"Московский Комсомолец": 'Cкребницы неба'

Если бы меня спросили, какой в Москве самый красивый жилой дом, то я бы, недолго думая, ответил: тот, что на Котельнической набережной. И водил бы туда иностранных туристов, потому что там есть что показать, как на станциях метро времен Сталина. При вожде архитекторы, рисуя подземные залы, думали об одном прекрасном, а не об экономии. Когда зодчество смыкалось с политикой, как в метро, проектантов в средствах власть не ограничивала. Нужен золотистый мрамор - везут архитектору Чечулину редкий камень в недра 'Комсомольской'. Задумал архитектор Душкин облицевать колонны 'Маяковской' нержавеющей сталью, - пожалуйста, товарищ, получайте дорогой металл. И в придачу красный орлец, чудный мрамор, чтобы инкрустировать сталь.

В таком завидном положении оказались после войны авторы высотных зданий Москвы. В том числе те из них, кто прославился станциями метро, как Чечулин, который проектировал высотный дом на Котельнической набережной.

Самые высокие и большие в Европе дома задумал построить Сталин, доживавший свой век в Кремле. В воспоминаниях Хрущева об этом сказано так:

'Помню, как у Сталина возникла идея построить высотные здания. Мы закончили войну Победой, получили признание победителей, к нам, говорил он, станут ездить иностранцы, ходить по Москве, а у нас нет высотных зданий. И они будут сравнивать Москву с капиталистическими столицами. Мы потерпим моральный ущерб. В основе такой мотивировки лежало желание произвести впечатление. Но ведь эти дома не храмы. Когда возводили церковь, то хотели как бы подавить человека, подчинить его помыслы Богу'.

Свои сомнения, слушая вождя, раскрыв рот, Хрущев, конечно, не высказал. А засучив рукава, став в 1949 году первым лицом в Москве, достраивал эти самые здания, которые поднимались выше куполов и колоколен.

Как видим, идея высоток изначально связывалась с высокой политикой. В дни празднования 800-летия Москвы торжественно заложили первые камни будущих домов, в каких советским людям светило жить при коммунизме. Они должны были 'произвести впечатление' на иностранцев.

Почему решили построить восемь домов? Возможно, по одному - за каждое прожитое столетие. Восемь веков - восемь зданий. Но это моя догадка. А точно известно - мрамор и бронза, дерево и хрусталь, картины и статуи - все это поощрялось при проектировании задуманного великолепия.

Прежде в Москве понятия 'высотное здание' не существовало. Первопрестольная не гналась за высотой в отличие от Петербурга и других столиц Европы. Когда Пушкин вернулся после разлуки в родной город, то на главной улице Тверской самый высокий дом генерал-губернатора поднимался на три этажа.

Расти Москва начала на стыке XIX-XX веков, когда бросились сооружать доходные дома. Квартиры в них сдавались внаем. Эти дома с лифтами почти все сохранились в центре. Но их не так много. До 1917 года насчитывалось всего 107 доходных домов, как правило, в 6-8 этажей. Перед тем как начать 'сталинскую реконструкцию', подсчитали - средняя высота жилых домов равняется 1,5 этажа.

- Недалеко то время, когда высотность Москвы станет одной из самых мощных в мире, - пообещал в 1935 году автор Мавзолея Ленина Алексей Щусев. И построил гостиницу 'Москва' в 14 этажей. Этот рекорд держался в городе до появления высотных зданий.

Почему их не назвали небоскребами? Чтобы даже название не напоминало о ненавистных небоскребах Америки. Эта причина, вынудившая придумать понятие 'высотное здание', - политическая. Подражать американцам Сталин не хотел ни в чем, даже в названии.

Презрение к американским небоскребам выказал раньше других в России Максим Горький в памфлете 'Город желтого дьявола'. Он назвал их 'скребницы неба'. Владимир Маяковский в стихах об Америке высказался в том же духе. Самый высокий небоскреб Соединенных Штатов в Нью-Йорке - Эмпайр-стейт-билдинг - вдохновил его на такие стихи:

Ну, американец: тоже... чем гордится.
Втер очки Нью-Йорком. Видели его.
Сотня этажишек в небо городится.
Этажи и крыши. Только и всего.

