Белоруссия суверенитет на газ не меняет

10 лет назад, 2 апреля 1996 года, был подписан Договор об образовании Сообщества Беларуси и России. Через год, 2 апреля 1997 года, - Договор о Союзе Беларуси и России. Еще через два года, 8 декабря 1999 года, президенты двух стран подписали Договор о создании Союзного государства. А в 2006 году, в ходе предвыборной президентской кампании в Беларуси, ни один из кандидатов не стал обращаться к теме интеграции. После выборов же руководство российской компании 'Газпром' объявило, что с 2007 года Беларусь будет получать российский газ по европейским ценам. Означают ли последние события крах интеграционного проекта? Или это очередная мелкая ссора, которая не будет иметь серьезных последствий?

Для того чтобы понять происходящее сегодня в отношениях Беларуси и России, необходимо разобраться, прежде всего, в сущности белорусско-российского интеграционного процесса.
Точка зрения России по этому вопросу относительно проста и понятна: Беларусь имеет стратегическое значение для поддержания обороноспособности РФ. Соответственно, основной государственный интерес России относительно Беларуси - в сохранении союзнического статуса последней. Идеальный вариант здесь - включение шести белорусских областей в состав российского государства.

Помимо этого не последнюю роль в ходе интеграции играют интересы ряда российских экономических субъектов. Суть этих интересов состоит в том, чтобы взять под контроль самые лакомые куски белорусской экономики. Для этого необходимо уничтожение межгосударственных барьеров между Беларусью и Россией (то есть, в идеале, всё то же вхождение Беларуси в состав России).
При этом российское государство и российские экономические субъекты едины в стремлении не переплатить за то, что они хотят получить.

Наконец, если говорить о мнении рядовых граждан РФ, преобладающая точка зрения состоит в том, что надо объединяться, 'и никаких гвоздей', причем объединяться, естественно, на условиях вхождения маленькой Беларуси в большую Россию. Россияне в массе своей не видят или не хотят видеть причины, делающие такой сценарий развития событий неприемлемым.

Наконец, для белорусского бизнеса (который, по большому счету, является бизнесом государственным) объединение двух стран тоже не видится в розовых цветах. Во-первых, ясно, что российские экономические гиганты (гиганты по меркам Беларуси, чей годовой бюджет составляет всего $17 млрд.) быстро займут в стране доминирующее положение, и никакой помощи от государства в противостоянии этим гигантам ждать при не придется.
Во-вторых, помимо российских гигантов есть еще гиганты мировые, доступ которым на свой рынок, а значит, в перспективе объединения, и на белорусский, Россия так упорно стремится обеспечить в ходе переговоров по присоединению к ВТО. Беларусь, разумеется, как и все цивилизованные страны, тоже ведет переговоры по присоединению к ВТО. Но, мягко говоря, не слишком активно, делая основную ставку именно на постсоветскую экономическую интеграцию.

Таким образом, интерес Беларуси в ходе интеграции состоит в сохранении суверенитета. Причем, как всякий вменяемый субъект, Беларусь стремится заплатить за это наименьшую цену: то есть, старается получить как можно больше выгод с российской стороны и пойти на как можно меньшие уступки. Не последним средством обеспечения этой политики является умелое использование Александром Лукашенко в своей риторике пробелорусских (или даже, скорее, 'пробатьковских') настроений в России.

Получается, что две стороны имеют в деле интеграции прямо противоположные конечные цели и интересы. Такое положение дел, разумеется, не существовало изначально. В 90-х годах интересы большинства субъектов интеграции (бизнеса, властей и народов) примерно совпадали. Они заключались в снятии тех преград в отношениях Беларуси и России, которые наносили явный ущерб большинству представителей обеих сторон. В этом смысле белорусско-российская интеграция на ее первых этапах имела под собой мощную социальную, экономическую и политическую основу в виде интересов массы субъектов.

Она опиралась на микро-уровень - то есть, на отношения конкретных социальных групп и экономических субъектов. И нормы, принимаемые в рамках интеграционного процесса, отражали, прежде всего, текущие потребности этого уровня отношений между двумя странами, выполняли социальный заказ. Поэтому они быстро находили адекватное применение, и им не грозила участь формально существующих, но совершенно бездействующих предписаний, тысячи которых, например, были утверждены в рамках деятельности СНГ.

