"Невское время": Первая истребительная

Редкий случай, когда больница получает народное имя. НИИ скорой помощи – тому пример. Знаменитый институт превратился в нечто вроде коммерческого предприятия. По крайней мере, так говорят врачи, которые работали в НИИ до недавнего времени. По оценкам некоторых медиков, оборот этой больницы только два года назад достигал 3,5 миллионов рублей. Возможно, сейчас он гораздо больше. О поборах в НИИ скорой помощи знают не только медики, но и горожане, которым пришлось с этим столкнуться.

«НВ» провело журналистское расследование ситуации в одной из самых известных больниц города.

По данным источников «НВ», два года назад среднее отделение НИИ скорой помощи - хирургическое - должно собирать порядка 150 тысяч рублей в месяц. Другим отделениям были назначены суммы меньше, другим – больше. Например, отделение эндоскопической хирургии «план» установили 1 (один) миллион рублей в месяц.

Понятно, что в такой ситуации врач меньше думает о постановке диагноза и назначении лечения. На ваш взгляд: если из администрации спустили сногсшибательный план, он будет думать в первую очередь о проведении показанных лечебных мероприятий или о механизме изъятия денег из пациента? Ответ очевиден.

- План на месяц для 30-коечного хирургического отделения, к примеру, составлял год назад 150 тысяч рублей, - рассказал «НВ» уволенный по сокращению штатов один из самых сильных хирургов города Владимир Опушнев. - Всего же институт за счет поборов с больных имел каждый месяц в среднем более 3,5 миллиона рублей. Виновные в невыполнении плана попадали в черный список и увольнялись. Необходимость сбора денег с больных директор института публично объяснял тем, что все повышения заработной платы медработникам не подкрепляются финансированием со стороны властей, в частности – губернатора (!).

Плати или - умирай

Доктора рассказали, что все больные, поступающие в институт, по методике директора, делятся на «социально адаптированных» (платежеспособных) и «социально неадаптированных» (неплатежеспособных).

Если первая группа получает лечение, то больных второй группы – либо сразу выписывают, либо из-за тяжелого состояния переводят в психосоматическое отделение, которое по инструкции предназначено для больных с психозами, говорят бывшие работники НИИ. Первоначально туда кладут людей под предлогом перенесенного ими стресса от травмы и, как результата - психоза, а потом, уже на вскрытии в морге, нередко выяснялось, скажем, что у больного была тяжелая черепно-мозговая травма или еще что-то в этом роде. И если бы человека лечить соответствующим образом, тогда, возможно, он бы и выжил.

- Мы, хирурги, получали два года назад основную ставку – 3 тысячи рублей, плюс надбавки за категорию, за стаж, за ученую степень, еще «губернаторские» платили, но потом их сняли, так что в общей сложности у опытного врача выходило по 9 – 10 тысяч рублей, - рассказал Владимир Опушнев. - Доподлинно знаю, что некоторые коллеги, да и я случалось, вкладывали собственные деньги за больных, которым нечем было заплатить за операцию, но за жизнь которых, имело смысл бороться. Делали мы это инкогнито, иначе не избежать взбучки, мол, ты элементарно «попал» на деньги, сделал такую сложную операцию и не организовал «лекарственное обеспечение», то есть не заключил с полумертвым человеком (простите за цинизм – полуфабрикатом для морга) или его родственником договор. Кстати, «лекарственным обеспечением» здесь ханжески называют элементарные поборы. Вы спросите, а как же страховые полисы, гарантии страховых компаний, то есть обязательное медицинское страхование? Так это все само собой! Но этого мало. «Договоры» заключаются поверх всех этих оплат, предусмотренных государством, точнее, Конституцией РФ, гарантирующей каждому гражданину нашей страны бесплатное оказание медицинских услуг. Но что там закон, когда есть инструкции местного князька?! Просто больного, как правило, нуждающегося в экстренной помощи, первым делом заставляли подписывать некий самопальный документ, где, в частности, существует такой пункт: «Мне предложены альтернативные методы лечения в рамках тарифа обязательного медицинского страхования, от которого я отказываюсь и настаиваю на проведении лечения в рамках договора на предоставлении платных медицинских услуг…» Получается, что НИИ скорой помощи одновременно «доило» и несчастного больного и его страховую компанию, выставляя ей счет за уже оплаченное пациентом лечение.

Известно, что коллектив по части этих суперприбылей обращался в районный ОБЭП, прокуратуру Фрунзенского района, но отовсюду получали отписки.

При том, что эти поборы происходят в государственном медицинском учреждении, куда более 95 процентов больных поступает по экстренным показаниям, то есть нуждается в неотложной помощи, которая финансируется из Фонда обязательного страхования. При всем том, больные, которые ради спасения собственной жизни, идут на заключение договоров, еще не имеют гарантий, что получат качественное лечение.

По некоторым данным, заслуживающим доверия, нынче практика составления противоправных «договоров» с больными на отдельную плату за лечение, остается в силе. Вот только сами договоры сразу после их оплаты уничтожаются.

Молчание и порука

Жалоб на НИИ Скорой помощи – масса. Однако, вышестоящие инстанции, - по словам опытных медиков НИИ, - ситуацию не контролируют. Те жалкие проверки, которые иногда случаются, простая формальность. Показатели лечебной работы, что попадают в комитет по здравоохранению, резко отличаются от фактических. Истинные причины летальных исходов и осложнений администрацией якобы тщательно скрываются.