Не все в мире относились с презрением к 'сотням этажишек', как наш склонный к гиперболам футурист. Поэт революции в силу классового чувства изменил идеалам футуризма. Его приверженцы грезили высокими домами. В одном из рассказов Алексея Толстого герой, учившийся архитектуре, мечтает, что в начале XXI века будет жить в построенном его руками 'Голубом городе'. Вот какой ему виделась голубая Москва:

'С террасы, где я стоял, открывалась в синеватой мгле вечера часть города, некогда пересеченная грязными переулками Тверской. Сейчас, уходя вниз к пышным садам Москвы-реки, стояли в отдалении друг от друга уступчатые, в двенадцать этажей, дома из голубоватого цемента и стекла. Их окружали пересеченные дорожками цветники - роскошные ковры из цветов'.

Как видим, фантазия автора и героя 'Голубого города' выше 12-го этажа не поднималась, хотя в Москве к тому времени успели построить десятиэтажный дом на Садовом кольце и в Гнездниковском переулке, где втиснулся в застройку дом Нирнзее.

Большевики видели Москву 6-8-этажной. Но главное здание - Дворца Советов со статуей Ленина - мечтали поднять выше американского Эмпайра, чтобы утереть нос американцам.

Другая причина, по которой высотные дома не назывались небоскребами, состояла в том, что они таковыми не являются. В мире принято считать небоскребом сооружение выше 40 этажей. В Московском университете на Воробьевых горах Музей истории МГУ втиснут в круглый зал башни на 32-м этаже. Над ним - шпиль. В гостинице 'Украина' я побывал однажды в номерах на 30-м этаже. На Кудринской площади на последнем, 29-м этаже не живут, там обосновались радисты. У Красных Ворот на последнем, 22-м этаже - радиостанции городских служб. Выше всех в Москве видел людей за круглыми окнами-иллюминаторами на 33-м этаже дома на Котельнической набережной. И там - радисты. Выходит, ни один высотный дом Москвы не тянет на статус небоскреба.

Наконец, сталинские высотки не только по сути, но и по форме не напоминают небоскребы Америки и Азии. Те поднимаются ввысь гигантскими свечками, карандашами, повторяют известную геометрическую фигуру, параллелепипед. Наши белокаменные красавцы скорее похожи на главные башни Московского Кремля с шатрами и шпилями. В таком виде они нравились главному зодчему коммунизма, призвавшему советский народ чтить образы великих предков. Высотные здания представлялись Сталину белокаменными, как древняя Москва, с башнями, увенчанными звездами, как Кремль.

Таких 'небоскребов' у нас семь. Они главенствуют над Москвой, что хорошо видно со смотровой площадки на Воробьевых горах. Но их влияние распространяется, как подсчитали градостроители, всего на семь процентов территории города. Пришло время снова расти Москве, возводить подлинные небоскребы. Первый - в 44 этажа, - под названием 'Эдельвейс', заложили весной 2000 года вблизи 'Ближней дачи' Сталина на Можайском шоссе. Его построили. Рекорд высоты поставили минувшей весной на Соколе, где достраивают 'Триумф-палас'. И там квартиры на 40-м этаже и выше. 'Вертикаль' на Ленинском проспекте потянет на 50 этажей. Другие небоскребы лезут в гору с разных сторон Москвы. Вширь расти особенно некуда. Неминуемый процесс пошел в небо и в недра.

Выскажу крамольную мысль. Если бы Сталин сломал старую Москву, за исключением Кремля, Василия Блаженного, Пашкова дома и нескольких других уникальных памятников, и поднял бы на месте разрушений не семь, а семьсот высотных зданий, то со всего мира приезжали бы смотреть на город победившего коммунизма. Злодею простили бы вандализм, как простили барону Осману ломку старого Парижа ради Елисейских Полей и необъятных площадей, куда все стремятся.

Но разрушить Москву до конца гениальному зодчему коммунизма помешала смерть. Сменивший вождя бывший верный ученик и соратник Хрущев не дал достроить восьмую высотку в Зарядье, все делал не так, как Сталин. Проект Дворца Советов похоронил, выше Нового Арбата ничего не дал построить.

'А зачем вообще нам строить вверх? Мы не Япония или Голландия, где люди вынуждены отвоевывать территорию у моря. У нас такой необходимости нет. Для жильцов чем выше, тем не лучше, а хуже, да и дороже. Если рассуждать несколько утрированно, то во сколько обходится жильцам 25-го этажа пользование туалетом? Сколько стоит подача туда воды? Скажут, а как же Америка? Но и там небоскребы составляют меньшинство домов'.

