Шахтерский бунт: история и современность

Россия стоит на пороге нового шахтерского бунта, - надеется оппозиция. Несмотря на то, что премьер-министр Владимир Путин срочно провел селекторное совещание для ликвидации последствий взрыва на шахте «Распадская», некоторые горняки продолжают угрожать перекрытиями дорог. И для России шахтерские бунты – не новость. Такое уже было в новейшей истории страны.

В принципе, шахтерское протестное движение во многих странах на разных этапах их развития играло едва ли не решающую роль, в том числе в политической жизни. Достаточно вспомнить «железную леди» британской политики Маргарет Тэтчер, которая в течение нескольких лет вынуждена была бороться с забастовками шахтеров и даже отдавала приказы применять силу против работников закрываемых нерентабельных или опасных для жизни шахт. Ну а в Польше шахтерские забастовки стали едва ли не главной причиной «падения» просоветского политического режима и прихода к власти «Солидарности» во главе с Лехом Валенсой.

В России шахтеры также исторически часто выступали в качестве «политической» силы. Первые бунты горняков происходили даже в ранний советский период. А особенное «политическое» звучание они приобрели в середине 1980-х с началом горбачевской «перестройки». В 1986-1987 гг. число забастовок в СССР увеличилось; они происходили во многих отраслях народного хозяйства и регионах страны. Особенно много таких стачек было на предприятиях легкой промышленности, на стройках, на шахтах и рудниках, но информация о них в прессу тогда еще практически не попадала. Резкий рост «забастовочной» активности пришелся на 1988-1989 годы.

Уже в 1988 году только в Кузбассе было около 15 спонтанных забастовок. А первые «организованные» действия начались в июне 1989 года, когда шахтеры Междуреченска передали большое письмо с перечислением своих требований в Верховный Совет СССР. И уже 10 июля 1989 года, когда, как говорят, в городе кончилось мыло, около 300 шахтеров Междуреченска отказались спускаться в шахту и предъявили администрации приблизительно 20 требований. Главные из этих требований были связаны с оплатой труда в вечернее и ночное время, с установлением единого выходного дня, с полным обеспечением шахт и горняков моющими средствами и питанием во время работы под землей.

Уже через два дня забастовка охватила все шахты Кемеровской области. Позднее глава советского правительства в тот период, а ныне член Совета Федерации Николай Рыжков вспоминал: «Забастовка из Кузбасса перекинулась в Донбасс, в Караганду, в Печорский угольный бассейн. Бастовала практически вся отрасль, и десять дней и ночей шахтерские беды будоражили страну, да и убытки были огромны».

С того момента и практически до 1991 года шахтерское движение оставалось одним из наиболее мощных и организованных. В знак протеста горняки перекрывали железные дороги и автомагистрали. Они требовали многомиллионные компенсации за закрытие некоторых шахт, многие из которых, как ранее в Великобритании, были просто нерентабельны.

Различные политические силы охотно использовали мощное шахтерское движение в своих интересах. В частности, когда у советских шахтеров уже появились политические цели, которые в итоги вылились в требования об отставке Михаила Горбачева и уходе советского правительства, на стороне шахтеров выступали активисты «Демократической России». Некоторые из так называемых «демократически настроенных» политиков того периода, например, депутаты Гдлян и Иванов, принимали участие вместе с горняками в голодовках в Москве, в созданном в тот период палаточном городке около гостиницы «Россия». К лету 1991 года шахтерское движение в СССР начало само собой стихать и сокращаться. Вся страна погружалась в кризис.

Вновь на первый план шахтерам удалось выйти только через 5 лет. 1 февраля 1996 года, накануне так называемых «первых демократических выборов президента России», в стране прошла, пожалуй, самая эффективная забастовка российских горняков. По данным профсоюзов, в ней участвовали 87% работников предприятий угольной промышленности. Она длилась всего два дня, но правительство выполнило все требования горняков. Занимавший тогда пост премьер-министра России Виктор Черномырдин на переговорах с лидерами Углепрофа пообещал 10,4 трлн рублей господдержки на 1996 год, подтвердил отраслевое соглашение на 1996–1997 годы. Изменения режима налогообложения угольных предприятий позволили направлять до 50% заработанных средств в фонд заработной платы. Шахтерам, проживавшим в частных домах, выделили бесплатный уголь для отопления зимой, а жителей многоэтажек освободили от платы за отопление. При этом «дырявый» российский бюджет того периода пришлось наполнять за счет займов в Великобритании и в Международном банке реконструкции и развития.

Спустя всего два года, в 1998 году, шахтеры вновь приехали в Москву и несколько месяцев стояли лагерем на Горбатом мосту около Дома правительства. Перед этим, 13 мая, шахтеры города Инты перекрыли железнодорожную магистраль Москва — Воркута. Через два дня их коллеги заблокировали Транссибирскую магистраль. К 22 мая были перекрыты все крупные магистрали страны. В России фактически были остановлены грузовые железнодорожные перевозки. Восточная часть страны была отрезана от западной. Однако, как и в момент распада СССР, шахтеры в 1998 году «запоздали». В июне они разбили палаточный городок, а уже в августе грянул экономический кризис, и к октябрю акцию протеста пришлось прекратить – властям было не до горняков. Никто и не мог удовлетворить их многочисленные социальные требования.

И вот теперь снова протестующие шахтеры. Правда, сейчас, казалось бы, такого экономического спада и политической неразберихи, как в 1990-м, в 1996-м или в 1998-м годах не замечается. Есть вроде бы и политическая воля для решения проблемы. Первые изменения даже объявлены Владимиром Путиным. Это и изменение статуса Ростехнадзора, и первые оргвыводы в отношении директора шахты «Распадской», на которой произошел взрыв. Правда, никаких отставок в правительстве шахтерам не обещают. Зато, что не менее важно, им обещаны значительные средства, – и деньги не надо, как это было при Викторе Черномырдине, брать в долг за рубежом.

Так что, вероятно, на этот раз удастся обойтись без политических требований со стороны шахтеров и новых перекрытий железных дорог и автомагистралей. Да и шахтеры дождутся, видимо, выполнения хотя бы части данных им обещаний. Вроде бы и страна не готовится развалиться, как это было в 1991 году, и даже экономический кризис, как это было в 1998 году, не сможет помешать произвести выплаты, – его основная фаза, будем надеяться, завершилась до взрыва метана на «Распадской».

Иван Преображенский