Владимир Опушнев знает примеры работы комиссий. Например, 58-летняя больная Семенова поступила в институт в крайне тяжелом состоянии в отделение хирургической реанимации. Заместитель главного врача по хирургии Валерий Киселев поставил ей диагноз: запущенный рак печени, асцит и рекомендовал симптоматическое лечение в онкологическом отделении. Запоздалая операция, выполненная по поводу разрыва, как вдруг выяснилось, доброкачественной опухоли печени с внутрибрюшным кровотечением (потеря трех литров крови) не позволила спасти жизнь далеко не безнадежной больной. Разбор данной истории болезни на комиссии по изучению летальных исходов закончился рекомендацией сдать дело в архив.

Другой пример: смерть 33-летнего Антона Никольского. В течение менее чем одного месяца человеку было сделано пять разных операций. За это время врачи поставили ему восемь взаимоисключающих диагнозов. После очередной операционной экзекуции Антон умер. Ставшая вдовой – Елена Никольская – пообещала, что так дело не оставит.

- Про поборы врачей уж и говорить не приходится! – рассказала корреспонденту «НВ» Елена, - но ведь до чего додумались: через посредника администрация предложила мне 300 тысяч рублей, чтобы я только забрала своё заявление из прокуратуры. Они считают, что всё продается и всё покупается, но как бы не так!

Совсем свежий пример. Петербурженка Маргарита Прокуденкова, обратившаяся в газету, рассказала о том, что ее супруг получил бытовую травму - ожог. В НИИ он был доставлен с направлением поликлиники ≤119 и полисом. На следующий день ей позвонил хирург Григорий К. и потребовал заплатить за лечение 10 тысяч рублей. При этом врач, как утверждает Маргарита Прокуденкова, вымогал просто профессионально, и про детей вспомнил, и на жалость давил. Но Маргарита Васильевна, будучи на пенсии, просто не имела таких денег и потребовала врача написать отказ от лечения с целью обращения в другую больницу. Пока находилась у отделения реанимации, стала невольным свидетелем вымогательства денег у родственников двух попавших в ДТП людей – по 6 тысяч в сутки за каждого больного. За одного заплатили сразу, и врачи сказали, что приступили к лечению, за другого заплатить не могли, и помощь, оттягивалась. В конце-концов, муж Прокуденковой был выписан домой после оказания ему минимальной помощи.

От автора

И еще одна существенная деталь. Наблюдательный читатель заметил, что в тексте я нигде не употребил всуе НИИ Скорой помощи, в сочетании с именем великого хирурга, основателя института, академика АМН Иустина Джанелидзе, которым он был назван в 1950-х годах. Сделано это не случайно, а чтобы не омрачать его светлую память такой вот «чернухой».

В этом плане и по аналогии могу лишь приветствовать один из первых шагов прежнего начальника Военно-медицинской академии Юрия Шевченко (экс-министра здравоохранения РФ), который с первых же дней работы руководителем ВМА официально открестился от «почетного» звания академии – им. С.М. Кирова на том основании, что такое же имя носил самый крупный в Питере мясокомбинат-скотобойня. Возможно, на данном этапе имя Иустина Джанелидзе не стоило бы сочетать с народным прозвищем НИИ, как «истребительного батальона».

Прямая речь

Надежда Алёкина-Шорина, анастезиолог-реаниматолог:

- В пункте 1 статьи 41 Конституции РФ сказано: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счёт средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

В ряде газет Петербурга и Москвы, в журнале «Национальная безопасность и геополитика России» опубликована моя статья под названием «Здравоограбление». Её содержание доведено до сведения всех ключевых вышестоящих инстанций как регионального, так и федерального уровня. Реакция – нулевая!

Видимо, потому, что проблема взимания незаконных платежей за оказываемые медицинские услуги существует не только в нашем институте. Если бы этот правовой беспредел был рождён в НИИ, его давно уже прекратили бы. Сегодня вся страна неустанно склоняет гражданина Зурабова. А ему: ни холодно - ни жарко. Как вы думаете, почему? Неужто, только отсутствием совести у министра здравоохранения можно объяснить эти правовые нарушения?! Конечно же, нет! Его деятельность наверняка прикрывается вышестоящими инстанциями

То же самое можно сказать и об администрации нашего НИИ Скорой помощи. Наш директор – менеджер (наемный управляющий в капиталистическом производстве). Перед ним поставлена определённая задача: сформировать высокодоходную структуру из государственного медицинского учреждения. Если в основании нынешнего государственного здравоохранения лежит не забота о здоровье народа, а забота об извлечении прибыли из болезней наших граждан, можно говорить о том, что целесообразность народно-государственного здравоохранения перевёрнута с ног на голову. Да, запретить все платные медицинские услуги сегодня нельзя. Но они должны осуществляться не в стенах государственных медучреждений. Это не частная лавочка. Они построены на средства и руками нашего народа ещё в годы Советской власти. Здание НИИ не приватизировано, значит, при осуществлении любой коммерческой деятельности в его стенах, должна оплачиваться аренда за использование его площади

А сегодня используется бесплатно ещё и его оборудование, а также – людской ресурс в виде рабского труда медицинского персонала - врачей и медсестёр. Если кому-то очень хочется видеть в НИИ коммерческую структуру, они должны вспомнить о том, что это не акционерное общество со всеми его обязательными составляющими

Наш институт сегодня – это и ресторан, и супермаркет – в одном флаконе. Еженедельно проводятся деловые конференции, где подводятся итоги прошедшей коммерческой недели. Есть передовики, есть отстающие – те, кто собрал меньше, чем было приказано. В 2005 году план был: по 150 тысяч рублей в месяц - с каждого подразделения. В 2006 году ставки возросли до 250 тысяч. Сегодня - это уже чётко, слаженно работающий механизм денежных поборов с пациентов и их родственников.