В 2003-2004 году социально востребованный уровень интеграции Беларуси и России был в целом достигнут. По крайней мере, движение по пути его достижения привело к тому, что потребность в дальнейшей интеграции стала меньше, чем желание ряда игроков добиваться таких целей, которые порождали центробежные тенденции в отношениях двух стран. Это ярко проявилось в ходе 'газовой войны' в феврале 2004 года, когда 'Газпром' на короткое время прекратил поставки на территорию Беларуси. Однако тот конфликт был относительно быстро урегулирован и благополучно забыт. Сегодня же, в связи с заявлениями Алексея Миллера о необходимости введения европейских цен на газ для Беларуси, некоторые аналитики начинают говорить о возобновлении белорусско-российской 'газовой войны'.

Суть конфликта 'Газпром' - Беларусь проста. По территории республики проходит две большие газовые трубы. Одна ('Ямал-Европа') принадлежит 'Газпрому' на правах собственности. Другая принадлежит белорусскому предприятию 'Белтрансгаз'. Стоимость транзита через Беларусь по газпромовской трубе составляет 46 центов за 1 тыс. кубометров на 100 км. (20,7 млрд. куб. м. транзита в 2006 г.). По трубе 'Белтрансгаза' - 75 центов (19,7 млрд. куб. м. транзита в 2006 г.). Это - самые низкие в Европе тарифы.

Соответственно, понятно желание 'Газпрома' купить вторую трубу и снизить цену на транзит, что предполагается сделать в форме создания российско-белорусского совместного предприятия на базе 'Белтрансгаза' с контрольным пакетом у 'Газпрома'. Понятно также и нежелание белорусской стороны расставаться с 'Белтрансгазом' как важным элементом экономического суверенитета страны.

В ходе переговоров 'Газпром' использует два сильных аргумента. Первый - политический: давление на Президента Лукашенко в ходе предвыборной кампании и после выборов (о чем мы уже говорили ранее ). Второй - экономический: угроза увеличения цены на газ до европейского уровня (что и было озвучено Алексеем Миллером).

Безусловно, угроза эта только звучит очень страшно. На самом деле, в силу географического положения, Беларусь по рыночным правилам не может быть приравнена к Европе. Поэтому ни о каких $235 за 1000 куб.м. речь идти не может. Сам 'Газпром', как сообщается, говорит пока об увеличении цены на газ вдвое, то есть, грубо говоря, с $46,68 до $100 за 1000 куб.м. Для Беларуси это будет означать потерю $1 119 720 000 в год (поставка 21 млрд. куб.м. газа в год). Сумма для страны, конечно, огромная.

Но фактически, учитывая то, что до белорусских потребителей газ доходит по ценам куда выше закупочных оптовых (для предприятий эта цена - чуть более $80 за 1000 куб.м.), такой скачок цен будет означать лишь то, что Беларусь потеряет (и то лишь частично) разницу между закупочными и внутренними оптовыми ценами на газ как источник государственных доходов. С учетом возможности повышения тарифов на транзит в ответ на повышение цен, рассматривать газовую 'европеизацию' Беларуси как катастрофу белорусской экономики - оснований нет.

Как заявил Александр Лукашенко, 'главное, чтобы у российских и у белорусских заводов и фабрик были равные условия работы'. То есть, в соответствии с двусторонними договоренностями, субъекты хозяйствования Беларуси и России должны находится в равных условиях конкуренции и, по логике вещей, при повышении цен на газ для белорусского потребителя цены должны вырасти и для российских предприятий.
Этого, конечно, вряд ли стоит ожидать. Однако следует отметить, что для Смоленской области (потребители четвертого пояса) цена на газ в 2006 году составит $64 за 1000 куб.м., а это уже недалеко от того, что планируется ввести для Беларуси.

Если же предположить, что 'Газпром' сможет провести через соответствующие инстанции либерализацию внутреннего ценообразования, планы чего вынашивались им уже довольно давно, то вполне может получиться, что в 2007 году повышение цен на газ для Беларуси до $100 за 1000 куб.м. действительно будет означать лишь выравнивание условий хозяйствования белорусских и российских предприятий.
В таком случае вообще нельзя говорить о значимых негативных последствиях планируемого повышения цен на газ для Беларуси. Получается, что экономическое содержание вопроса совсем не так однозначно негативно, как может показаться на первый взгляд.

Но есть и другая сторона проблемы: какие политические последствия могут породить происходящие ныне события? Об этом следует говорить отдельно...

Юрий Царик, интеллектуальный клуб 'Аркс' БГУ. Минск