Posted 17 апреля 2006, 08:02
Published 17 апреля 2006, 08:02
Modified 2 апреля 2024, 04:14
Updated 2 апреля 2024, 04:14
26 апреля 2006 года - день поминовения жертв Чернобыльской атомной катастрофы, которая 20 лет назад навсегда изменила мир и наше представление о нем. 'Росбалт' продолжает серию публикаций, посвященных урокам Чернобыля и проблемам ядерной безопасности, начатую статьей Чернобыль: «Малая война» в центре Европы .
Автор материалов - независимый эксперт по проблемам ядерной безопасности Алла Ярошинская.
Первый российский ядерный ренессанс после Чернобыля был запланирован еще при Егоре Гайдаре. 26 марта 1992 года он подписал распоряжение о возобновлении строительства атомных станций на территории России. Без проведения независимой оценки состояния атомных реакторов, без объяснения с общественностью, которую правительство намеревалось осчастливить атомным соседством. И это при том, что в 1991 году, накануне поездки президента Бориса Ельцина в США, Академия наук страны рекомендовала закрыть большинство российских АЭС, учитывая международные требования к их безопасности.
В 'черный' список тогда попали Ленинградская, Билибинская, Курская, Белоярская, Смоленская, два блока Кольской, два блока Нововоронежской АЭС. Опасные реакторы ученые рекомендовали вывести из эксплуатации в течение 10 лет. Только две российские станции из девяти, сделали вывод в РАН, отвечают требованиям безопасности.
Распоряжение Гайдара стало первым шагом к наращиванию усилий по вливанию свежей крови в отрасль, по сути, 'взорвавшуюся' вместе с чернобыльским реактором.
В постановление Правительства России 'Вопросы строительства атомных станций на территории Российской Федерации' от 28 декабря 1992 г. к вводу было намечено 33 новых блока АЭС и АСТ. 19 из них предполагалось разместить в Центральной, Северо-Западной и Черноземной зоне России. Это густонаселенные районы, с газо- и нефтепроводами, ведущими в страны СНГ, Прибалтики и Европы. Среди предлагаемых для строительства ядерных реакторов были и наши старые знакомые - РБМК.
В 'Концепции развития атомной энергетики в Российской Федерации', одобренной коллегией Минатома РФ 14 июля 1992 года, немало места было отведено безопасности АЭС, которую нужно довести 'до уровня, исключающего возможность тяжелой аварии с выходом продуктов деления в окружающую среду'. Речь идет и о существующих АЭС, и об их новых поколениях. Но возможно ли в принципе достичь максимального уровня безопасности именно этих типов реакторов?
На совершенно секретном заседании политбюро ЦК КПСС через два месяца после аварии академик Валерий Легасов (отвечавший за ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС и покончивший с собой на следующее утро после второй годовщины аварии) говорил Горбачеву: 'Реактор РБМК по некоторым позициям не отвечает международным и отечественным требованиям. Нет системы защиты, системы дозиметрии, отсутствует внешний колпак. Мы, конечно, виноваты, что не следили за этим реактором. Оба ведущих ученых, которые работали в отделе и занимались физикой этого реактора, скончались. В результате должного внимания физическим вопросам не уделялось. Мы видели слабость этого подразделения. В этом есть и моя вина. ...Это касается и первых блоков ВВЭР. 14 из них тоже не соответствуют современным и отечественным требованиям безопасности'.
Это признание серьезного ученого, которого ценили и уважали во всем мире, дорогого стоит.
Через два года после этого, незадолго до смерти, Валерий Легасов, давая интервью для документального фильма 'Звезда Полынь', сказал еще больше: 'Поскольку уж я коснулся реактора, то, может быть, наступил тот самый момент, когда нужно высказаться. Редко кто из нас по-настоящему откровенно и точно на этот счет высказывался. Всякий подход к обеспечению ядерной безопасности... состоит из трех элементов: первый элемент - это сделать сам объект, ну, в данном случае, скажем, атомный реактор - максимально безопасным. Второй элемент - сделать эксплуатацию этого объекта максимально надежной, но слово 'максимально' не может означать стопроцентную надежность, философия безопасности требует обязательно введения третьего элемента, который допускает, что авария все-таки произойдет, и радиоактивные или какие-нибудь химические вещества за пределы аппарата выйдут. И вот на этот случай обязательным является упаковка опасного объекта в то, что называется 'контейнмент'... Вот в советской энергетике третий элемент, с моей точки зрения, был преступно проигнорирован. Если бы была философия, связанная с обязательностью контейнмента над каждым из атомных реакторов, то, естественно, РБМК, по своей геометрии, как аппарат, просто не мог бы появиться. Факт появления этого аппарата, с точки зрения международных и вообще нормальных стандартов безопасности, был незаконным, но, кроме того, внутри аппарата были допущены три крупных конструкторских просчета.
