Психиатры прописали стране лечение

Самоубийства: взрослые, отчаявшиеся и юные – за компанию. Насилие: над детьми, над родителями, над мужьями и женами, над прохожими, которые чему-то подозрительно усмехаются. Учитель совращает ученика. Воспитатель – воспитанника. Папа – дочь. Откуда это? Почему – столько? И где искать помощи? На вопросы «Росбалта» ответил главный психиатр Минздравсоцразвития РФ, замдиректора Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского, профессор, доктор медицинских наук Зураб Кекелидзе.

- Зураб Ильич, почему в России так часто стали сводить счеты с жизнью? Сводки новостей…

- Суицидов больше не стало. Их число, наоборот, снизилось. У нас, правда, пока нет данных за этот год (они, как правило, появляются к лету следующего), но в 2010-м увеличения зафиксировано не было. Мы в 1990-х были где-то на втором месте в мире по суицидам на 100 тыс. населения, теперь, слава Богу, переместились на шестое. Да, нам над этим надо работать и работать. Но учащения случаев суицида нет, просто об этом сейчас больше говорят.

- Проблема возросшей педофилии – она тоже навязана журналистами?

- Педофилия как заболевание существовала и раньше, и сейчас есть, и, к сожалению, будет в будущем. Общество предлагает педофилов только наказывать. И это правильно: детям наносится тяжелейший урон. Здесь я категорически не согласен с любыми послаблениями. Но это лично мое мнение.

Что касается частоты педофилии, то, с одной стороны, не исключена вероятность, что раньше эта проблема замалчивалась, с другой – возможно, ее масштабы, действительно, были меньше. Раньше не было такого выраженного психологического напряжения в обществе. Последние 20 лет серьезно изменили структуру общества – и экономическую, и социальную. Это вызвало необходимость внутренней перестройки каждого человека. А подобные настроения не только открывают новые способности, но и обнажают, провоцируют заболевания. Среди них, наверное, оказалась и педофилия.

Я не могу абсолютно достоверно об этом говорить, потому что статистических данных у нас по педофилии, к сожалению, нет. У нас есть статистика совершенных на этой почве преступлений. Но, скорее всего, этих правонарушений больше: о них не всегда сообщают сами пострадавшие. Такой факт существует.

- А существует ли лечение?

- Педофилы, хотим мы или не хотим, - члены нашего общества. В НИИ Сербского, например, мы в будущем году (если будет добро на это дано) планируем открыть отделение по принудительному лечению педофилов, которые по суду признаны невменяемыми. Но кроме всего прочего, надо начинать их изучать. Тогда через какое-то время появится возможность получить представление о педофилии в целом, о патогенезе этого заболевания. И если, в конце концов, это нам позволит предупредить хоть одно правонарушение, то это будет большой победой.

Подростки уже в детстве должны знать, что есть такое понятие, как педофилия, что надо быть настороже, и что, если по мере взросления у них появятся подобные мысли по отношению к детям, нужно бежать к врачу. Это даст возможность нам до того, как болезнь завладеет человеком, оказать ему содействие, помочь и спасти детей.

- Если говорить шире (не только о педофилии и суицидах), то насколько в принципе наша амбулаторная система сегодня в состоянии помогать людям с нарушениями психики?

- Если у человека возникают мысли о том, что у него какое-то расстройство, он, во-первых, может обратиться на «горячую линию». Существуют различные горячие линии. В том числе, и в нашем центре. Она касается чрезвычайных ситуаций, но ЧС не обязательно могут быть глобальными: ситуация может быть необычной для человека. Если он не знает, как поступить и что сделать, если, скажем, у него бессонница или он чего-то начинает бояться – с этими вопросами он может обратиться на «горячую линию». Она у нас круглосуточная, анонимная и безвозмездная (платить нужно будет только за междугородное соединение, но не за беседу со специалистом).

Второе. В Москве практически в любой поликлинике принимает психотерапевт. Можно к нему обратиться, и он посоветует, что и как сделать.

Третье – это психоневрологический диспансер. Можно прийти туда. Притом опасения по поводу того, что тебя тут же поставят на учет и так далее, не очень правильные. Учет, он для чего нужен? Для того, чтобы помочь человеку и, если речь идет о тяжелом заболевании, назначить ему бесплатные лекарства. Такие диспансеры есть в каждом округе (то же – в других регионах). Причем, если имеется необходимость, врачи ПНД сами навещают больных.

Помимо этого, еще существуют дневные стационары и ночные профилактории – либо при диспансерах, либо при психиатрических больницах. Как они работают? Например, в диспансер приходит человек и жалуется на нарушения сна, тревогу, тоску, депрессивные или другие расстройства (допустим, он не может один дома оставаться или он болен и нуждается в определенной, уже известной, врачебной помощи) - вот в этих случаях врач может направить его в дневной стационар. Там пациент получает соответствующее лечение, беседует с врачом, выполняет какие-то работы в рамках трудовой терапии.

- А бывших пациентов стационаров кто-нибудь курирует после выписки?

- Разумеется. Все зависит от того, какое расстройство. Если у человека был стресс, он попал в больницу, затем выписался, а врач не считает необходимым его куда-то направлять – он его не направляет. Но в большинстве случаев специалисты предлагают обратиться в диспансер. Документы больного пересылаются туда. Так вот если в диспансере видят, что его состояние переходит в хроническую форму, и он нуждается в серьезном наблюдении, человека ставят на учет. Это делается в первую очередь для того, чтобы он находился в зоне контроля. Бывает, врачи ставят пациента на консультативный учет – предлагают ему приходить, если он захочет. Но от этого можно отказаться.

Мечта психиатров и вообще психиатрии заключается в чем? В том, чтобы как можно меньше держать людей в стационаре и перенести весь акцент лечения на амбулаторную помощь. Это мечта. Но, к сожалению, ее не удается осуществить. В 1930-х годах никакой амбулаторной помощи не существовало в принципе, не была так развита психиатрия, не было лекарств – тогда лежали только в больницах. Сейчас, естественно, этого нет. Сегодня стараются не направлять человека в стационар, если он чувствует себя хорошо, если не является социально опасным для себя и окружающих, а имеющиеся расстройства не определяют его поведение.

- Хватает ли в стране амбулаторий?

- Психоневрологических диспансеров хватает. А, скажем, койки у нас в части больниц и вовсе не заполнены. Поэтому говорить о том, что некуда больных класть и так далее, неправильно. Конечно, у нас есть больницы, которые требуют капитального ремонта, больницы, которые требуют определенных финансовых вложений, и, безусловно, есть позиции, по которым необходимы серьезные улучшения. Это существует. Это факт. Но сказать о том, что у нас амбулатории не работают, что в больницах недостаточно мест, а лечения как такового нет, будет просто неправдой.

Беседовала Дарья Миронова