Праздник свободомыслия. Часть первая

Сегодня вряд ли многие вспоминают, что 20 лет назад, 25 мая 1989 года, состоялся I Съезд народных депутатов СССР. А между тем, предшествовавшие ему ХIХ перестроечная Всесоюзная партийная конференция, первые альтернативные выборы народных депутатов и сам Съезд кардинально изменили страну и жизнь ее граждан. Можно даже сказать, что те крутые перемены в политической жизни СССР косвенно, в ряду других немаловажных и первостепенных обстоятельств, стали в итоге одной из причин исчезновения Советского Союза с карты мира.

Хотя еще и в 1990-м мало кто думал, что коммунистическая империя СССР так быстро развалится. Сегодня - это новейшая история, которую каждая политическая сила в образовавшихся на руинах Советского Союза независимых государствах пытается трактовать и комментировать по-своему. Оценки тех событий и страстей в посткоммунистическом обществе диаметрально противоположны – от восторга и благодарности до полного неприятия и призыва «всех виновных повесить». «Росбалт» в преддверии 20-летия исторической даты начинает серию эксклюзивных публикаций народного депутата СССР Аллы Ярошинской о том, как это было.

Примечательно, что за месяц до Съезда произошло еще одно упреждающее событие: Горбачев провел основательную чистку высших партийных кадров. На апрельском (1989 г.) пленуме ЦК из 460 членов и кандидатов в члены ЦК были отправлены в отставку сразу 110 престарелых «большевиков». (Остался только один более чем 90-летний бывший министр среднего машиностроения Е. П. Славский, который не пожелал добровольно-принудительно освободить место у «корыта».) В те годы были сняты с работы самые одиозные фигуры партийного Олимпа: первые секретари - Московского городского комитета КПСС В. В. Гришин, ЦК Компартии Казахстана Д. А. Кунаев, первый заместитель председателя Совмина СССР Г. А. Алиев и другие. Пытаясь вырулить из консервативно-застойного болота, Горбачев заменил тогда почти 85% руководящих кадров ЦК КПСС - столпов тоталитарной Системы. Это, видимо, должно было для страны и мира стать доказательством того, что партия самокритично и реалистически оценивает свою деятельность. Однако на этом же пленуме, по свидетельствам соратника М. С. Горбачева, бывшего секретаря ЦК КПСС В. А. Медведева, «поднялась настоящая волна демагогии, стремления свалить вину на деятельность верхов, на «разлагающую» роль средств массовой информации и т. д. Это было по существу первое массированное выступление консервативных сил в партии против горбачевского руководства, против перестройки».

А накануне Съезда в Доме ученых на Пречистенке проводила, как теперь говорят, «мозговой штурм» московская группа народных депутатов СССР. Здесь вырабатывались поистине революционные по тем временам альтернативные документы и предложения для повестки дня I Съезда. Начиная с вопроса о власти, политической дискуссии и заканчивая альтернативными выборами председателя ВС СССР с обсуждением его деловых качеств. Все это было неслыханно для коммунистического СССР.

Не спали и коммунисты. Параллельно в Георгиевском зале Кремля (хозяин-барин!) 23 мая 1989 г. проходило официальное заседание так называемой партгруппы народных депутатов СССР. Принять участие в нем могли и беспартийные. С утра побывав в Доме ученых на дискуссии московской депутации, после обеда я завернула к коммунистам в Георгиевский зал. Здесь обстановка была несколько иная, но это уже не было заунывное и заформализованное партсобрание, конца которого ждут с нетерпением. Немало коммунистов фактически давно уже встали на сторону народа. На заседании депутатской партгруппы я увидела и тех, кто еще с утра дискутировал в Доме ученых, подготавливая альтернативную повестку дня и документы Съезда. Коммунистов заботило, следует ли по предложению московской группы открывать общеполитическую дискуссию и избирать Горбачева председателем ВС СССР на альтернативной основе, а также совмещение этой должности с креслом Генерального секретаря.

