"Образы врага" в зеркальном исполнении

'Лучший способ понять друг друга - честно говорить о различиях, о том, в чем мы непохожи', - считает директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский, специалист по арабской истории и культуре. Его взгляд на острые проблемы диалога цивилизаций особенно интересен сейчас, в разгар 'карикатурной войны'.

- В диалоге цивилизаций очень многое зависит от качества перевода. К примеру, когда мы употребляем слово 'хадж', то имеем в виду паломничество мусульман в Мекку. Но мы забываем, что на языке арабов-христиан любое паломничество называется хадж. Джихад правильнее было бы переводить как 'борьба'. Это не только военная борьба, но и моральная, в том числе и с самим собой. 'Ислам' надо переводить не только как нечто суровое, в смысле подчинения Богу, но и как 'смирение'. Если понимать именно так, то конфликтности будет меньше.

На мой взгляд, 'ислам' - и есть смирение. Оно сочетается еще со словом 'сабр' - терпение, которое взято из лексики доисламских культур. Всё вместе создает систему терминов, в которые входит и 'иджма' - согласие общины. Иджма - это общее мнение, авторитетное мнение. В мусульманской культуре существует очень тонкий механизм, который определяет это общее мнение. В нашем понимании это - общественное мнение, но данный термин не совсем точно передает, что такое иджма. Как это согласие формируется, как становится общим мнением для всех? Ответ на этот вопрос кроется в целом наборе особенностей мусульманской культуры, о которых мы очень мало знаем или попросту забыли.

Не так давно писатель Салман Рушди (чьи романы не любят в мусульманском мире за отступничество от ислама) заявил, что исламу, как христианству, нужно пройти через свой протестантизм, научиться критически относиться к священным текстам, к образу Пророка. Довольно странное утверждение! Ведь в мусульманской культуре уже выработана целая система придирчивого отношения к священному тексту Корана.

Коран существует в нескольких вариантах написания. Есть, например, разные варианты огласования (обозначения гласных звуков), и все они священны, как и все секты внутри ислама. И всё нормально вместе сосуществует, никто не отвергается полностью. Также существует теория отменяемых стихов Корана, когда текст, ниспосланный позже, может отменять текст, ниспосланный раньше. И есть подробное описание историй ниспослания, т.е. критический анализ текста.

Изучение истории жизни Пророка - тоже целая система. Существует цепь людей-передатчиков, обязательный перечень всех, через кого прошел текст Корана. Человек должен обладать несомненным авторитетом, чтобы поверили в то, что он передал. В результате мы получаем совершенно удивительную биографию Мухаммеда - люди не стесняются говорить о Пророке, как о человеке с естественными слабостями. Поэтому так легко вести антимусульманскую пропаганду, вырывая какие-нибудь истории из жизни Мухаммеда, какие-то личные вещи, связанные с интимными моментами, и утверждать на этом основании, что все мусульмане - плохие.

Евангельские тексты - совершенно другой жанр. Мусульманская традиция не лучше и не хуже - она просто другая. И это тоже культурное наследие, которое будет очень созвучно нашему нынешнему подходу. Ценности, созданные одной культурой, в определенный момент могут пригодиться другой. Очень важна система взаимоотношений культур, заимствований и влияний. Поэтому, когда мы обсуждаем отношения между европейской и мусульманской культурами, то нужно говорить и об исторической эстафете в районе Средиземного моря.

Была античная цивилизация, создавшая свою науку, технику, технологию, художественный язык, философию. Потом античный мир угас, а рядом расцвел мир мусульманской культуры, государственности, мусульманской городской цивилизации, торговли. Именно там в то время развивалась философия и наука. Им была передана эстафета. Мусульманский мир смог развить всё античное наследие в сторону технологии, облегчения жизни человека, и в какой-то момент передал эту эстафету Европе.

Затем Европа вышла вперед, усвоив рациональный подход мусульманского мира к жизни. Любовь к математике, астрономии, астрологии - это рациональный подход к жизни. И это легло в основу познания природы, увлечения наукой в эпоху Возрождения. В мусульманской культуре была сформирована и любовь к красивой жизни, которой ислам совершенно не мешал, а наоборот - способствовал. Любовь к красивой жизни - это отголосок утраченного рая. И это понятие о красивой жизни тоже было получено Европой по эстафете, легло в основу европейской культуры в эпоху Возрождения, и затем пошло дальше.

