ефремов сказал: «Пашаев заявился в первый же день, как снег на голову. Он обещал оправдательный приговор и убедил меня отказаться от признания вины… Он энергичный человек, восточный, неплохой даже. Думал, как с шашкой наголо вскочить, и меня убедил. Вся информация у меня была только от него. Когда Добровинский меня спросил, согласен ли я во всем с Пашаевым, он меня ударил ногой под столом, и я сказал, что согласен. Была большая ошибка с адвокатом…».

Новая защита, которую возглавил очень известный адвокат по автомобильным делам Петр Харахорин, ясно дала понять: дурацких балаганов и сказочно-фантастических версий больше не будет. «Виновность Ефремова нами не оспаривается, — жестко заявил Харахорин. — Но мы тщательно собираем все смягчающие обстоятельства».

Апелляционный суд собрался для начала во вторник — и отложил заседание до четверга, дабы дать возможность Ефремову удовлетворить гражданские иски родственников покойного водителя Сергея Захарова о возмещении морального вреда. На то была высказана добрая воля Ефремова устами адвоката Харахорина. И за эти два дня иски были удовлетворены. Четверым родственникам Захарова в общей сложности выплачено по миллиону рублей из состояния артиста.

При этом, в суде объявились новые истцы. Это, во-первых, гражданская жена Захарова Ирина Стерхова. И, во-вторых, лизинговая компания, которой и принадлежал злополучный фургончик на базе «Лады», на котором Захаров развозил продуктовые заказы от фирмы «Деликатеска». Как известно, автомобиль этот смялся, как картонная коробка, от удара ефремовского джипа. И адвокат Ирины Стерховой Владимир Никулин, и адвокат лизинговой компании Иван Арестов добивались отмены приговора Пресненского суда. И не в целях облегчения (или утяжеления) участи Ефремова — а просто потому, что суд первой инстанции не признал их потерпевшими.

«Погибший Сергей Захаров более 20 лет прожил с Ириной Михайловной, — говорил адвокат Никулин. — Мы неоднократно пытались „заявиться“ в качестве потерпевших в следственные органы. Но нам было отказано на том основании, что она не является близким родственником. Мы доказывали и доказываем, что она является близким лицом».

Это — обычная история «наших времен», начиная примерно с середины ХХ века. Многие люди, по самым разным причинам, живут вместе без регистрации брака, а потом вдруг — случается несчастье, требующее взаимодействия с юридическими органами, и оказывается, что «Вы ему никто»! Многолетняя подруга жизни может остаться без наследства, а в каких-то случаях — и в больничную палату к любимому человеку не пустят.

Ситуация с автолизинговой компанией оказалась оригинальнее, и в чем-то приняла «комедийный оттенок» — но, конечно, не имеющий ничего общего с пашаевским спектаклем. Тем не менее… С одной стороны, адвокат Арестов хотел бы с Ефремова взыскать стоимость машины (ну, не сейчас — потом, сначала им страховая компания заплатит, а она уже с Ефремова получит). Но при этом, Арестов в некотором роде Ефремова немножко и защищал. Он заявил, что упущение суда первой инстанции, не признавшего лизинговую фирму потерпевшей, лишило Ефремова возможности добровольно возместить ущерб еще и за разбитую машину — и тем самым заполучить еще одно смягчающее обстоятельство! … Что по этому поводу подумал Михаил Ефремов, присутствовавший на заседании и находившийся в застекленной камере, сказать трудно. Но юридическая логика в этом есть.

Однако новоявленным истцам суд все равно отказал.

Самой, однако, напряженной и — если здесь уместно такое слово — интересной частью заседания явилась его «автомобильная» часть, но не в смысле иска владельцев разбитой «Лады». Защита осужденного и потерпевших буквально «сцепились» вокруг одного конкретного вопроса: был ли покойный Захаров пристегнут ремнем безопасности (данные об этом не были зафиксированы по горячим следам или не сохранились)?

Потому что, если не был, значит, он сам тоже нарушил правила, а если бы не нарушил, то, может быть, и жив бы остался, пусть и с переломами. Значит ли это, что нарушение со стороны Захарова (в случае доказанности) является смягчающим обстоятельством для Ефремова? Автоматически — нет, еще не значит (да и поведение подсудимого от этого не зависело). Но, тем не менее, есть некоторые «правовые крючки», включая прецеденты, которые позволили адвокату Харахорину заявить: «Суд может нарушения со стороны потерпевших признать смягчающими обстоятельствами».

И вокруг этого грянул бой. По приглашению защиты Ефремова, суд согласился заслушать нового эксперта. В этой роли выступила Елена Кучина, опытный судебный медик, которая за свой 15-летний стаж, приняла участие в нескольких резонансных расследованиях. Таких, например, как экспертиза по делу о крушении самолета президента Польши Леха Качиньского под Смоленском в 2010 году, а недавно — экспертиза по поводу гибели в тюрьме националиста Максима Марцинкевича (он же Тесак).

