Когда низы могут, но не хотят

Вновь самый митинговый месяц в Москве – декабрь. Погода в этом вопросе – не главное, хотя надо признать: то, что декабрь у нас теперь теплый – свою роль катализатора, конечно же, сыграло.

2010 год был «националистическим» - цепь трагический событий, убийств, в которых жертвами оказывались русские, а убийцами – кавказцы, вылилась к концу года в протестную бурю на Манежной площади. Ну, что ж, год нынешний оказался значительно более «либеральным» и принес в качестве нового символа белую ленточку.

В каких-то масштабах митинговая активность наблюдалась, конечно, весь 12 месяцев. Никуда не делась «Стратегия-31», которой все пыталась воспользоваться внесистемная демократия. Каждое 31-е число происходила потасовка на Триумфальной площади. Весь год были на слуху имена таких лидеров протестной общественности, как Эдуард Лимонов, Сергей Удальцов, Борис Немцов, Владимир Рыжков, Людмила Алексеева или Евгения Чирикова.

Но все это было как-то недостаточно весомо, «на любителя». Настоящих буйных, как всегда, было мало, а все прочие подустали. Абсолютное большинство все-таки жило своею частной жизнью.

Но случились выборы в Государственную Думу. И случилось все остальное, к ним прилагающееся: девятый вал свидетельств о фальсификациях. Предсказать заранее можно было итоги выборов – а вот выльется ли на улицы разгневанный народ, предсказать было трудно: «народ сыт», жизнь не так уж плоха, наша страна, что ни говори, знавала времена куда худшие, чем кризис, начавшийся в 2008-м.

Жизнь показала, что «протестное ядро» в Москве достаточно велико. Уже лопающиеся от гневной молодежи Чистые пруды вечером 5 декабря явили «что-то новое», а точнее, хорошо подзабытое старое, и адресовали ко временам перестройки. А потом – два людских моря: 10 декабря на Болотной площади и 24-е на проспекте Академика Сахарова.

Власть – отреагировала, и весьма живо, и пока что «позитивно». Если на Чистых прудах и после этого на Триумфальной площади были многочисленные задержания в грубой форме, то уже на Болотной все прошло исключительно мирно, и сами лидеры отмечали превосходную работу полиции. А между двумя мега-митингами президент Медведев выступил с грандиознейшими инициативами реформ, и начались многочисленные, не вполне понятные кадровые перестановки на самом верху.

На проспекте Сахарова многочисленные ораторы заклинали ни в коем случае не верить Медведеву и добиваться отставки его вместе с Владимиром Путиным, а также отмены парламентских выборов. Здесь уже власть сказала: «Нет». Теперь все пытаются понять, что дальше. Ибо ситуация, зафиксированная на момент нового года, никак не может считаться ни стабильной, ни разрешенной.

Первый напрашивающийся ответ: а ничего не будет особенного. В январе подморозит, и митинговая активность сойдет на нет. В принципе, митинги, конечно, бывали и в морозы – но современный «офисный планктон» изнеженный, окопников среди публики нет, да и настоящих полушубков с валенками недостает. А там – уже и президентские выборы пройдут, на которых будет избран Путин – это единственное, в чем не сомневается вообще никто.

Ряд наиболее непримиримых оппозиционеров полагает (и тому посвящено немало досадливых заметок), что все шансы на новую российскую революцию уже профуканы. В качестве момента «профукивания» главным образом называется 10 декабря. Эту точку зрения горячее всего отстаивает Эдуард Лимонов: дескать, если бы не согласились Рыжков с Немцовым перенести митинг с площади Революции на Болотную, не повелись бы на игру властей, глядишь, 10 декабря многотысячная толпа снесла бы все кордоны, революционеры ворвались бы в Государственную Думу и Центризбирком, а там и Кремлю бы не поздоровилось. Так нет, загнали народный гнев на остров!

Лимоновскую точку зрения разделяют несколько интеллектуалов, куда более «беловоротничковых», нежели он сам: их досадования и горькие упреки слабохарактерным в достатке имеются на оппозиционных сайтах. Но из рассудительных людей так, кажется, никто не считает. Валерия Новодворская выдвинула другой упрек: незачем было требовать никаких честных президентских выборов с Путиным – только отставки их с Медведевым и роспуска Госдумы! Но даже если бы все это было записано в резолюциях всех митингов – что, Путин согласился бы? Нелогично как-то.

