Жизнь по «минимуму» исключает детей

Материальное благополучие населения нужно мерить не прожиточным минимумом, а стандартом экономической устойчивости семьи. Только так, уверены эксперты, страна сможет преодолеть бедность и выкарабкаться из демографического кризиса.

О чем идет речь? Прежде всего – о детях, которых женщинам не то что не хочется, а попросту дорого рожать. Существующие пособия, в основе которых лежит прожиточный минимум, не гарантируют ничего, кроме биологического выживания. Для 21 века – маловато. Вот цифры: 24% детей до 16 лет (т.е. их семей) имеют доходы ниже прожиточного минимума. С рождением ребенка риск бедности возрастает. Причем с рождением третьего – на 70%. Такую статистику озвучил советник председателя Общественного совета Центрального Федерального округа, преподаватель кафедры экономики города и муниципального управления ВШЭ Сергей Рыбальченко на «круглом столе» в московском пресс-центре «Росбалта».

По его словам, страна пребывает в «глубоком демографическом кризисе». «Да, у нас снижается естественная убыль, - отметил Рыбальченко. - Но и показатель рождаемости тоже снижается». Эту и без того блеклую палитру будущего затемняет еще одна перспектива: через 15 лет число женщин репродуктивного возраста сократится на 46%. Рожать, по сути, станет некому.

«Решить эту проблему пособиями у нас не хватит ВВП», - подчеркнул эксперт. В этой ситуации, утверждает он, «надо помогать экономически активному населению увеличивать репродуктивный потенциал путем формирования достойных заработных плат и жилищных условий». Идеал у демографов всем известный - это те самые трое детей, которые выводят семью за черту бедности… Как разомкнуть круг?

Ответ был найден еще в 2008 году – когда представители общественности вместе с учеными взялись за разработку стандарта экономической устойчивости семьи (СЭУ). Принцип новации описывает Ольга Бессолова, член Общественного совета Москвы, председатель комиссии по улучшению качества жизни москвичей, вице-президент общественной организации «Женский форум»: «один из важнейших параметров качества жизни – уровень дохода семьи. Москва в этом отношении делится на две большие группы: на людей с достаточным уровнем дохода и нуждающихся в господдержке. Ниже прожиточного минимума живет 10% населения города». Но и это не отражает реального положения дел: «прожиточный минимум, мало того, что он был введен 17 лет назад, не содержит в своей структуре целого ряда важных составляющих: там нет пеленок, нет колясок, нет детей».

Сегодня, при прожиточном минимуме на душу московского населения в 9 тыс. 490 рублей, новый норматив составил бы порядка 20 тыс. на одного члена семьи. Он учитывает все возможные комбинации родственных уз и возрастных потребностей. Скажем, месячный доход, необходимый для безбедного существования двоих родителей, воспитывающих троих детсадовцев, ниже, чем у тех же самых родителей через несколько лет, когда запросы их малышей вырастут с подгузников и игрушек до компьютеров и школьной формы. Полезность такого дифференцированного подхода, по словам Бессоловой, одной из первых оценила заммэра столицы Людмила Швецова, «уловив связь стандарта с новым пониманием того, как должна жить семья».

Если прожиточный минимум на 40% определяется питанием (не самым, понятно, качественным), то в структуре альтернативного стандарта 56% занимают услуги (включая отдых, культпросвет, коммунальные платежи и, скажем, парикмахерские), 23% - питание (доля ниже, но абсолютная сумма выше, а качественных продуктов больше), 21% - промтовары (с учетом походов по магазинам электроники). Это что касается потребительской корзины, рассчитанной на маму, папу и двоих карапузов. Кроме того, стандарт учитывает обязательные платежи (подоходный налог) и подразумевает сбережения. Ориентированный на экономически активное население, СЭУ предполагает, что люди не просто сводят концы с концами (это идеология прожиточного минимума), но даже кое-что могут откладывать.

Важно, однако, понимать: деньги, заложенные в стандарте, человек, под которого он прописан, должен заработать сам. В этом еще одно принципиальное отличие новой величины от прожиточного минимума. Последний, как подчеркнула доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института экономики РАН Людмила Ржаницына, «это ситуация социального обеспечения. Нам же нужно выделить не нуждающееся население, а экономически активное». В теории СЭУ нацелен на «трудоспособных людей – с профессией и образованием». «Стандарт ломает потребительский подход к социальной политике и обозначает курс, которому необходимо следовать, - еще раз обратила внимание Ржаницына. - Разумеется, бесплатное образование и медицина сохраняются. Мы не меняем структуру в целом – мы хотим изменить мотивы. Не только работника, но и работодателя. Мы не раздаем, мы говорим: вот это ты можешь и должен заработать. Работодатели должны следовать этой норме, а государство – содействовать и создавать условия».

К примеру, при заключении контрактов на выполнение госзаказа, власти, ориентируясь на СЭУ, должны оговаривать, какую зарплату подрядчик обязуется платить. Или еще вариант: подписывая в Москве очередное трехстороннее соглашение, правительство, профсоюзы и объединение работодателей назначают минимальный уровень зарплат, адекватный экономическому стандарту. И вот уже людям хватает денег не только на еду, но и на детей. Бизнес платит, население зарабатывает, доходы регионального бюджета растут, а на их основе растут пособия тех, кто по объективным причинам не может в одиночку вырваться из нищеты.

«Это не только повышает доход населения, но и стимулирует бизнес к наращиванию производительности, - добавила Ржаницына. - Если работодатель должен обеспечить только прожиточный минимум - он может спать спокойно. А вот если ему поднимают планку до экономического стандарта – тут уже надо думать, вертеться, закупать новое оборудование, модернизировать производство. Прожиточный минимум – индульгенция для работодателя. Это демобилизующий фактор: вы делаете вид, что вы мне платите, а я делаю вид, что работаю».

«В социальной политике есть табу: все говорят про детсады, про образование, медицину и пенсии, но никто не говорит про зарплаты и работу, - продолжила эксперт. - Как повысить производительность труда, без которой невозможно развитие страны? Есть только два пути: я лучше работаю и зарабатываю, а работодатель внедряет новую технику и лучшую организацию, чтобы выплатить мою зарплату и получить свою прибыль».

Так почему не принимается этот во всех отношениях выгодный стандарт? Сергей Рыбальченко объясняет настороженность власти тем, что СЭУ «резко обнажит проблему бедности». По его данным, «сейчас 40% населения РФ живут ниже экономического стандарта». И вместо того, чтобы решать проблемы, региональные бюджеты пока предпочитают от них откупаться пособиями и льготами. Москва, к примеру, тратит на социальные программы 50% всех своих средств. В Москве, по данным замглавы департамента соцзащиты населения Павла Каминского, для семей с детьми (а это только одна из уязвимых категорий) предусмотрено 40 различных пособий (для сравнения, во Франции их 29). В Москве принята специальная программа соцподдержки горожан, гарантирующая столь же пристальное внимание к нуждающимся на пять лет вперед. Но не каждый регион, увы, располагает бюджетом Москвы.

Да и не каждому нуждающемуся это на руку. «Программа соцподдержки москвичей – хорошая, но я не согласна с той целью, ради которой все это делается, - прокомментировала выступление Павла Каминского Ольга Бессолова. - Допустим, я - молодая семья: я хочу выйти в независимость. А мне говорят: «не переживай, мы тебя поддерживаем и будем поддерживать еще пять лет». До прожиточного минимума». «Пособия, - заключила она, - важны, но они не снимают проблемы социального лифта: должен быть механизм, позволяющий выпрыгнуть туда, где есть независимость и достаточный заработок».

Дарья Миронова