Татьяна Овсиенко: "Свадьба была ответом на рассоединение Украины и России"

Татьяна Овсиенко: У меня было сотрясение, повреждены позвоночник и связки на ноге; поскольку в Склифе мест не было, и я лежала в коридоре, меня забрали домой. Врачи сомневались, что я вообще буду ходить. Но мне совершенно не улыбалось становиться безработным инвалидом. Я узнала, что ищут новых солисток, и не допускала мысли о том, что потеряю все и уеду домой плакаться. Сказала Литягину, что через неделю встану. Через неделю мы уехали на гастроли. Надо отдать должное ребятам, они обо мне очень заботились. Носили меня на носилках из поезда в гостиницу и обратно, на репетиции ставили мне стульчик. Кстати, на нем я сидела и во время выступлений. Его накрывали белым полушубочком, а потом в темноте выносили меня и сажали на него. В зале творился дикий ажиотаж».

- Но ведь боль от травмы все равно никуда не исчезла?

Татьяна Овсиенко:: «Конечно, было очень больно – ведь когда поешь, напрягаются живот и горло. Но меня обкалывали обезболивающими перед выходом на сцену. Были еще способы – нашатырь под перчаткой и специальное колечко с маленькими иголочками. Они кололи в специальные точки. На колечко я нажимала, когда начинала терять сознание. Слава Богу, спустя некоторое время мы нашли в Минске доктора, который лечил иглоукалыванием. Через некоторое время я поправилась».

Начало: Татьяна Овсиенко: «Своим голосом в «Мираже» не могла петь ни одна солистка»

Женское счастье

Татьяна встала на ноги не только в прямом смысле. В начале 90-х она решила покинуть «Мираж» и заняться сольной карьерой. К этому шагу певицу вольно или невольно подтолкнул продюсер, взявший еще одну солистку. Такая подстраховка обидела Овсиенко. Тем не менее с «Миражом» она рассталась тихо, без скандалов и даже получила право исполнять некоторые хиты группы.

Вскоре фортуна вновь улыбнулась Татьяне – ей стал писать песни композитор Виктор Чайка. И через несколько месяцев Овсиенко дебютировала с альбомом «Красивая девчонка», который принес ей народную любовь. Настало время заняться личной жизнью. На ее чистой странице появилось новое имя – продюсер Владимир Дубовицкий.

- Говорят, вы дважды знакомились со своим будущим мужем?

Вторая наша встреча состоялась в Москве, в ДК «Крылья Советов», на моем концерте. Ему сказали: «Смотри, вон на сцене та девчонка, которая тебя в Киеве спасала!» Он меня вспомнил и пришел за кулисы со словами: «Где моя любимая женщина?» Прошло время, мы стали сотрудничать, и как-то незаметно у нас все закрутилось. В итоге наш творческий альянс – продюсер и певица – перерос в романтический, а потом в супружеский».

- А как на это отреагировала его первая жена Ирина Аллегрова?

Татьяна Овсиенко: «К тому моменту они уже расстались – нормально, по-человечески. Мы с Иркой в хороших отношениях».

- Когда Владимир сделал вам предложение?

Татьяна Овсиенко: «Наша свадьба была ответом на рассоединение Украины и России. Возникли сложности с гастролями: мой украинский паспорт создавал большие проблемы на границе, на таможне. И мы с Володей решили пожениться, чтобы у меня было российское гражданство.

Свадьба готовилась в ужасной спешке. Белое платье мне брали подружки напрокат по телефону, свидетель Володи – Филипп Киркоров – опоздал, мы с Леной Апиной, моей свидетельницей, покупали по пути в загс шампанское… В довершение всех злоключений Володя куда-то исчез перед торжественным банкетом. Как выяснилось позже, кто-то запер его в туалете. В общем, сумасшедший дом, но праздник все равно стал смешным и незабываемым! На следующий день я улетела на гастроли. Володе повезло больше – он отсыпался».

- А какие у вас сейчас отношения с мужем?

Татьяна Овсиенко: «Вы знаете, тему личной жизни я считаю закрытой. Должно же у меня оставаться какое-то свое пространство».

- Ну хоть скажите, какие качества оттолкнули бы вас от мужчины?

- Чтобы петь о любви, обязательно ли быть влюбленной?

Татьяна Овсиенко: «Я люблю и знаю, что любовь разная. Можно любить своих родителей, сына, мужчину, собаку. И это все равно называется любовью. Что касается чувства к мужчине… Думаю, такая любовь не терпит ограничений, обязательств и условий. «Не влюбляйся больше, не изменяй, не ревнуй!» Таких лозунгов подлинная любовь не принимает, потому что она не существует без свободы. Хотя и без боли и слез тоже».

- А что может вас обидеть до слез?

Т.О.: «Я знаю, что слишком открыта. Мне всем хочется помочь и все отдать. И так вот делаешь-делаешь что-то хорошее для человека, а потом начинаешь невольно недоумевать: а почему он ко мне не относится так же? Я часто наступаю на эти грабли. Допустим, человек занят, у него успешно продвигается карьера, ему некогда подумать о бытовых вещах – о ремонте, допустим. И я все беру на себя, зная, что отлично справлюсь. А потом вдруг понимаю, что человек не испытывает ко мне благодарности. Вся загвоздка в том, что мужчина должен и, главное, хочет делать мужскую работу. Он так устроен».

