Два медведя в берлоге

О сути власти, Сталине и Гитлере

Информационные потоки российских официальных новостных каналов показывают смуту и неопределенность, царящие в головах верхушки российского политического класса. Складывается отчетливое ощущение, что разные группы близких к президенту РФ лиц пытаются продвигать разные проекты сохранения преемственности власти и, соответственно, разные проекты трудоустройства самого Владимира Путина.

Одновременно становится очевидным, что сам президент не имеет пока четкого представления, каким путем ему пойти по жизни дальше, отсюда и сохраняющаяся поливариантность новостей. То активно транслируется идея - Медведев президент, Путин премьер-министр, сохраняющий рычаги власти, и под эту идею собираются мнения и ведущих политологов, и бабушек из башкирского села (милые бойкие старушки в национальных костюмах из села Красный Зилим бодро рассуждали по поводу схемы Медведев-Путин: «они вместе 17 лет были, это хорошо, но и Путину уходить в тень никак нельзя, там же должен быть, начальником», - как говорится, и смех и грех...).

А то вдруг начинает развиваться российско-белорусская тема: Путин –президент союзного государства со всей полнотой власти, под ним два вице-президента, руководящие "союзными республиками" – совсем другая схема. Вовсе странно выглядели комментарии Сергея Иванова по поводу возможности назначения Путина премьером. «Он сам это решит», - любезно сообщил Сергей Борисович, и эту «новость» транслировали все телеканалы. Видимо кто-то хотел показать, что и Сергей Борисович не списан в архив...

Вся эта смута заставляет обратиться к вопросу о власти не на операционально-техническом, а на феноменологически-метафизическом уровне. Чтобы понять, как можно обращаться с властью, как можно ее передать, сохранить, законсервировать, надо понимать, что это собственно такое – власть.

Несмотря на изобилие в продаже разнообразных книг по «психологии власти», вопрос о сути власти очень мало разработан. Изучались разнообразные структуры власти, типы лидеров, власть как влияние, инструменты властвования... Одна из очень популярных работ последнего времени «Метаморфозы власти» Э. Тоффлера, в ней подробно рассматривается меняющийся инструментарий власти – от власти силы к власти денег и далее к власти информации.

Так что же, власть сводится к обладанию инструментом властвования – силой, деньгами, информацией – и все? Нет, не все. Как показывает изучение опыта жизни выдающихся властителей, обретя власть, они начинали менять подвластное им пространство в соответствии со своими представлениями. И именно это и является сутью обретения и актуализации власти. Субъект власти меняет все – и структуру, и аппарат управления, и физический облик подвластных территорий (архитектура, мода и т.д.), и сознание людей – своих подданных. Все подвластное пространство меняется в соответствии с особенностями личности властителя. И именно глубина и устойчивость этих изменений и отражает реальную власть субъекта, а вовсе не то, как звучит его должность и чем он формально руководит.

Два частных, но очень ярких примера: Иосиф Сталин и Адольф Гитлер.
Вот описывается градостроительная деятельность Сталина в предвоенной Москве.
«В те годы был принят, как утверждалось, по инициативе вождя, грандиозный план реконструкции столицы. Безжалостно сносились старые дома, среди них немало имевших историческую ценность, взрывались церкви. Небоскребы американского типа генсек отвергал, да и отсутствовали средства и технических опыт для их сооружения. Предложено было строить дома пяти-семи этажей. (...) Сталин лично (и не формально) следил за созданием новых магистралей в столице (...) Постепенно воцаряется так называемый сталинский ампир». (Е.Громов «Сталин: искусство и власть»).

Существует подробное описание курирования вождями строительства метро, памятников, литературной жизни и кинематографа. Тот же Сталин, например, во многом определил развитие такого искусства как балет, судьба которого разу после революции была, что называется «на волоске».
«Сталин увидел в Большом театре своего рода олицетворение высокой державности и неувядающей классики, несущей в себе эталонный смысл для всей культуры. Постепенно кремлевский правитель придает этому театру самый привилегированный статус. Подражая вождю, советский истеблишмент возлюбит теперь оперу и балет. В столицах всех советских республик будут считать за должное иметь свой «Большой» театр, о котором необходимо рьяно заботиться. Как же иначе? Товарищ Сталин подает всем пример». (там же )

А вот воспоминания современников о титанической работе Гитлера по переделке Берлина:
«Но основной заботой Гитлера стала перестройка Берлина, превратившаяся во всепоглощающую страсть. "Берлин должен изменить свое лицо, чтобы быть готовым к своей новой миссии", - заявлял Гитлер. "Лидерство в подлинном национальном сообществе должно обладать своим лидирующим центром, который поднимется выше всех соперничающих с ним городов", - говорил Гитлер, имея в виду Берлин - не только как столицу Третьего рейха, но и как будущий центр нового порядка в Европе. В июне 1936 он показал Шпееру свои проекты перестройки германской столицы и вскоре назначил его главным архитектором по реконструкции Берлина. Строительство должно было завершиться в 1950. Фюрер ежедневно появлялся в Академии искусств, где располагалась проектная мастерская Шпеера и где трудились над огромными подсвеченными макетами лучшие краснодеревщики, воспроизводя в масштабе 1:50 до мельчайших деталей все, что задумали Шпеер и Гитлер. "Мы воздвигнем святилища и символы новой и благородной культуры", - говорил Гитлер».

