Зачем России слезать с трубы?

Российская экономика, несмотря на внутренний дисбаланс и глобальный кризис, пытается активно участвовать в международном товарообмене. И даже спустя 18 лет натужных переговоров добилась «заветного» пропуска во Всемирную торговую организацию. Вот только уже многие годы Россия предлагает миру стандартный и весьма незатейливый набор продукции и услуг, что делает ее позиции довольно шаткими.

Например, после смерти Уго Чавеса Москва не на шутку переполошилась: новый режим мог перечеркнуть нефтяные и оружейные планы российского бизнеса в этой стране. Кроме того, возникли опасения, что кончина лидера одной из крупнейших нефтяных держав скажется на пока еще высокой цене «черного золота». Однако на этот раз вроде бы обошлось - президентские выборы выиграл верный соратник Чавеса. Каракас, конечно, пощекотал нервы российскому истеблишменту, но бизнес вздохнул с облегчением.

Впрочем, впадать в эйфорию было бы не только преждевременно, но и опрометчиво. Ведь «венесуэльский синдром» в очередной раз обнажил вредоносную уязвимость внешнеэкономического курса России - зависимость от узкого круга стран и товаров. Причем ситуация не меняется десятилетия, и мы вынуждены уповать на благосклонность партнеров и максимально высокую рыночную стоимость нашей продукции.

Разумеется, все государства трепетно относятся к заключенным контрактам. Никому не нравится, когда его выгоняют с рынков, а товары объявляют «персоной нон грата». Но общий ущерб будет незначительным, если присутствовать не кое-где, а везде, да еще с богатым ассортиментом. Россия пока может похвастаться продукцией ТЭК, вооружениями и военной техникой, атомными технологиями, металлами, удобрениями, лесоматериалами, агропродукцией. Казалось бы, немало. С той лишь поправкой, что углеводороды - наша самая главная экспортная статья, и поэтому мы болезненно реагируем на любой негатив, с ними связанный. О «нефтегазовой игле» тома написаны - не удивлюсь, если уже сочиняются баллады и страшные сказки на ночь. Мы и молимся на нефть, и проклинаем ее. Причем если цены на газ устанавливаются партнерскими соглашениями (пусть даже с конфликтами, оговорками и привязками), то стоимость «черного золота» определяется рынком, то есть гораздо менее предсказуемым способом.

Как только нефтяные цены стремятся вниз, ажитация начинается неимоверная: мы истерично всматриваемся в сводки котировок, аналитики лихорадочно рассуждают о последствиях, а чиновники судорожно перекраивают бюджет и прочие программы. Нефть - наша головная боль и одновременно «ахиллесова пята». Мало того, у нас только в нынешнем году номинально «отвязали» бюджет от стоимости барреля, введя так называемое «бюджетное правило». Но главный финансовый документ страны все равно де факто остается сырьевым. Доля продажи углеводородов в общем объеме экспорта растет из года в год. Нефть поставлена во главу бюджетного угла, и власти пока ничего с этим поделать не могут или не хотят. Несмотря на все заявления о необходимости диверсификации экспорта, мы продолжаем «сидеть на трубе», а акцент делается на привычную палитру - «черное золото» и «голубое топливо».

И дело даже не столько в нефти или газе. В конце концов, мы получаем от их продажи приличную валютную выручку, и лишать себя такого удовольствия - просто глупо. Пока мировая экономика нуждается в углеводородах, на этом надо зарабатывать. Тем более что на глобальные рынки мы поставляем углеводородов ровно столько, сколько требует мировой спрос и позволяют конкуренты. Если же автомобили начнут заправлять газированной водой с сиропом, как в известной детской повести, значит, будем и это гнать (во всех смыслах). Проблема в другом - в структуре экспорта. И статистика об этом недвусмысленно трубит: доля вывоза продукции ТЭК в дальнее зарубежье достигла в 2012 году 73% (в общем объеме экспорта), тогда как, например, машин и оборудования - не превысила 3,6%. Стоит ли удивляться, что любая серьезная волатильность на энергорынках бросает в жар российских чиновников.

Даже премьер-министр Дмитрий Медведев давеча не сдержался и раскрыл «военную тайну»: готов «наградить» госпремией того, кто придумает, как России слезть с сырьевой иглы. Вот и гадай теперь: то ли саркастическая шутка была, то ли расписался в бессилии своего правительства решить эту проблему. Хочется думать, что первое, но верится с трудом.

Положение усугубляется еще и тем, что никто, даже среди преданных партнеров, ничего на блюдечке не поднесет. Никто нам режим наибольшего благоприятствования предоставлять не собирается, зато торговые соперники наносят удары на всех континентах и по всем товарным позициям. И здесь не надо питать иллюзий: идет бескомпромиссная борьба за клиента, и нас будут стараться вытеснять. Россию уже «предупредили» насчет скорого краха газовой «гегемонии», начав освоение месторождений сланцевого газа и потрясая перед носом СПГ-проектами. Нам чинят преграды и на других рынках. Правда, в рамках ВТО такие финты проделывать стало сложнее, но все равно ухитряются. России, безусловно, есть чем парировать, но только не хочется ждать ответа долгие годы.

Можно, конечно, опираться на теорию сравнительных преимущества Давида Рикардо и торговать по принципу «чем богаты, тем и рады». Но современный мир слишком многослоен, чтобы действовать так однобоко. Нужны новые решения и продукты, иначе Россия еще долго не сотрет клеймо «сырьевого придатка». Однако в условиях перманентных промышленных войн без помощи государства здесь не обойтись. Российским компаниям, какими бы инновационно-креативными разработками они не располагали, порой сложно пробиться на внешние рынки. Другой вопрос (основополагающий даже), что наша продукция должна стать конкурентоспособной и привлекательной не только по формуле «цена-качество», но даже превосходить по ключевым параметрам зарубежные аналоги. Иначе не возьмут.

У России выдающиеся возможности. Но, перефразируя анекдот, пока наш экспортный статус-кво можно охарактеризовать так: не бывает много нефти, бывает мало других товаров. Поэтому стоит задача не замещать энергоносители в экспортной линейке, а расширять ее за счет другой продукции, в том числе машиностроения и высоких технологий. Кроме того, не менее важно развивать и наращивать внутреннее производство, чтобы отечественный реальный сектор работал, прежде всего, на «свою страну», минимизируя импорт и ослабляя экспортную зависимость бюджета. И тогда мы естественным путем начнем выбираться из «нефтегазовой ловушки».

Россия слишком большая, чтобы замыкаться в себе, слишком амбициозная, чтобы служить исключительно рынком сбыта. Но она еще слаба, чтобы перейти из разряда сырьевого «подмастерья» в признанные «мастера» мирового производства. Надеюсь, придет то время, когда бренд «Сделано в России» будет блистать «везде и на всем». Однако чтобы лидировать, надо меняться. Ведь как любит повторять мой одесский дядюшка: «Ой, я вас умоляю, вы нам предлагаете то, что давно никого не удивляет». Так что анализируйте, господа!

Андрей Сивриди

Перейти на страницу автора