К слову сказать, и с проправительственной стороны раздаются голоса, что нечего уступать бунтовщикам. Так, политолог и режиссер Сергей Кургинян впервые в жизни собрал митинг – 24 декабря, альтернативный, на Воробьевых горах. Не столько за нынешнюю власть, сколько за Советский Союз. По свидетельству побывавших там, пришло тысячи три. Михаил Леонтьев в журнале «Однако» настаивает, что обещать реформы под митинговым натиском – худший вариант действий.

Все же, пока интерес публики явно крутится вокруг президентских инициатив – и вероятной реакции на них со стороны большинства оппозиции. Этот процесс продолжается: вот, 28 декабря Михаил Касьянов от имени «оргкомитета Круглого стола 12 декабря» объявил: «Оргкомитет положительно отреагировал на заявление бывшего министра финансов А. Кудрина о готовности В. Путина и Д. Медведева к диалогу с оппозицией и на его инициативу выступить в качестве посредника в переговорах общества с властью».

Но кто входит в «оргкомитет»? Сам Касьянов, Георгий Сатаров и Людмила Алексеева. Маловато будет для консенсуса. Тем более, что с лидерами в оппозиции – полная чехарда. Резкий рост численности митингующих не только не сопровождался ростом популярности конкретных лидеров, рождением кумиров и становлением вождей – напротив, все лидеры как-то померкли. Больше всех не повезло Лимонову, который, после своего альтернативного, подлинно революционного митинга на площади Революции оказался в незначительном меньшинстве. Не лучшие времена переживает и Немцов, метко «прихлопнутый компроматом».

На первый план четко выдвинулся Алексей Навальный. Фактурный 35-летний король блоггеров многими уже чуть ли сватается в президенты. Кстати, сам он обещает совершить абсолютно доселе невозможное – объединить под своими знаменами либералов, социалистов и националистов. Эти три главные составляющие митингов на Болотной и проспекте Сахарова пока не слишком-то сплочены.

Пойдет ли Навальный на переговоры с Путиным? Еще важный вопрос: чем завершится дело Сергея Удальцова – лидера «Левого фронта» и тоже лидера части оппозиции, которого, единственного из всех, почему-то упорно держат за решеткой, невзирая на возможные неприятности?

Главная проблема оппозиции – именно разнородность. Носители «белых ленточек», либералы, часть которых уважает Кудрина и Касьянова. Социалисты и «незюгановские» коммунисты. И бурное националистическое море. Возможно ли объять необъятное, хотя бы и широкими объятиями Навального?

«Я совершенно не рассчитываю, что пройдет новый год, все отдохнут и забудут, - заметила корреспонденту «Росбалта» директор Института прикладной политики, руководитель центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская. - Оппозиция получила эйфорию, власть – тревогу. Я думаю, что на спад не пойдет, потому что причина не устранена. На митинги собрались по поводу нечестных выборов, эта проблема так и осталась. К ним может добавиться проблема нечестных президентских выборов, и тогда это будет уже что-то вроде оранжевой революции. Если же с президентскими выборами будет более-менее нормально, все-таки нелегитимность Думы остается – и это будет все время то тлеть, то вспыхивать и «наматывать» на себя протесты разного рода. Я думаю, что год будет очень бурный».

Крыштановская поддерживает идею Алексея Кудрина создать рабочую группу по переговорам между властью и оппозицией. «Идея здравая, я тоже это предлагала, - отметила собеседница агентства. - И у нас на Фейсбуке была создана такая группа «ЕР за честные выборы». Только вопрос вот в чем: создать-то можно, но как уговорить и власть, и лидеров оппозиции сесть за стол переговоров? Противоречия сейчас кажутся непримиримыми. Если бы Кудрин был во власти, он сам мог бы эту роль исполнять».

«Еще даже не началось, - не без иронии заметил по данному поводу директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий.- Попытка подвести итоги этих выступлений напоминает историю о том, как Мао Цзэдуна, а по другой версии, Чжоу Эньлая, спросили про 150-летие Великой французской революции – он ответил, что еще рано делать выводы».