Это только про физическую сторону изменений, о том, что происходило с изменением сознания граждан Германии и СССР под влиянием вождей и их идей многие помнят еще слишком хорошо. И именно это – эти физические и ментальные изменения на подвластных территориях - и являются сутью власти. Ее истинной актуализацией.

Пример из нашей свежей истории – более мягкий по сравнению с приведенными выше. 1990 год – начало переименования стран, городов, улиц и т.д., снесение зданий и памятников, "культовых" для коммунистической идеологии. Все это мы могли наблюдать в полном объеме на территории экс-СССР. Тысячи измененных названий, тысячи снесенных памятников великим революционерам – результаты борьбы за власть.

Кто-то теперь говорит, что это было напрасно. Не напрасно, если мы хотим освободиться от власти прежних идей. Физические метки на территории – очень сильный и действенный инструмент, действующий на человеческое сознание. Не признавать этого – не хотеть смотреть в глаза фактам.
«Тираны ставят всюду свои преувеличенные изображения для того, чтобы вы жили в тревожном страхе. Эти памятники направлены против вас, против вашего психического здоровья и психологического комфорта. Они совсем не безвредны для вас, пока вы их боитесь. У массы людей годами подавленная агрессивность переадресована на этих истуканов. Многие испытывают нечто подобное тому, что испытал Евгений в «Медном всаднике». И простейшее, чисто животное и самоисцеляющее от страха действие – разрушить истукана или унизить его, заставить лежать у ног. Свергая огромные статуи своих палачей, народ самым биологичным и действенным способом освобождает себя от страха и агрессивности. Чувство облегчения так сильно, что повсюду, повергнув кумира, толпа принималась петь и плясать. И не надо говорить, что народ разрушает произведения искусства, памятники своей истории. Тираны меньше всего хотели, чтобы их изображения были художественны. Они хотели, чтобы монументы были «величественны». Искусство сознательно приносилось в жертву психотехнике. Убрать их – такая же врожденная потребность как вытереть плевок с лица». (Дольник В.Р., «Непослушное дитя биосферы»).

К этому яркому описанию можно добавить много конкретных картинок – толп людей на разрушаемой Берлинской стене или возле поверженного памятника Дзержинскому на Лубянке. Но главное в другом – это не просто эмоциональная разрядка долго копившегося страха, это еще и абсолютно рациональное действие – овладение территорией путем стирания чужих меток. Именно поэтому дебаты вокруг переименования какой-нибудь улицы или вокруг того, выносить или нет Ленина из мавзолея, так остры и болезненны. Это не просто эмоции, это вопрос власти. И это показатель того, что власть идеи, которая выражалась через коммунистические названия и памятники, еще жива и пока не готова сдать все свои позиции.
В небольшом городе Белозерске Вологодской области довелось увидеть чрезвычайно яркий пример «борьбы за пространство» - на одном из угловых домов висело сразу четыре таблички с названиями улиц, отражающими смену исторических вех. Вот она борьба за власть в России в чистом виде!

Другой любопытный пример захвата пространства, подсмотренный при путешествиях по России: на центральных площадях больших и маленьких городков уверенно появляются вновь возводимые православные церкви – они занимают место, где еще недавно стояли памятники Ленину и другим иконам революции; порой памятник Ленину просто переносится несколько в сторону или закрывается новым культовым зданием, что совершенно зримо демонстрирует еще сохраняющееся влияние прежней идеологии. Слишком много людей продолжают чувствовать на себе влияние, власть прежней идеологии, чтобы можно было целиком и полностью избавиться от меток прежней культуры.

Пример самой яркой метки прежнего режима широко известен – мавзолей Ленина на Красной площади. И в этом смысле периодически возникающие вокруг его сноса драматические дебаты очень характерны – это типичная борьба за власть над пространством.
Интересный недавний пример – перенос памятника советским воинам в Таллине, история, подогретая спекулятивными рассуждениями российских СМИ о том, что «бронзового солдата» распилят. Для большой части русскоязычного населения Эстонии это еще одна утраченная метка, после потери языка, названий и многих других памятников, особенно болезненная. Для многих эстонцев "бронзовый солдат" - нестерпимая чужая метка, которая мешала воспринимать свою землю до конца своей, чувствовать свою власть над ней.

В этом же ряду следует рассматривать и периодически случающиеся то там, то сям погромы иноверческих по отношению к местному населению кладбищ. Атавистическое желание не допустить чужих меток на своей территории периодически перевешивает накопленные культурные механизмы регуляции и терпимости.