...Но главная причина - это нарушение основного принципа обеспечения безопасности таких аппаратов - размещение опасных аппаратов в таких капсулах, которые ограничивают возможность выхода активности за пределы самой станции, самого аппарата'.
И здесь самое время вспомнить, что, как утверждали Легасов, Израэль и другие ученые, не чернобыльская авария была самой крупной в мире. Самая большая в мире атомная авария произошла до Чернобыля - в 1972 году на АЭС 'Три Майл Айленд' в США. Но там реактор был под колпаком, и авария произошла под колпаком. Колпак треснул, но во внешнюю среду вышло очень немного радиации. С тех пор США не построили ни одной АЭС. Даже и с надежным колпаком.
Правда, в последние годы уже и там ядерному лобби, похоже, удается убедить правительство страны в 'жизненной' необходимости новых атомных станций. Но так как все АЭС там принадлежат частному бизнесу, а с их окупаемостью большие проблемы, то эти самые частные корпорации и пытаются 'выбить' у правительства деньги (свои вкладывать не хотят!). Пока общественности удается отбиваться от такого бремени. Ведь в США деньги налогоплательщиков - это святое.
В российской 'Концепции развития атомной энергетики' от Гайдара было отмечено, что на 1 июля 1992 года - то есть сразу после развала СССР - в России находилось в эксплуатации '28 промышленных энергоблоков на 9 атомных станциях, ... в том числе 12 энергоблоков с водо-водяными корпусными реакторами типа ВВЭР, 15 энергоблоков с уран-графитовыми канальными реакторами (11 блоков РБМК-1000 и 4 блока ЭГП) и один блок с реактором на быстрых нейтронах'. Это о них, получается, говорил Валерий Легасов: 'Нужно размышлять над какими-то специальными мерами по локализации аварии тех 28 аппаратов, поскольку экономически и технически невозможно построить над ними колпаки'.
Это значит: что бы ни делали ученые, какие бы меры безопасности ни принимали (а сделано для безопасности РБМК после аварии на ЧАЭС действительно немало), главная причина опасности действующих атомных энергоблоков в России - неустранима. В этом и состоит трагедия атомной энергетики в нашей стране, которой советские академики изначально навязали порочный путь развития (в чем и сознался с перепугу академик Александров на секретном заседании Политбюро ЦК КПСС). Над этой проблемой 'нужно сегодня задуматься - главным образом советскому обществу, потому что эта проблема наша', говорил перед смертью Легасов. Он же на заседании Политбюро утверждал летом 1986 года, что 'слабое место РБМК известно 15 лет'.
Но есть на этот счет и другое мнение. На все том же заседании Политбюро академик Александров обронил: 'Колпак только усугубил бы аварию'. Другие ученые считают, что 'это никому неизвестно'. Значит, с одной стороны, колпак над РБМК вроде бы технически невозможен, с другой - если бы он, предположим, и был, то мог бы еще более усугубить последствия аварии. Однако же упорно, пятилетка за пятилеткой, именно эти опасные энергоблоки насаждались в советской атомной энергетике приближенными к власти учеными.
Сначала они лгали нам о причинах и последствиях аварии в Чернобыле, принимали решения о строительстве домов для переселенцев в опасных зонах. Затем, зная о реальных причинах аварии, всю вину свалили на персонал станции. Теперь, пользуясь неосведомленностью широкой общественности, создают новые планы 'атомизации' России реакторами, опасность которых конструктивно неустранима, и которые предполагалось остановить еще 20 лет назад.
По поручению президента Ельцина от 17 июня 1997 года NПр-952 российское правительство, которое тогда возглавлял Сергей Кириенко, своим постановлением N815 от 21 июля 1998 года утвердило 'Программу развития атомной энергетики Российской Федерации на 1998-2005 и на период до 2010 года'. Что в ней? Ничего нового, кроме агрессивного наступательного плана 'оттаявших' после чернобыльского анабиоза атомщиков и их лоббистов. 'В Российской Федерации на конец 1997 года, - отмечалось в 'Программе', - находились в эксплуатации на девяти АЭС 29 энергоблоков. В их числе 13 энергоблоков с реакторами типа ВВЭР, 11 энергоблоков с реакторами типа РБМК (...)'. Речь идет все о тех же принципиально ущербных реакторах, которые собирались закрывать кремлевские старцы после Чернобыля.
А вот и новшество - 'Анализ состояния основного оборудования энергоблоков, в том числе реакторных установок, показал принципиальную возможность продления сроков их службы, по крайней мере, на 5-10 лет...'. О чем же идет речь? О наших старых недобрых знакомцах - реакторах РБМК-1000, самых бездарных из всех существующих в мире, что признали под давлением Чернобыля и их творцы. Сроки службы уже продлены для Ленинградской АЭС - там все еще работают четыре реактора-доходяги чернобыльского типа, с 1973 года. То же касается и Курской атомной - там такая же история. Ресурс их уже или исчерпан, или будет исчерпан в ближайшие годы, но вместо того, чтобы наконец избавиться от этого атомного хлама, на него 'наводят марафет' и подкладывают бумаги о продлении срока годности на подпись президенту. Вот такая старая новая программа....