В те предсъездовские и съездовские дни я, уже по традиции, продолжала вести дневник и делать практически репортажные записи прямо по ходу событий, которые сменялись тогда калейдоскопом. Спустя 20 лет для меня это бесценные документы эпохи, которые помогают восстановить, реконструировать события тех лет, их дух и, в некотором смысле, даже запах – свободы, разумеется. Среди выступавших на партгруппе прослеживалась закономерность: чем выше партийный начальник, тем больше в его словах было идеологической кондовости. Из выступления на заседании партийной группы I Съезда народных депутатов СССР адмирала В. П. Иванова: «Коммунистическая партия является правящей партией и альтернативы ей нет. (…) Я приехал с настроением работать, а нам предлагают веселиться. Некоторые депутаты предлагают работать с временными органами власти. Что значит разработать операцию, не зная, кто будет исполнять эту операцию? (…) Нам нужно избрать руководящие органы сразу. Нам нужно отойти от мелочных процедурных вопросов».

И хотя подобных речей на партгруппе Съезда было немало, но в большинстве своем – и это было уже очевидно, - лед тронулся даже здесь. Из выступления на заседании партийной группы I Съезда народных депутатов СССР В. А. Вобликова: «Прежде всего, нам следует принять Декрет о власти. (…) Нельзя разделять власть. Меня заботит авторитет партии. Падение авторитета партии происходит от того, что внутрипартийные отношения отстают от жизни. Сила Михаила Сергеевича – не в аппарате, сила Михаила Сергеевича - в нас с вами, а за нами – весь народ».

Свою точку зрения высказали на партгруппе и самые яростные либералы тогдашнего времени. Из выступления на заседании партийной группы I Съезда народных депутатов СССР Г. Х. Попова: «То, что здесь происходит, - это дублирование будущего Съезда. (…) Партия должна иметь более гибкое партийное руководство. Если обкомы и райкомы начнут рекомендовать своих людей на все посты, то это приведет к конфликтам. (…) Истина состоит в том, что большое число коммунистов потерпело поражение. Нельзя ставить депутата в конфликтную ситуацию, ставить ему условие, чтобы он не отходил от платформы партии. Политические вопросы, например, о главе государства, - это предмет для решения на Съезде. (…) Не следует связывать депутатов Съезда партийной дисциплиной по отношению к другим постам (видимо, имелся в виду пост председателя ВС СССР, который намеревался занять Генсек ЦК КПСС Горбачев - «Росбалт»)».

На этом открытом партийном собрании депутатов могли выступать также и беспартийные. Из выступления на заседании партийной группы I Съезда народных депутатов СССР писателя А. М. Адамовича: «…Если я чего и боюсь, то нового Сталина. И, тем не менее, я против разделения должностей. Представьте, что выбирается новый Генсек. Что будет дальше? Или президент (эта оговорка близкого к властям писателя свидетельствует о том, что уже тогда в цэковских и околоцэковских кулуарах речь шла о выборах президента СССР – «Росбалт») будет постепенно лишен власти – партократия возьмет верх. Или борьба на равных, а некто третий с железной рукой захватит власть. (…) Я думаю, что разделение властей сейчас невозможно, но к этому надо идти».

Резюмировал выступления М. С. Горбачев: «(…) Мы должны уверенно действовать. (…) Уже вот в Лужниках на митинге избрали кандидатуру председателя Верхового Совета СССР, а ЦК и партия не может высказаться по ключевым вопросам. (Это была явно отповедь Гавриилу Попову – «Росбалт».) Партия не уклонилась, вызвала огонь критики, это говорит о зрелости партии, мужестве партии. Это главное. Народ предъявил нам счет, хотя и поддержал. (…) Время потребует серьезной работы над Конституцией. Если наш Съезд проявит торопливость по отношению к Конституции, нас люди не поймут. (А это уже был камешек в адрес московской группы, которая требовала отмены ст. 6 Конституции СССР о руководящей и направляющей силе компартии – «Росбалт»)». На заседании партийной группы были внесены и проголосованы кандидатуры М. С. Горбачева на пост председателя Верховного Совета СССР и А. И. Лукьянова – его заместителем. В отношении обеих кандидатур воздержался единственный депутат-коммунист. Это был Борис Ельцин.

Москва в те дни бурлила и кипела митингами и собраниями. Самым оживленным местом, кажется, в любое время суток был маленький пятачок напротив Пушкинской площади возле здания редакции еженедельника «Московские новости», который печатал много дискуссионных материалов о партии, нашей истории, сталинских репрессиях, о том, что же дальше. Народ собирался здесь разный – спорили до хрипоты. Это было, наверное, самое интересное время в СССР. Тогда подавляющее большинство все еще верило в идею, а не в золотого тельца. Как ни странно это прозвучит, но закрепощенные Системой люди, вырываясь из ее сетей, были тогда на много порядков духовнее.