Кагарлицкого, как представителя социалистической мысли, параллели с Французской революцией вдохновляют. «Мы вошли в классическую революционную ситуацию и переживаем процесс, который точно соответствует всем историческим прецедентам, - отметил эксперт. - Мы имеем кризис верхов: все эти кадровые перестановки, очевидная игра части верхов на поле оппозиции – это свидетельствует, что правящая элита деконсолидирована и не может, да и не хочет управлять по-старому».

В то же время, по мнению Кагарлицкого, «провал «Единой России» на выборах был вызван вовсе не либеральными настроениями, а почти повсеместным, абсолютно массовым неприятием социальной политики российского правительства, и главным злодеем для российского общества является Кудрин». Москва в этом плане не в полной мере соответствует остальной России.

«Первая волна протеста и не может быть никакой иной, кроме элитарно-либеральной, - считает Кагарлицкий. - На первом этапе гегемонию имеют те силы, которые в наибольшей степени сложились и оформились до начала революции. Но люди уже открыли ящик Пандоры. И неизбежно поднимется вторая волна, которая будет гораздо более радикальной».

«Помешать Путину избраться президентом, я думаю, сейчас оппозиция не в состоянии, - считает Кагарлицкий. - Но вот помешать ему стать президентом хотят очень многие. В том числе значительная часть его аппарата. Выборы не могут уже пройти ни по какому иному сценарию. Закрыта регистрация кандидатов, времени очень мало. Но даже если Путина по-честному выберут, это уже не даст гарантии признания результатов выборов не только оппозиционерами, но и значительной частью аппарата самой власти. На определенном этапе происходит объединение части оппозиции с частью власти. Все дружно стараются забежать в соответствующие кабинеты и там о чем-то «перетереть». Думаю, что к марту они о чем-то договорятся и вполне могут обнулить результаты выборов. А Путин, вопреки мнению многих, бороться за власть не будет и не хочет».

По вопросу о лидерах Борис Юльевич небрежно заметил: «Какие были лидеры во Французской революции в 1789 году? Вот, на роль Мирабо сейчас претендентов куча. А на Робеспьера еще внимание не обращали – даже не освистали. Все, кто сейчас на первом плане – это кандидаты на вылет».

Несколько осторожнее выразился президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов, который считается идеологом просвещенного национализма. «Митинги ознаменовали возвращение большой политики в России, - отметил собеседник агентства. - Второй момент: политическая система вступила в череду необратимых изменений. То, что предложил президент в своем послании, будет уже даже не столько трудно, сколько очень опасно для власти пытаться забрать обратно».

Дальнейшее развитие событий, по оценке Ремизова, распадается на два сценария. «Один – возрастание политической конкуренции в рамках действующей системы. Условно говоря, стотысячный митинг на проспекте Сахарова распадается на сто митингов по тысяче человек. Если есть условия для действия небольших игроков, это усиливает поляризацию между ними, и идет дробление, - предполагает эксперт. - Другой сценарий – углубление политического кризиса и смена власти через улицу. Он тоже запустит через какое-то время процесс поляризации общества. Примером того, как кратковременная консолидация общества сменяется поляризацией, служит период 1991-1993 годов».

Русские националисты, по мнению Михаил Ремизова, «оказываются в числе выгодоприобретателей возрастающей политической конкуренции: у них значительный потенциал политической поддержки среди населения». «Но возникает и множество рисков, самых разных, - напомнил Ремизов. – От объективных: это дефицит ресурсов, инвестиций - конкурирующие либералы-западники в перспективе, когда их могут поддержать олигархи, превосходят националистов. До субъективных – склонность замыкаться в гетто и строить вокруг себя заборчик. Одной из потерь является развенчание бытовавшей версии, что у националистов есть монополия на протестную улицу. Мы видим, что это не так».

«Я думаю, что шансы на то, что будет развиваться национализм нового типа, демократический, ориентированный на гражданские республиканские ценности, весьма велики. К формированию такой идеологии нужно приложить все усилия, – подчеркнул Ремизов. – И старая национал-патриотическая субкультура, и старая диссидентская субкультура абсолютно непродуктивны».

Леонид Смирнов