Вступая в спор с заключением эксперта Светланы Ромодановской, консультировавшей суд первой инстанции, Кучина высказала твердое мнение, что Захаров пристегнут не был. «Повреждений от ремня безопасности у него не имеется, — заметила эксперт. — Полосовидные раны, ссадины, вплоть до того, что ремень отпечатывается на коже… Таких повреждений не было. Нет перелома грудины, только переломанные ребра. Есть повреждения грудной клетки и живота, которые образовались от удара о рулевое колесо и рулевую колонку».

Для граждан, у которых нет машины, может оказаться сюрпризом, что ремень безопасности, оказывается, тоже повреждения наносит: а в тяжелых случаях, такие, как перелом грудины. Но все познается в сравнении — а в авариях выбор бывает только между плохим и очень плохим.

И вот тут надо было видеть, как защита потерпевших дружно (точнее, один за другим) взялась за эксперта! Это вам не «шашкой махать»…

Сначала ведущий адвокат потерпевших Александр Добровинский спросил у Кучиной, почему, имея в своем распоряжении более 30 фотографий битой машины, она использовала только восемь? Ответ: фотоснимки были схожие. Впрочем, вопросы Добровинского оказались самыми безобидными.

Адвокат Ирина Хайруллина въедливо допытывалась: откуда эксперту известен механизм травмообразования? Всегда ли бывают одинаковые повреждения в ДТП, если водитель пристегнут? И то же, если не пристегнут? Имеют ли значение вес автомобиля, скорость в момент столкновения, какие-то особенности человеческого тела? Чем руководствовался эксперт, утверждая, что эти травмы образовались от удара о рулевую колонку?

Затем адвокат Анна Бутырина перешла к вопросам, еще более жестким. Хорошо, если Захаров не был пристегнут — почему же у него нет лицевой травмы, нет перелома носа и глазниц, почему не пострадали зубы? И почему нет черепно-мозговых травм? «Отсутствие разрыва сердца и аорты свидетельствует, что в момент аварии водитель был пристегнут», — заявила адвокат.

На это Кучина возразила, что, по ее мнению, черепно-мозговая травма у Захарова как раз была. «Захаров был доставлен без сознания, и врачи отметили неврологическую симптоматику, характерную для черепно-мозговой травмы», — сказала она.

Последний адвокат, Сергей Аверцев (а за ним и принимавшая участие в заседании прокурор Диана Галиуллина), принялись экзаменовать Кучину на предмет того, знает ли она о разных конструкциях ремней безопасности? О то, что они бывают «инерционные и безынерционные» и могут иметь такую деталь, как «преднатяжитель», а могут и не иметь? По этой части эксперт оказалась слабовата — что, возможно, сыграло против нее.

Свой вопрос эксперту задал и адвокат Ефремова Харахорин. И самый очевидный: если водитель не был пристегнут — почему же он сразу не вылетел от такого страшного удара через лобовое стекло? Но здесь и ответ оказался прост: ноги Захарова были зажаты вмятыми деталями салона.

Адвокат Харахорин рассказал, что он вместе с молодым коллегой Романом Филипповым детально осмотрел разбитый фургончик. Правда, остатки машины стояли на полицейской площадке без должного присмотра — и с них даже кто-то аккумулятор утащил. Но к делу это не относится: все битые делали на месте. И пресловутый ремень — тоже.

«Ремень безопасности девственно чист! — подчеркнул адвокат. — На нем не только нет никаких следов резкого срабатывания — на нем вообще нет никаких следов! Такое впечатление, что он только что получен из магазина и никогда не использовался».

«Я могу Захарова понять, — продолжал Харахорин. — Около 30% водителей в Москве не пристегиваются. А Захаров, который постоянно разносил заказы, то садился в машину, то выходил из нее… ну, каждый раз пристегиваться и отстегиваться — дело весьма проблемное. Ремень в этой аварии не участвовал. Погибший им не пользовался. Но — я не перестаю это повторять — это никоим образом не влияет на доказанность вины моего подзащитного».

Защита Ефремова ходатайствовала о назначении новой комплексной экспертизы, как минимум, из двух специалистов: судебного медика и автотехника-трасолога. Судебная коллегия во главе с судьей Любовью Ишмуратовой это ходатайство отклонила.

На фоне «автопоединка» сами прения сторон смотрелись уже куда скромнее. Защита потерпевших просила оставить приговор без изменения. «Михаил Олегович, я сегодня в первый раз услышал от вас, простите меня, нечто человеческое, — сказал адвокат Добровинский. — Очень жаль, что так поздно». Защита Ефремова, естественно, просила отнестись к нему гуманно и приговор смягчить — лучше до «наказания, которое исключает» отправку «на зону».

Последнее слово Ефремова было гораздо короче, нежели в Пресненском суде. Он еще немножко «похорохорился», заметив: «Я слышал, что человек, который пьяным убил двух людей за рулем, да еще попытался скрыться от милиции, получил пять лет колонии-поселения». Но в основном винился. «Вряд ли я когда-либо сяду за руль, — сказал актер. — Я прекращаю всякие отношения и с алкоголем, который довел меня до такого печального конца».

Результат — известен: срок снижен на полгода — до 7,5 лет колонии общего режима. Защита намерена обжаловать приговор уже в кассационной инстанции. У дверей апелляционного корпуса, под дождем, истеричная дама кричала «Позор Добровинскому!» Ну, это уж как всегда.

Леонид Смирнов