Накануне открытия Съезда в Лужниках, 21 мая 1989 г., состоялся - по разным оценкам от двухсот тысяч до полумиллиона - митинг, который организовали клуб «Московская трибуна», общество «Мемориал», неформальная организация «Гражданское достоинство». Он продолжался более трех часов, и на нем выступали московские и немосковские депутаты, опальный тогда Борис Ельцин и возвращенный Горбачевым из ссылки в Горький Андрей Сахаров, известные уже народу депутаты Тельман Гдлян, Галина Старовойтова, Гавриил Попов, Юрий Карякин, Марью Лауристин, Алексей Емельянов, Аркадий Мурашов и другие. Это было мощнейшее по своей биоэнергетике собрание граждан. Над бескрайним людским морем колыхались лозунги: «Вся власть – Съезду народных депутатов!», «За радикальную перестройку!», «Прогрессивные народные депутаты – объединяйтесь!» и другие в таком же духе. Удивило, что никто из представителей власти так и не рискнул выступить на кипящем страстями митинге. Власть просто не умела, боялась говорить с народом.

Торжественное начало Съезда, как оно было запланировано аппаратом, неожиданно оказалось сорванным: после того как глава Центральной избирательной комиссии Владимир Орлов объявил о его открытии и о том, что на Съезд прибыли 2155 народных депутатов СССР из 2249 избранных, на главную его трибуну буквально взбежал депутат Вилен Толпежников из Латвии. Никто, по-моему, еще и не успел ничего сообразить, что же происходит, - как он предложил «почтить память погибших 9 апреля в Тбилиси» при разгоне демонстрации. В зале образовалась какая-то пауза, но через несколько секунд депутаты начали вставать.

После минуты молчания Толпежников продолжил натиск: «Прошу дать ответ на депутатский запрос! Кто отдал приказ об избиении мирных демонстрантов в городе Тбилиси и применении против них отравляющих средств… Прошу дать сейчас же ответ!». За это время депутат (не помню его фамилию), который должен был зачитать предложения по членам президиума Съезда, сумел организоваться, прийти в себя, сделав вид, что ничего особенного не произошло. А доселе никому не известный прибалтийский депутат Толпежников, врач, по национальности русский, в один момент стал узнаваемым во всей стране. Уже одно такое начало Съезда задавало ему весь последующий тон.

Предлагающий список членов президиума Съезда депутат невозмутимо зачитал фамилии 18 человек – «на собрании депутатских групп принято решение делегировать по одному представителю от республики». Президиум занял места. Съезд в свои руки немедленно взял Горбачев, чувствовалось, что после не запланированного «партией и правительством» Толпежникова он в нервном напряжении. Предваряя переход к голосованию за повестку дня Съезда, Горбачев заметил: «Девять часов заседали вчера представители народных депутатов по повестке дня».

В официальных документах, розданных нам, значилось 10 пунктов. Среди них – избрание председателя и заместителя ВС СССР, самого ВС СССР, рассмотрение основ внутренней и внешней политики страны, программы деятельности правительства, утверждение высших должностных лиц – председателя правительства, Верховного Суда, Генпрокурора и т.д. Понятно, что у аппарата была своя проработанная домашняя заготовка по всем вопросам. Но он не учел главного – в зале уже не было стопроцентной поддержки любых решений сверху. Хотя формально большинство на выборах получила «общественная организация» КПСС, которая реально правила страной, но единства уже не было.

Раскол шел по линии Ельцин-Лигачев: оба были коммунистами, но стояли по разные стороны баррикад. (Позже трещина расширится с трагическими последствиями для страны: Ельцин-Горбачев.) Накануне все, кто хотел, ознакомились с предложениями московской группы депутатов по повестке дня, и многие – я в том числе - присоединились к ним. И как только была озвучена официальная программа заседаний Съезда, ее представитель академик Андрей Сахаров тут же попросил слово – для представления альтернативной. Горбачев, видимо, не посмел отказать Сахарову, хотя в его лице сквозили легкая досада и напряжение.