Параллельно с этой позитивной линией исторической эстафеты шла другая - формирование искаженных образов друг друга. Очень важно понимать, что культурное европейское единство строится, в том числе, и на искаженном образе ислама, на образе врага, с которым надо воевать. Этот образ сейчас очень активно используется. Он появился в эпоху Крестовых походов - до этого ислам мало знали, он воспринимался как некая ересь. Знали, что в Коране тоже про Единого Бога, но как-то не совсем так... Во времена же Крестовых походов возник сознательный образ врага.

Вот мы читаем описания Крестовых походов, сделанные очевидцами. Они очень тщательно всё фиксировали, но в рассказах об Иерусалиме, о захваченных мечетях, у них вдруг появляются описания статуй, идолов, украшенных драгоценностями, шелками. Полный бред! Всем известно, что мусульмане не помещают изображения идолов в свои святилища. Зачем же искажать правду? Затем, что для формирования образа врага главное - показать, что мусульмане никакие не верующие, а жуткие язычники. С язычниками же вообще никакого диалога быть не может.

Другая часть образа врага, это убеждение, что ислам - агрессивная религия, всегда нападающая, 'религия меча'. Очевидно, что и сегодня используются похожие аргументы. Еще один момент: убеждение, что исламская культура очень материалистична, приземлена, не столь возвышена, в сравнении с европейской. Наконец, еще один элемент - это отношение к женщине. Европейское представление - что восточная женщина закабалена, несчастна, ее не уважают, эксплуатируют нещадно. К этому, правда, добавляются и европейские изображения гаремов с голыми женщинами. Но никаких голых женщин в гаремах никогда не было! Это художественное увлечение придуманными недостатками другого мира.

В мусульманском мире тоже сформировался образ врага по отношению к западному миру. Он появился позже, в результате колониальных войн, возникновения самосознания, объединения мусульманского мира, национальных движений в мусульманских странах. Но этот образ врага, искаженный образ Запада - абсолютно зеркален европейскому.

Скажем, Крестовые походы не были восприняты в мусульманском мире как большое событие: ну, пришли какие-то враги, однако были дела и поважнее - монголы, например. А для Европы Крестовые походы - великое событие. Позднее словосочетание 'крестовый поход' стало обозначать великое доброе дело, служение справедливости. То, чем для мусульман является джихад.

Это вошло в европейские языки, люди говорят, не думая о каких-то исторических связях. Вот и Джордж Буш после 11 сентября 2001 года объявил ' крестовый поход' против террористов. Одни просто не думают, что это тот же самый термин. Другие, кто знает историю, вспоминают: ага, значит Крестовые походы продолжаются, значит, это наш Крестовый поход. У мусульман - аналогичная история с джихадом. И всё это сталкивается, сливается в образ врага.

В представлении мусульман Европа - это тоже приземленный, сугубо материальный мир: роскошные автомобили, дома, развлечения совершенно непристойные, переходящие всякие нормы человеческого понимания, разрушенные семьи - вот это Западный мир. Мир агрессии, который всё время нападает, ведет колониальные войны. Мир, который никого не берет в расчет, создает какие-то международные законы, которым сам не подчиняется, но навязывает их другим. В любой момент он силой меняет режимы, заставляет людей жить так, как хочется ему. Ислам говорит: это не мы агрессивные, а вы - Запад.

И опять же - история с женщинами. С мусульманской точки зрения, как раз в Европе женщины порабощены, неуважаемы и эксплуатируемы. Женщин используют для развлечения, заставляя делать разные непристойные вещи. В мусульманском мире, где главенствует семья, женщину нужно уважать, оберегать от похотливых взглядов мужчин.
Мусульманский 'идеологический штамп': на Востоке мужчины нормальные, поэтому их не надо возбуждать, а на Западе женщине надо раздеваться, иначе западные мужчины просто ничего не могут.
Абсолютно зеркальные позиции, по тем же самым пунктам. Один искаженный образ рождает другой.

Когда мы обсуждаем идеологии, необходимо честно говорить о различиях. Понятно, что в идеологическом диалоге, так же, как и в религиозном, никто не отступится от своих догматов. Но надо честно и откровенно говорить о том, что не нравится друг у друга. И при этом мы можем иметь единое мнение о том, как нам в этом мире жить, и это будет 'иджма', согласие авторитетов. Весь человеческий, семейный опыт доказывает, что правда - лучшая политика.