Гоголь на фоне «ледникового периода»

Россия встала на коньки. Спасибо телевидению. Зимняя экипировка в магазинах нарасхват. Писк сезона – цвета фирменных костюмов участников шоу «Ледниковый период». Но то, что эта мода ворвется на подмостки академического театра, трудно было предположить.

Валерий Фокин, художественный руководитель Александринки, как правило, чутко реагирует на то, что будоражит умы и воображение. Безусловно, учел он и «Ледниковый период», и появление катков в обеих столицах на главных площадях. Но если ненавистный для многих ледовый полигон на Дворцовой будет с нее выдворен, то лед в «Женитьбе» – надолго. Это - удачное решение спектакля, придающее ему стремительный темп.

К Гоголю Фокин обращается не впервые. Поставить «Женитьбу» в России ему хотелось всегда. К тому же близится 200-летие автора. «Мы ни в коем случае не собираемся изменять своей репертуарной политике и заниматься массовыми развлечениями, – говорит режиссер. – Но это совсем не означает, что в нашем репертуаре не может быть комедий, а все пьесы должны непременно играться «со сдвинутыми бровями». Именно на парадоксальных стыках комического и трагического, в соединении противоположностей выявляется глубинная суть Гоголя. И «Женитьба» дает основания для такого подхода. Пьеса - очень тонкая, нежная, пронзительная и в то же время бесконечно смешная».

Нельзя не добавить – современная. Фокину важно донести мысль о незащищенности любого из нас на огромном, опасном катке жизни. Что же противопоставляет театр жесткому льду? Мягкий уютный диван Подколесина. Он появляется на сцене первым, когда о катке зритель еще не догадывается. Нежит своего хозяина, от него так трудно оторваться – спасительного, родного.

Дивану противостоит весь балаганный мир спектакля. Герои влетают из одного аттракциона в другой, смеются сквозь слезы, надрывно хохочут, пытаясь укрыться от одиночества, сбежать от него – кто в санях, запряженных тройкой дюжих мужиков, с гиканьем пролетающих по переднему краю сцены, кто на инвалидной платформочке. И лишь Подколесин (Игорь Волков) знает цену своему личному миру, оберегает его изо всех сил, вступая в конфликт с абсурдной действительностью и в то же время теряясь перед ней. Он и на коньках-то едва держится в отличие от тех уродов, чьи «ласточки» и «тройные тулупы» вокруг Агафьи Тихоновны (Юлия Марченко) ничем иным, как балом комического кошмара назвать нельзя.

На главную идею работает все. Сценограф Александр Боровский создал пространство, где можно многое. Деревянный полукруг с высоким узким окном, в котором один за другим возникают персонажи – гротесково-выпуклые, яркие. Поворот круга, и стена превращается в ограду катка. Еще поворот – спальня Подколесина. И снова – каток. В спектакле нет проходных ролей. Шестеро женихов, хоть и мелковатые, уродливые, но личности. У каждого - индивидуальная краска, изобретенный режиссером тонкий рисунок.

И все же есть в этой «Женитьбе» более значимые фигуры, штучные роли. Кроме Подколесина это - Агафья Тихоновна, сваха и, безусловно, Кочкарев.

На уютный подколесинский диванчик в валенках и необъятном платке вываливается из окна-прорези сваха (Мария Кузнецова). Что-то невразумительное бормочет, поскольку постоянно пьяна. С ее появлением из окна валит морозный пар. Она первой рушит устоявшийся покой. И зрителю, и Подколесину становится ясно: конец уютному мирку, пора жениться!

Затем в том же проеме возникает цилиндр Кочкарева – с тем же призывом и с той же целью. Блистательная работа новобранца Александринки молодого актера Дмитрия Лысенкова. Его бесноватый герой одержим идеей женитьбы приятеля – в отместку за свой неудачный брак, устроенный все той же свахой-пьяницей.

А вот и Агафья, дочь купеческая. В задумчивости рассекает лед дорогими (в прямом смысле слова) фигурными коньками. В исполнении молодой актрисы Юлии Марченко, она, как и ее женихи, обречена на бессмысленность существования. Оттого и прокатывает монотонные круги – один за другим. С кем делить одиночество? С быстролетными призраками – трогательно-нелепым Яичницей, обезножевшим матросом Жевакиным, чиновником Пантелеевым, который ей по пояс?

В окне-проеме решен и знаменитый монолог Агафьи Тихоновны, даже во снах и фантазиях своих так и не находящей избранника. «Не хочу!» – выдыхает со стоном девица, ужасаясь тому, что с ней происходит.

В финале Подколесин радостно сигает в окошко, чтобы угодить в свою уютную норку. Под плачь невесты, ругань свахи, завывание гостей и песню «Летят перелетные птицы». Гори все синим пламенем, он спасен! Но как неловко, как стыдно образованному, тонкому, интеллигентному…

Это так по-гоголевски – смешно и печально. Жаль Агафью, застывшую в подвенечном платье. Жаль и тех, кто остался на катке, смешных и одиноких.

Тамара Бульбенко, (полную версию статьи читайте в номере газеты "Россия" от 28.02 2008)