Синдром волка

Как объясняют психологи "синдром волка" - явление непредсказуемое и опасное. Способ выживания, в тяжелых условиях, при обстоятельствах, которые вполне могут оказаться роковыми. Риск многократно усиливается, когда речь идет о подростках, оказавшихся в зоне, способных объединиться, стать неуправляемыми, а значит, смертельно опасными и одновременно уязвимыми ...

Стрельба на поражение

16 октября поздно вечером в воспитательной колонии № 2 уральского города Кировграда Свердловской области возник мятеж, подростки хотели прорваться через основное заграждение и выбраться на свободу, завладев оружием караульных (караул в тот день был женским). Часовые на вышках открыли огонь — сначала на предупреждение. Затем стрельба привела к тому, что один заключенный получил смертельное ранение.

Заключенные подожгли старое здание штаба — небольшую постройку, которая уже не использовалась.

Если верить официальным данным, в результате бунта 20 человек получили ранения, трое погибли: двое подростков, воспитанников колонии (Олег Брагин был застрелен при попытке захватить вышку, где находилась вооруженная охрана, а позже в больнице также от огнестрельных ранений скончался еще один осужденный Константин Слепухин), и сотрудник колонии капитан Анатолий Завьялов. Шесть сотрудников учреждения получили телесные повреждения разной степени тяжести.

Погибшим подросткам вскоре должно было исполниться 18 лет.

Мятеж был подавлен силами подразделений ГУФСИН по Свердловской области и спецназа.

По факту ЧП в воспитательной колонии Кировграда возбуждено четыре уголовных дела: по статье 105 УК РФ (убийство), 206 УК РФ (захват заложника), 212 УК РФ (массовые беспорядки) и 317 (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов).

В воспитательной колонии № 2 города Кировграда до ЧП содержались 463 подростка в возрасте от 14 до 18 лет.

В минувшую пятницу официально оценил трагические события, произошедшие в воспитательной колонии, руководитель службы исполнения наказаний (ФСИН) РФ Юрий Калинин.

«Поводом для массовых беспорядков стало то, что в тот день из колонии во взрослый СИЗО вывезли одного из лидеров группы подростков. Его друзья и организовали беспорядки, которые едва не вылились в массовый побег», — заявил он журналистам.

Кроме того, Калинин сообщил, что один из воспитанников колонии написал явку с повинной, признался в убийстве капитана Анатолия Завьялова. И еще назвал цифру: ущерб, нанесенный заключенными в ходе бунта, оценивается в 28 млн рублей. Но вряд ли только деньгами можно оценить последствия произошедшего…

Сбои в системе

В наших краях подростки — те, что находятся в следственном изоляторе № 1 («Кресты») по обвинению в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, безусловно, не так буйно, но тоже протестовали, требуя смягчения тюремного распорядка. Пресс-служба ГУ ФСИН в двадцатых числах сентября сообщила о том, что арестанты готовы объявить голодовку. Причиной, по мнению руководства службы, послужило желание некоторых криминальных авторитетов устроить провокацию и заставить силовиков применить спецсредства и меры физического подавления. Еще тогда официально было заявлено, что эта арестантская акция будет проходить не только в Петербурге, но и в других учреждениях уголовно-исправительной системы.

Уполномоченный по правам человека в Петербурге Игорь Михайлов тут же поспешил заявить, что вмешательства в ситуацию с заключенными СИЗО, которые угрожают новой акцией неповиновения, не требуется, «так как люди решают внутри свой собственный вопрос взаимоотношения между контингентом, находящимся там, и администрацией, которая руководит этим учреждением».

Выяснилось, что после бунта у заключенных было изъято более 200 мобильных телефонов и Игорь Михайлов, сославшись на то, что ни один из бунтарей не позвонил в СМИ, указал на сугубо внутренний характер этой проблемы.

На самом деле вряд ли происходящее можно считать внутренними делами колоний. Очевидно: что-то не срабатывает в системе, раз происходят в нашем отечестве массовые тюремные бунты, участниками которых становятся несовершеннолетние.

Мнения

Борис Пантелеев, член Комитета экспертного совета по правам человека:

— Протестную акцию не могли организовать вольные воры, скорее, малолеток спровоцировали сами сотрудники администрации колонии. Авторитеты сейчас не имеют почти никакого веса, они все под властью администрации. На такие действия обычно решаются лишь в крайних случаях, ведь заключенные при этом рискуют жизнью. Тем более что на малолетке всегда жестче сказываются атмосфера и порядки. Ведь еще в августе в этой же колонии случился первый бунт. Тогда примерно два десятка несовершеннолетних заключенных разбили стекла и вышли на территорию, после того как сотрудник администрации ударил одного осужденного. Тогда подростков удалось утихомирить. В колонии провели проверку и обещали ослабить порядки. Но, вероятно, это так и не было сделано. Кстати, тогда правозащитников в колонию не пустили.