Академик еще только начал говорить первые фразы, как в зале стал нарастать агрессивный шум, послышались даже какие-то выкрики. Из выступления на I Съезде народных депутатов СССР академика А. Д. Сахарова: «(…) Я предлагаю принять в качестве одного из первых пунктов повестки дня Съезда Декрет о власти. Мы переживаем революцию, перестройка – это революция, и слово «декрет» является самым подходящим в данном случае. Исключительным правом Съезда народных депутатов СССР является принятие законов СССР, назначение высших должностных лиц СССР, в том числе Председателя Совета Министров СССР, Председателя Комитета народного контроля СССР, Председателя Верховного Суда СССР, Генерального прокурора СССР, Главного государственного арбитра СССР. В соответствии с этим должны быть внесены изменения в те статьи Конституции СССР, которые касаются прав Верховного Совета СССР. (…)

Второй принципиальный вопрос, который стоит перед нами, – это вопрос о том, имеем ли мы право избирать главу государства – председателя Верховного Совета СССР – до обсуждения, до дискуссии по всему тому кругу политических вопросов, определяющих судьбу нашей страны, которые мы обязаны рассматривать. Всегда существует порядок: сначала обсуждение, сначала представление кандидатами их платформ, а затем уже выборы. …Я считаю, что необходимо обсуждение, необходимы доклады кандидатов, потому что мы должны иметь в виду альтернативный принцип всех выборов, в том числе и выборов председателя Верховного Совета СССР».

Сахаров был талантливым физиком, но абсолютно никудышным оратором: он заикался и запинался, терял нить мысли. И это не только снижало уровень убеждающего воздействия на аудиторию, но и вносило раздражение. Впрочем, для большинства тех, кто сидел по ту сторону экрана, важно было не то, как сказал академик, а что он сказал.

Из моего дневника Съезда: «День первый. 25 мая 1989 г. 10.00. Кремлевский дворец. (…) Зал во время выступления академика Сахарова шумел, раздавались хлопки, крики «Хватит!». Его буквально сгоняли с трибуны. Горбачев: «Это моя вина, я не определил регламент… До пяти минут, кто хочет выступить. И кончайте, Андрей Дмитриевич!» (…) После объявления, что слово для выступления предоставляется Гавриилу Попову, в зале послышались крики: «Попову слова не давать!» А кто-то из нашей украинской депутации, сидящий за мной, видимо из печально-известной партийной «черной сотни», громко возмущался: «А что – мы будет только одних их выслушивать?!».

Горбачев оправдывался перед своими: «Они хотят Съезду точку зрения внести. И, обращаясь к Попову на трибуне: «Я прошу кратко высказываться». Для депутатов буквально все имеет значение. Вдруг возник вопрос о том, как нам голосовать. Депутат Болдырев из Ленинграда предлагает поименное голосование – «избиратели должны знать, как голосовали депутаты». Вопрос о регламенте. Один из выступающих заявил, что «в регламент не внесены поправки, принятые вчера на собрании представителей групп». Горбачев не в состоянии справиться с наплывом возле микрофонов, раздраженно бросает в зал: «Давайте распустим президиум, и тогда вы вече открывайте…» Адамович предлагает отменить на время Съезда Указ о митингах. Горбачев: «Мы по такому пути не можем идти. Следующий шаг - будет отмена Конституции». Потом спохватился: «А когда мы перейдем к этому вопросу, мы его обсудим».

Это было время эйфории и заоблачных ожиданий. Вся страна, отложив дела, уселась возле телевизоров и радиоприемников. На народных депутатов СССР и I Съезд люди возлагали огромные надежды. Абсолютно подавляющее большинство народа видело в них спасение от лжи, идеологического насилия, прорыв к гласности и демократии, которую один из выступающих депутатов в душевном порыве назвал «юной девочкой». Лавина проблем, которую привезли депутаты со всех городов и весей, еще не остывшие с пылу с жару предвыборной борьбы, сорвалась с главной трибуны и сквозь телеэкраны достигла самых отдаленных медвежьих углов Советского Союза.

О том, как дальше развивались события на I Съезде народных депутатов СССР, – читайте в продолжении статьи на сайте «Росбалта» в ближайшее время.

Алла Ярошинская