Любопытно, что предвыборная обработка избирателей перед выборами в Госдуму 2 декабря тоже носила ярко выраженный территориально-экспансионистский характер. Весь Петербург был заклеен поразительными плакатами, интерпретирующими и сам город, и Россию как территорию Путина: «Выбери Петербург Путина», «Сила Петербурга в плане Путина», «Россия Путина едина и непобедима». Все это - абсолютно новые образы, которые были вброшены в массовое употребление совсем незадолго до выборов. И то, что политтехнологи интуитивно почувствовали потребность сыграть на этих мотивах, - яркая демонстрация состоявшегося обретения президентом Путиным истинной власти. Не институциональной, не формальной, а реальной власти.

Дмитрий Медведев как аватара Путина?

После этого отступления, призванного продемонстрировать сущность власти как овладения физическим и ментальным пространством, попробуем вернуться к нашим сегодняшним реалиям.

Итак, мы имеем президента Путина – обладателя реальной настоящей власти, который не хочет нарушать закон и идти президентом на третий срок. Одновременно становится совершенно очевидным, что и отказаться от власти и уйти в тень он тоже совершенно не готов. По сути он (или группа его ближайшего окружения, возможно, напуганная потерей власти президентом куда больше его самого) пытается сохранить власть, формально передав ее другому лицу. Тот контекст, в котором официальные СМИ подают нам будущего президента Медведева, показывает, что речь идет вовсе не о преемнике, продолжателе курса Путина, а скорее об аватаре Путина (кажется слово аватара - первое индийское слово, проникшее в международный Инет; на всякий случай поясняем: аватара - это воплощение того или иного божества).

Насколько работоспособна такая схема? Работоспособна, если Дмитрий Медведев не имеет ни собственных амбиций, ни собственных претензий, ни собственного «я». То есть, если он заведомо не видит в себе лидера, не рядополагает себя наравне с Путиным и готов выполнять роль аватары настоящего национального лидера. Однако, в таком случае все решения будут приниматься закулисно, а формальный президент будет исключительно ширмой. Это приведет к эрозии властной системы , потому что власть быстрыми темпами начнет уходить из нынешних систем, заточенных под президента, в новые, заточенные под Путина - кем бы он ни был.

Вряд ли этот процесс будет бесконфликтным, и вряд ли 42-летний Дмитрий Медведев - тот самый безамбициозный соратник-робот, который готов будет четыре года выступать в качестве ширмы. «Лояльность и власть плохо сочетаются», - сказал на одном из недавних "круглых столов" внезапно ставший очень востребованным гостелеканалами Сергей Кургинян, скептически комментируя схему «Медведев – аватара Путина».

Рассмотрим второй вариант – российско-белорусская уния с Путиным в качестве реального главы нового государства. Этот вариант безусловно лучше – если президент союзного государства будет обладать реальными полномочиями и проводить реальную политику (сложно поверить, что на это пойдет Лукашенко, власть которого в Белоруссии исключительно велика) . Если же он мыслится как декоративная фигура, то вариант абсолютно провальный.

За восемь лет Владимир Путин из ставленника Бориса Ельцина и компании превратился в реального национального лидера России, обладающего не формальной, а реальной властью. Беда в том, что передать власть такого рода в принципе невозможно. Тем более что она строится не на выдвижении и исполнении какой-либо всем понятной программы, а на общем ощущении, что Путин правит более справедливо, чем Ельцин и, удружая олигархам, не забывает и о народе.

Характерны в этом смысле лозунги предвыборной думской компании, которые были построены не на каких-то конкретных реальных и проверяемых обещаниях, а на метафизическом «Плане Путина». Отвечая на вопрос о сути этого загадочного плана, Борис Грызлов как-то сказал, что план Путина - это и развитие промышленности, и улучшение жизни народа, и даже строительство второй сцены Мариинского театра в Санкт-Петербурге... Как можно передать исполнение подобного плана в другие руки? Ответ – никак.

Либо президент должен выбрать себе именно преемника – человека, который будет продолжать его курс развития страны, но, тем не менее, будет самостоятельным политиком, а не ширмой закулисной власти; наверняка такой человек будет делать что-то по-другому, чем это видится Путину и его ближайшему кругу – но с этим придется примириться.

Либо, если такая реальная передача власти мыслится совершенно невозможной, надо искать пути легитимного сохранения власти. Например, в рамках союзного государства, или – перераспределив властные полномочия в пользу премьер-министра и став этим самым премьер-министром (правда, последний вариант все равно потребует от Дмитрия Медведева нечеловеческого терпения и насилия над своим «я»).

Все попытки формально отдать власть, а по сути ее сохранить, очень опасны для нашего молодого неокрепшего государства, с которым и так случилось слишком много потрясений. Такие схемы чреваты усилением подковерной борьбы элитных групп, а, как показывает практика, эта борьба очень быстро вовлекает в свою орбиту и силовые структуры, и судебную власть, и регионы. Таким образом, можно в два счета растерять все достижения по укреплению вертикали власти, которыми так гордится наш нынешний президент.

Татьяна Чеснокова