Posted 21 апреля 2006, 14:40

Published 21 апреля 2006, 14:40

Modified 2 апреля 2024, 04:13

Updated 2 апреля 2024, 04:13

'Ильхом': опыт театра с отметки "ноль"

21 апреля 2006, 14:40
В эти дни в Москве заканчиваются гастроли театра 'Ильхом'. После российской столицы гордость ташкентской сцены будут встречать в Вене и Лондоне. Так ильхомовцы отмечают тридцатилетний юбилей своего по-настоящему независимого существования.

В эти дни в Москве заканчиваются гастроли театра 'Ильхом'. После российской столицы гордость ташкентской сцены будут встречать в Вене и Лондоне. Так ильхомовцы отмечают тридцатилетний юбилей своего по-настоящему независимого существования.

На этих гастролях столичный зритель увидел три спектакля: пьесы Шекспира, Чехова и Кадыри. Именно произведение расстрелянного Абдуллы Кадыри, собранное по крупицам в архивах, трогает душу больше всего. Русские и узбекские актеры, легко переходя с одного языка на другой, играют историю начала XX века, которая у них получила название 'Белый белый черный аист'.

Это - история трех историй. Первая - история молодого чувственного юноши, который не находит себе места в узбекском обществе. В этом обществе мужчины бесчувственны и расчетливы, а женщины - молчаливы и подавлены. 'Почему я не могу чувствовать?', - кричит он. 'Потому что чувства не украшают мужчину', - отвечают ему. Быть открытым, быть добрым, быть собой - означает быть дважды белым, то есть, в конце концов, черным в общей стае. Это то, что в русском языке отражено противоположным цветом и птицей меньших размеров - 'белая ворона'.
Вторая история - продолжение первой, конфликт между традиционным обществом и новой культурой. И третья - это история табу, которое здесь представлено однополой любовью. Тема, чувствительная даже для самых либеральных стран. Босоногие актеры, порхающие по сцене, восточные мотивы, узбечки в традиционных нарядах очаровывают зрителя достоверностью, простотой и легкостью жизни на сцене.
Центр сцены - дерево. Это место гнездования аистов, которые приносят жизнь, и место новых героев Ташкента начала XX века, которые хотят эту жизнь изменить. Но и аисты, и новые герои находят под этим деревом свою смерть...

Ташкент - особый город Центральной Азии. Отпраздновавший в советское время свое 2000-летие, этот город вдохновил художественного руководителя театра 'Ильхом' Марка Вайля на создание документального фильма 'Конец века. Ташкент'. Лента демонстрировалась один раз на бесплатном сеансе в маленьком зале Центра им. Мейерхольда. Этот фильм, материал для которого собирался в архивах, не о конце XIX или даже XX века в Ташкенте - здесь слово 'век' обозначает вехи, этап, стадию. Начало века в этом фильме приходится на 60-е годы XIX века, конец века - развал СССР.
Для режиссера этот период времени являет собой некую цепочку событий, в которых присутствовала преемственность, нарушенная к концу этой эпохи. Это не только отрезок времени, в котором, безусловно, будет существовать преемственность от отцов к сыновьям, от старых завсегдатаев чайных к новым, но это, скорее, культурная 'особость' города, который славился своим гостеприимством и космополитизмом, и чем он особенно дорог Вайлю.

Фильм показывает острые моменты ломки города в буквальном и переносном смысле этого слова - снос традиционных жилищ после землетрясения 1966 года и 'снос' традиционной культуры. Восприятие советской культуры в Узбекистане было таким сильным, что, в некоторых моментах, если заменить узбекские лица русскими, разницы не будет: та же любовь к Вождю, к Советской Родине, распространившейся вдруг на 15 республик, и то же легкое прощание с ней в 90-е. Причем, всё это - совершенно искренне.
В фильме есть по-грустному веселые мини-интервью с современной молодежью. Они не могут вспомнить, когда развалился Союз, говорят смешные и нелепые вещи, и все это - от потерянности. 'Я не знаю, кто я', - говорит девушка. 'Я люблю заграницу', - говорит парень. А потом, два месяца спустя, он, по словам Вайля, погибает на какой-то дискотеке.
Кадры, на которых узбекские певцы поют традиционные песни и играют на национальных инструментах, сменяются странным узбекским рэпом. Но и это тоже Ташкент. 'Будет ли продолжение фильма?', - спрашивают Вайля зрители после показа. 'Нет', - твердо говорит он. Этот фильм, по его словам, он делал для того, чтобы остановить попытки узбекских историков нового времени переписать историю.

'Ильхом' - это не только узбекское чудо. Это также, как любят говорить сами ильхомовцы, опыт создания театра с отметки 'ноль'. Ни одной копейки государственных денег - всё сами, сами, сами. И это делает 'Ильхом' особенно уникальным. Ведь это очень непросто - создать студию, которая смогла бы работать 30 лет, получить мировую известность и стать театром с большой буквы. Это было непросто в советское время, но это стало еще более сложным в новое время. Создать театр, который бы приносил доход, но при этом давал качественный 'материал' - основная проблема современных независимых студий. Театр - это часть рынка, а главный интерес рынка - это прибыль. 'Театр не может приносить прибыль и быть самоокупаемым', - заявил Марк Вайль на круглом столе 'Конфликт интересов менеджмента и искусства в современном театре', прошедшем 18 апреля в 'Росбалте'.

Генеральный менеджер Ильхома Игорь Ратанов рассказал, каким трудом они добывают спонсоров: 'Никто не хочет заключать долгосрочных контрактов'. Все согласились, что переход на рыночные отношения имел для театров катастрофические последствия, вылившиеся в возникновение тысяч низкокачественных антреприз и коммерческих проектов. 'Бой проигран', - констатировал профессор РГГУ, бывший ведущий программы 'Фрак народа' и бывший художественный руководитель новосибирского театра 'Старый дом' Владимир Оренов. По его мнению, менеджмент уже одержал свою победу. Оренов привел цифры, согласно которым больше половины российских театров не имеют художественного руководителя, и управляются директорами. Однако факт существования 'Ильхома' показывает, что, есть фронты, на которых бой еще ведется.

Марк Вайль держит марку, держит слово, он ухитряется быть всем и многим для театра, не впадая в ту семенящую истерику, столь характерную для столичных VIP-персон. Он работает в Ташкенте, в Москве, в Сиэтле, и при этом остается доступным для всех человеком - настоящий сын космополитичного Ташкента. А 'Ильхом' и его приезд в Москву - большой подарок любителям Востока, Узбекистана и настоящего театра.

Юлия Нетесова, ИА Росбалт, Москва

Подпишитесь