Не мешки ворочать

Среди недели трое отстающих кандидатов в президенты выразили недовольство официальным отказом Дмитрия Медведева от участия в телевизионных дебатах. Между тем искать причины такого отказа далеко не нужно – кандидатам достаточно для этого посмотреть в зеркало.

Вообще, отказ будущих победителей от участия в дебатах – давняя российская политическая традиция. Так поступал Борис Ельцин в девяносто первом и в девяносто шестом. Так делал и Владимир Путин в двухтысячном и в две тысячи четвертом. Не пожелала дискутировать с соперниками на парламентских выборах и «Единая Россия». Причины назывались каждый раз примерно одинаковые: мол, мы занимаемся реальными делами и не хотим тратить время на пустословие.

По данным «Левада-центра», 73% опрошенных хотели бы увидеть Дмитрия Медведева в теледебатах. Их мечтам не суждено сбыться. И не потому, что преемник таким образом только поделится с «конкурентами» частью своего запредельного рейтинга, как считают его сторонники. И даже не потому, что преемник менее речист, чем «соперники», как утверждают его противники. Просто в таком формате и с такими собеседниками любые разговоры лишены смысла по определению.

Можно было сделать красиво. Например, взять да зарегистрировать Касьянова вопреки его собственному желанию. Понятно, что экс-премьер не только отнесся к сбору подписей с полным пренебрежением, но, возможно, и сам напихал туда побольше брака – чтобы с гарантией оказаться жертвой авторитарного режима на самом первом, наименее затратном этапе. Забавно было бы, если б Центризбирком закрыл на все нарушения глаза и выдал бы Касьянову удостоверение кандидата! Стоило бы подняться в семь утра, чтобы полюбоваться, как Владимир Вольфович раскатывает тонким слоем Михаила Михайловича в эфире «Первого». Рейтинг таких дебатов был бы запредельным. Да и дискуссия двух столпов высшей государственной власти, бывшего и нынешнего, представителей двух разных поколений российской политики тоже могла бы вызвать живой интерес.

Но власть не хочет, чтоб было красиво. Власть хочет, чтоб было эффективно, а как будет эта конструкция смотреться со стороны – наплевать. Поэтому и количество кандидатов рассчитано по формуле «необходимо и достаточно»: если один все-таки решит сняться, а другого, не дай Бог, сразит апоплексический удар, все равно останется последний «соперник». То есть ни при каком раскладе не придется отменять выборы и тратить лишние деньги. А то, что набор «технических кандидатов» для любого постороннего наблюдателя выглядит не то иллюстрацией басни Ивана Андреевича Крылова, не то группой страдальцев на приеме у психоаналитика, дело десятое. Коммунист, популист и масон (Андрей Богданов гордится своим званием Великого Мастера Великой Ложи России). С кем из них должен дискутировать преемник? И о чем? О преимуществах масонских фартука и мастерка перед серпом и молотом или о мытье сапог в Индийском океане?

Даже Зюганов подумывает о том, не отказаться ли от участия в дебатах и ему. В этом случае желающих ожидает нечто вроде многосерийного шоу «К барьеру» с участниками абсолютно одинаковой степени адекватности. Боюсь только, что желающих среди телезрителей даже в прайм-тайм наберется немного. В любом случае, ко всем троим «техническим кандидатам» отлично подходит строчка из старой песенки Красной Шапочки: «Ты никогда и ничего не делал в жизни сам». Медведев что-то там делает – плохо ли, хорошо ли – а эти граждане в жизни ничего тяжелей микрофона в руки не брали. С Касьяновым у Медведева хоть набор понятий был бы общий, а вот Зюганов, Жириновский и Богданов, боюсь, не представляют себе, в какую сторону дверь в российском Белом доме открывается, не говоря уже о других тонкостях работы правительства. Какой смысл в диспуте одного практика с тремя теоретиками? Как утверждает старинная русская поговорка, часть из которой вынесена в заголовок, тяжелый повседневный труд плохо совмещается с пустым словоговорением.

Человек Среды