Наталия Евдокимова, советника председателя Совета Федерации, ответственного секретаря петербургского правозащитного совета:

— Психологи не зря утверждают, что зона-«малолетка» — мир крайне жестокий, со своими законами, иногда даже более безжалостными, чем в колониях для взрослых. У подростков еще совершенно не выработаны механизмы самоконтроля, а эмоции, напротив, слишком сильны, особенно когда они в толпе. Кроме того, у них еще очень слаба способность эмпатии, то есть сопереживания другому человеку, способность чувствовать чужую боль. Свои обиды подросток чувствует очень остро и болезненно, чужие — слабо. И, учтите, все это характерно для психически нормальных подростков, без тяжелых психопатий и с сохраненным интеллектом. Так что проблемы трудных, особенно тех, что были вовлечены в криминальный мир и оказались на зоне, где находиться длительное время без ущерба для психики практически невозможно, многократно сложней.

А если смотреть с государственных позиций, то, пожалуй, риск подобных бунтов (как и непосредственно размах подростковой преступности) мог бы в России существенно сократиться, если бы ювенальная юстиция всерьез действовала, а не оставалась для нашей страны красивым мифом.

Польша. Очередь в тюрьму

Директор следственного изолятора в Варшаве капитан Хенрик Милевски (это звание равноценно российскому званию полковника) считает, что преступник, безусловно, должен сидеть в тюрьме, но… при условии, если неукоснительно соблюдаются правила, обязательные для исполнения.

— Случались ли в вашей практике бунты и массовые побеги?

— За последние двадцать лет у нас не было даже единичных серьезных побегов, не говоря уже о массовых. Бывало, что вовремя не возвращались люди, у которых есть право работать за пределами тюрьмы. Но и таких происшествий — по пальцам перечесть. Тем не менее вскоре должен быть принят закон об электронных чипах, которые позволят постоянно контролировать местонахождение обитателей нашего учреждения.

— Существуют ли различия в содержании представителей разных конфессий, учитывается ли при размещении состояние здоровья, например наличие у человека туберкулеза или ВИЧ-инфекции?

— Православные и католики у нас содержатся вместе, различия разве что в еде. Если у подследственных и заключенных ВИЧ или туберкулез, они содержатся вместе. Должны быть очень серьезные основания, для того чтобы изолировать человека. Что касается ВИЧ, то и в открытом обществе люди не обязаны открывать свой статус. А при туберкулезе больной подлежит изоляции только в том случае, если имеем дело с открытой формой.

— В России тюрьмы крайне перегружены, а как обстоит дело у вас?

— Очевидно, в этом плане нам далеко до России. Но и у нас тюрьмы перегружены. Как это ни парадоксально звучит, но сейчас очередь в польские тюрьмы составляет примерно 12 тысяч человек — это люди, совершившие не слишком серьезные преступления. Правда, по закону их надо бы «закрыть», да некуда. В нашем учреждении нарушена европейская норма — 3 квадратных метра на заключенного. В нашем следственном изоляторе должно содержаться 503 человека, а содержится 530, на которых приходится 160 сотрудников.

— В каких случаях и на какое время человека могут поместить в карцер?

— Причиной может служить агрессия по отношению к окружающим: сотрудникам или однокамерникам, нецензурная брань. Время нахождения в карцере – от 3 до 7 дней. Максимум 10 дней наказания в карцере применяется только по решению прокурора.

— Перед беседой с вами я заглянула в карцер и увидела, что сидящая там женщина читает книгу…

— Это не возбраняется. Газеты, книги, письма — все это разрешено.

— Какое преступление должна совершить женщина, чтобы ей дали пожизненное заключение?

— Перестрелять трех посредников при передаче наркотиков – известен такой нашумевший случай…

— Как часто принимаются передачи от близких?

— Когда-то передачи в тюрьме принимались без ограничения. Сейчас только один раз в квартал можно принести пять килограммов продуктов. Когда просят о дополнительной передаче, я, как правило, отказываю, потому что были случаи, когда передавали наркотики. Необходимое могут приобрести родственники в тюремном буфете, который находится в помещении для свиданий. Там ничего незаконного не продадут. Во время свиданий обитатели изолятора общаются с теми, кто их навещает, под присмотром тюремной охраны, через стекло — только по решению суда.

— Известен тюремный бизнес, процветающий в разных странах. Обувь «Арестант», изготавливаемая заключенными в Германии, косметика и конфеты — гордость французских тюрем, вино — испанских…

— К сожалению, мы пока не можем составить им конкуренцию. Предоставляемых рабочих мест меньше, чем желающих работать. Из 530 человек трудятся 123. Время работы включается в общий трудовой стаж. Получают люди ежемесячно не менее 50% польской минимальной зарплаты — примерно 500 злотых. Те, у кого есть право днем находиться вне тюрьмы, работают в доме престарелых, занимаются мытьем вагонов на железной дороге, переработкой макулатуры или уборкой территории на строительных объектах… Но даже если человек не работает, ему, как правило, есть чем заняться. Это простая бытовая работа, к которой, кстати, приспособлены далеко не все. Поэтому пришлось даже ввести специальный курс обучения уборке помещений. Там, где содержатся женщины, имеется кухня, где они могут готовить.