На сакраментальный вопрос о туалете и на другие возражения сочинявший на даче тайком от бывших друзей воспоминания Хрущев разъяснений не получил. Но, когда был в силе, поспособствовал тому, чтобы Москва забыла думать о небоскребах. При всем желании сломать высотные здания Хрущев не мог. Но Сталинскую премию у авторов гостиницы 'Ленинградская' отнял, потому что ее главный вход роскошью мало отличался от ненавистных ему храмов.

Если не на храм, то на дворец похож подъезд дома на Котельнической набережной. В вестибюле потолки расписаны в технике гризайль, модной в XVIII веке. Холл украшают барельефы из фарфора цвета слоновой кости на синем фоне. Хрусталь. Бронза. Красота! Есть что посмотреть иностранцам. И все это появилось спустя семь лет после войны. Дом строили, как сейчас говорят, с инфраструктурой. Во дворе есть гараж на 200 машин. Над ним спортивные площадки. Двери первого этажа ведут на почту, в кинотеатр, сберкассу, большой гастроном. В отделке крупного магазина - никакой дешевки. Все натуральное. Гранит. Хрусталь. Бронза. Дерево.

В здании - 800 квартир. Потолки высокие. На каждом из 24 этажей - одна квартира из четырех комнат, 120 метров. Квартира из двух комнат - 60-70 квадратных метров. Вот как описывала кухню изданная в 1954 году книга 'Высотные здания Москвы': 'На кухне властвует только один цвет - белый: белый кухонный стол, белые табуретки, белые дверцы встроенного шкафа. Белоснежная эмалированная мойка для посуды, белые холодильные шкафы: один зимний, охлаждающийся воздухом, поступающим сюда с улицы; второй - летний, электрический. Тут же в кухне сушильные шкафы'.

На таком уровне отделывали ванную, как и кухня, облицованную белой глазурованной плиткой. В ней стоял 'никелированный калорифер для сушки полотенец и простынь, ящик для хранения белья, зеркало над раковиной умывальника и зеркальный шкаф для хранения зубных щеток, пасты, парфюмерии и бритвенных принадлежностей

Экономисты ломали голову над тем, сколько брать с жильцов за такие квартиры? Средняя зарплата трудящихся не покрывала расходов. Что делать? На помощь, как всегда в трудную минуту, пришел товарищ Сталин.

'Когда построили высотные дома и доложили Сталину, какова должна быть квартплата, чтобы строительство себя экономически оправдало, то выяснилось, что большинство москвичей не смогут себе позволить оплачивать такие квартиры.

Сталин предложил дать эти квартиры людям, имеющим высокие заработки, - народным артистам, видным ученым, известным литераторам. Одним словом, верхушке общества. Но даже для них квартплату пришлось снизить, и она не восполняла затраты на сооружение домов' - так не без удовлетворения вспоминал Хрущев, радетель народной копейки.

Кто справил новоселье в белокаменном доме под звездой на стрелке Яузы и Москвы-реки? Заглянув в помянутую книгу 'Высотные здания Москвы', я прочел легенду о жителях дома на Котельнической набережной:

'Развернувшись по фронту в сторону Кремля, стоит над Москвой-рекой белокаменный дом, в котором живут простые советские люди - рабочие и инженеры, врачи и артисты, архитекторы и пенсионеры. Во всем мире не найти дома с таким составом жильцов. Невозможно даже представить, чтобы где-нибудь в Америке, Англии, Франции, в любой капиталистической стране правительство построило такое здание и заселило бы его рабочими и специалистами. В этом обычном для нас факте отражена политика Коммунистической партии и Советского правительства, направленная на максимальное удовлетворение постоянно растущих потребностей трудящихся нашей страны'.

В последней фразе без ссылки на источник цитировался выведенный Сталиным на закате жизни основной закон экономики социализма. Во всем остальном, что касается новоселов, - миф. 'Простых советских людей' в 800 квартирах искать было бесполезно днем с огнем.

Точно о составе жильцов сообщают мемориальные доски, развешанные по цоколю дома. Все они и те, кто не попал на мрамор досок, - люди действительно замечательные. Как сказал забытый турецкий поэт-коммунист Назым Хикмет, Москва - это 'город людей коммунистической эпохи'. О них я надеюсь рассказать в следующий раз с помощью обитателей и администрации дома.

"Московский Комсомолец'