Атомщики предполагают также 'завершение начатого и расконсервированного строительства 3-го энергоблока Калининской, 5-го энергоблока Курской, 1-го и 2-го энергоблоков Ростовской АЭС, Воронежской ACT, продолжение строительства Южно-Уральской АЭС с реактором БН-800'. Аппетиты растут: планируется 'завершение строительства 2-й очереди Калининской, 3-й очереди Курской и Ростовской АЭС'.
Запланировано и 'строительство АЭС нового поколения' старого покроя: Нововоронежская и Кольская АЭС-2, головной энергоблок в г. Сосновый Бор (Ленинградская АЭС под Петербургом). И всюду - все те же раскритикованные экспертами на самом высоком уровне советские ВВЭР разной мощности. Нет-таки пророка в своем Отечестве...
Дважды намечавшийся ренессанс ядерной российской энергетики - при Гайдаре и при Кириенко - так и не состоялся. Причина была проста - не было денег. И вот - третий заход. Теперь при премьере Фрадкове и главе 'Росатома' Кириенко. И снова 'планов громадье'. Теперь атомщики, вдохновленные повесткой дня саммита 'Большой восьмерки', на котором мировые лидеры собираются рассматривать проблему энергетической безопасности, предлагают решать ее своим способом - построить в России не 33, как планировалось несколько лет назад, а уже целых 40 атомных реакторов до 2030 года. В общем, догнать и перегнать самих себя.
Но, кроме вечного вопроса 'где деньги, Зин?' (каждый реактор стоит не менее $1,5-2 миллиардов), существуют еще технические и строительные вопросы. По оценкам экспертов, ядерная отрасль РФ пребывает в таком состоянии - многие квалифицированные специалисты давно уехали, мощности специальных стройорганизаций утрачены, - что сделать это физически невозможно.
Кроме того, почти все действующие реакторы построены на базе давно устаревших представлений о безопасности, и новой научной идеологии на этот счет нет и не предвидится. И вот в ЭТО налогоплательщикам, то есть нам с вами, предлагают вложить не много не мало - 80 миллиардов долларов! Правда и то, что нас, как обычно, никто не спрашивал, а надо ли нам ЭТО? Не лучше ли вложить эти деньги в более необходимые бесплатные здравоохранение и образование, которые уже давно и надежно сошли в России на нет? За нас, как всегда, уже все решили.
Все эти заявления, их комсомольский задор, на фоне предыдущих атомных потуг, выглядят пока столь несерьезно, сколь и нелепо. Новое возрождение ядерного Феникса, аккурат накануне 20-летия Чернобыльской катастрофы, - это, как сейчас говорят, и вправду круто. Девять миллионов человек, которые вот уже два десятилетия ежесекундно угорают в радиации, проживая на 'чернобыльском следе', тысячи детей с раком щитовидной железы, сотни тысяч инвалидов и умерших ликвидаторов в расчет, разумеется, не берутся. Даешь ядерный ренессанс!
В последние годы СССР накануне каждой чернобыльской годовщины Политбюро ЦК КПСС разрабатывало 'План упреждающих контрпропагандистских акций'. Правку плана осуществлял лично Егор Кузьмич Лигачев. За запланированную ложь накануне первой годовщины катастрофы 10 апреля 1987 года проголосовали, как всегда, единогласно на Секретариате ЦК КПСС (совершенно секретный протокол N46): '...Голосовали: тт. Горбачев - за, Алиев - за, Воротников - за, Громыко - за, Лигачев - за, Рыжков - за, Соломенцев - за, Чебриков - за, Шеварднадзе - за, Щербицкий - за'.
'За' было всегда стопроцентным. Несмотря на то, что на своих совершенно секретных сходках они, оказывается, откровенно называли последствия взрыва в Чернобыле 'последствиями малой войны' (Громыко), сравнимыми с 'применением оружия массового уничтожения (Горбачев, маршал Соколов). Но это положено было знать только 'жрецам'. 'Чернь' же уверяли, что 'здоровью людей ничего не угрожает' и реэвакуировали беременных женщин и детей в 'черные' радиоактивные зоны.
Не смахивают ли новые авральные планы развития атомной энергетики Российской Федерации на период до 2010 года на своеобразный 'план упреждающих контрпропагандистских акций'? И если это так, то наша жизнь с реактором возможна только при наличии 'колпака' над каждым человеком. Если, конечно, это жизнь...