- Вы сильная женщина. Материнство вас не изменило, не смягчило?

Татьяна Овсиенко: «Наверное, да. Для меня оно стало открытием и большим испытанием. Все страшно ответственно было – пеленки, памперсы, проблемы со здоровьем ребеночка, то нельзя, это нельзя… Я даже на то время бросила работу. И при этом не брала ни одной няньки. Мне хотелось все время быть рядом с ним и записывать на диктофон все, что он говорил.

Когда Игорек подрос, я стала брать его с собой на гастроли. Ему было годика четыре, когда мы поехали в Германию. Он совершенно спокойно переносил походные условия, спал за кулисами на реквизите. Научился скручивать провода и складывать микрофоны, баловался с прожектором-пушкой – светил мне в ноги. Долго не мог понять, почему я на сцене ношу короткие юбки, а в обычной жизни – спортивные костюмы. И иногда кричал мне из-за кулис, когда хотел обедать: «Мам, ну хватит петь, пошли!» Сейчас Игорю уже одиннадцать лет, он учится в школе при МГУ».

Муза отверженных

- Подозреваю, есть гастроли, на которые вы никогда не возьмете сына. Вы часто выступаете в местах лишения свободы. Не страшно, когда на вас смотрят столько преступников?

- И как же реагировали на ваше появление зэки?

Татьяна Овсиенко: «Очень хорошо. Правда, я долго не могла придумать, как к ним обратиться вначале. И в итоге сказала: «Здравствуйте, мальчики». И после этого все пошло отлично. Они хлопали, смеялись и танцевали. Даже я учудила – по своей старой привычке пошла «в зал», хотя мне строго запретили. Но ничего не случилось.

Я привезла машины, набитые разрешенными гостинцами – чаем, сигаретами, печеньем. Мне, в свою очередь, надарили разных поделок из дерева и хлеба. И, что удивительно, после освобождения они находили меня и благодарили».

- А среди ваших поклонников встречаются ненормальные?

Татьяна Овсиенко: «Была одна. У меня ведь долгое время сохранялась киевская привычка – не запирать дверь квартиры. Дома постоянно кто-то из родных и друзей гостит. И вот однажды ко мне ворвалась женщина со словами, что любит меня, и стала себе резать вены. Ужас!

Поправившись, она снова вернулась и стала терроризировать меня и мою семью. Поджидала меня в подъезде и требовала: «Скажи мне, что любишь меня, скажи, что я твой зайчик». Я отвечала, что лучше такие слова буду мужчинам говорить. И она в отместку названивала всем моим родственникам, друзьям и коллегам. Когда меня не было дома, звонила маме и говорила, что я умерла или утонула. Телефон трезвонил без конца! На нее было заведено семь уголовных дел – и все без толку. Нету против нее статьи. Потом она переметнулась к Софии Ротару. Сейчас издевается над ее семьей».

- Вот удивительно, не смогли справиться с одной сумасшедшей, а на гастролях, говорят, усмирили толпу пьяных хулиганов.

Первым делом я спрятала наших охранников. Ну что двое парней сделают с такой бандой? Только разозлят. Потом вышла в зал. Меня тут же один схватил за шею и зажал ее нунчаками. На помощь подоспел Володя. Он выяснил, кто главный, поговорил с ним, сказал, что у нас завтра концерт, что предложения (даже в баню) в такой грубой форме не делаются, и меня отпустили.

Мы быстренько оделись, сели в автобус. Но водитель замешкался, и орава хулиганов вернулась. Один, покорябанный и избитый, стал требовать, чтобы я его поцеловала. Его свои же ребята оттащили. Конечно, было страшно – за Вову, за девочек на подпевках, за музыкантов, за себя. Но любой артист подвергается похожим опасностям в чужом городе».

- Зачем вам все это надо, вы же мама?

Татьяна Овсиенко: «Честно говоря, даже мысли о страхе не возникает. Я была в Чечне, в Косове, в Степанакерте, в других неспокойных районах. Но твердо знаю, что принимающая сторона хорошо заботится о моей безопасности.

Помню, для меня было очень важно приехать в Ханкалу 23 февраля, поздравить наших солдат с праздником. Они же рискуют жизнью, получают ранения, гибнут. Мы предложили ребятам обзвонить их матерей, чтобы сказать им: все в порядке с вашим сыном, он жив-здоров и был у меня на концерте. Так и сделали…

Кстати, НАТО наградило меня медалью миротворца за выступления в Косове. Есть у меня и медаль «За воинскую доблесть» I степени – за концерты в Чечне. Я очень горжусь этими наградами».

- Ну неужели у вас нет каких-нибудь простых женских слабостей вроде шопинга или страсти к украшениям?

Что касается драгоценностей… Самые убийственно красивые и дорогие (подарок поклонника) у меня украли. Это были копии императорских колье и браслета со ста тринадцатью бриллиантами. Но я не особенно расстроилась. Я всегда говорю Игорюшке, что у его будущей жены, моей невестки, будет много украшений. К счастью, это случится нескоро».

| Марина Макунина, "Московский комсомолец"