— Какие серьезные преступления чаще всего совершают женщины?

— Воровство, распространение наркотиков. А если речь вести об убийствах, то чаще всего убивают мужей. Не так давно было еще одно нашумевшее дело: 19-летний студент был убит преступной группировкой, которой руководила женщина. Известное дело – «синдром волчицы».

— Как, пан директор, содержатся в польских тюрьмах женщины с маленькими детьми?

— По действующему в нашей стране законодательству женщина может находиться с ребенком до трех лет. Потом малыша помещают в дом ребенка.

— Как в вашей стране справляются с подростковой преступностью?

— В нашей стране существует служба пробации, специалисты которой работают с оступившимися подростками, выясняют, необходимо ли несовершеннолетнему столкновение с судебной системой. Ведь в целом ряде не слишком серьезных случаев в отношении поднадзорного подростка достаточно профилактических мер. В Польше служба пробации начала создаваться 10—15 лет назад, есть специальные семейные суды, занимающиеся только несовершеннолетними. До 17 лет наказать польского подростка лишением свободы нельзя — применяются воспитательные меры, и только от 17 до 21 года можно исполнять наказание лишением свободы. У нас имеется спецконтингент осужденных. В отношении них у нас более 2 тысяч судебных кураторов, и их можно найти в каждом районном суде страны. В министерстве юстиции существует специальный департамент пробации. В общем, по мере возможности, создаются условия, при которых даже у самых отпетых малолеток есть шанс исправиться, избежать будущего за решеткой.

Пристрелить волчат проще, чем удержать

Кристер Карлсон, имеет 30-летний стаж «отсидки», основатель шведской организации помощи бывшим заключенным KRIS (в его честь она названа):

— Думаю, беда России в том, что слишком закрытой остается система пенициарных учреждений и рассчитывать на чью-либо помощь их обитателям чаще всего не приходится.

Мы по мере сил и возможностей пытаемся сотрудничать с российскими городами, но, увы, далеко не всегда нас допускают в тюрьмы. Между тем существует успешный зарубежный опыт, в том числе и наш, шведский, по поддержке тех, кто оказывается в местах лишения свободы и затем, отсидев свой срок, покидает тюремные стены (к слову, юридическая помощь бывшим заключенным необходима только в каких-то серьезных случаях, с пакетом документов трудностей не возникает).

Например, нам удалось разработать программу «Мост» для родителей, чьи дети сидят в тюрьме. Имеются также разумные инициативы поддержки подростков, которые совершают противоправные действия. Когда посещаем тюрьмы, убеждаемся: легче достучаться до старшего поколения, поскольку его представители уже устали от криминальной жизни. Между тем у 18—21-летних заключенных негативные качества образа жизни еще не проявились в полной мере, им ближе роль «большого босса». У них еще не развит инстинкт самосохранения и чужда идея ценности чужой жизни. Просто поставить на них крест, пристрелить волчат (не физически, так морально!) куда проще, чем вытащить, избавить от криминального продолжения намного сложнее.

Я уверен в том, что в любом государстве должна существовать наряду с реальной государственной альтернативой снижения рецидивной преступности общественная инициатива неравнодушных людей.

Детки в клетке

Преступники и жертвы преступлений

• По данным Министерства внутренних дел, доля преступлений, совершаемых несовершеннолетними в России, доросла до 8%. Дети и подростки ежегодно совершают до 155 тысяч преступлений (чаще всего это кражи, грабежи, хулиганские действия, нанесение тяжких телесных повреждений); около 55 тысяч несовершеннолетних привлекаются к уголовной ответственности.

• Каждый год милиция разыскивает от 5 до 50 тысяч несовершеннолетних, которые уходят из дома.

• Ежегодно в России от различных преступлений страдают более 94 тысяч несовершеннолетних, и их число ежегодно возрастает на 2—3 тысячи человек.

• Число преступлений, сопряженных с насильственными действиями сексуального характера в отношении несовершеннолетних за последние годы возросло в 1,5 раза.

• Среди потерпевших несовершеннолетних 17,7% — малолетние дети, причем 6% несовершеннолетних подвергаются насильственным преступлениям в семье.

• По данным МВД, в России каждый год от наркотиков погибают около 10 тысяч подростков.

• В социально опасном положении находятся 282 тысячи российских семей, в которых проживают более 500 тысяч детей.

Евгения Дылева