Ни в чем себе не отказывать

Мерное течение полусонной парламентской действительности в минувшую среду было разбужено вопиющим гласом. Григорий Явлинский громко обвинил своих коллег - ни много, ни мало — в политической коррупции. Однако это заявление нашло отклик, пожалуй, лишь среди журналистов. Все остальные предпочли не обратить на обвинения никакого внимания.

История эта, разумеется, случилась не просто так, а по немаловажному поводу. Петербургский парламент обсуждал во втором чтении проект городского бюджета-2014. Вообще-то, «в Европе и в лучших домах Филадельфии» второе чтение — ключевой элемент парламентской процедуры. В первом чтении предложенный депутатам законопроект рассматривают концептуально (в режиме нужен-не нужен), в третьем — правят стилистически и орфографически. А вся работа с постатейными поправками проходит в рамках второго чтения; стало быть, основная свара кипит именно в эти моменты.

Однако в среду в Мариинском дворце было (как и обычно в последние годы) скучно до сонливости. Объясняется этот феномен очень просто: все вопросы были решены заранее, в задачи пленарного заседания входила лишь фиксация факта этих договоренностей юридически.

Так оно и случилось: 41 депутат проголосовал «за» единую губернаторскую поправку к проекту бюджета, а за поправку БФК (бюджетно-финансового комитета Заксобрания) выступило и вовсе 43 депутата при шести высказавшихся против.

Неужели нынешний состав народных избранников может себе позволить любить Смольный меньше самих себя? Оказывается да — но только в случаях, когда речь идет о настоящих, самых что ни на есть сокровенных интересах народных избранников, а не о каких-то химерах по типу политических свобод или парламентской процедуры.

Все дело, как вы уже, наверное, догадались, — в деньгах. Причем не в виртуальных бюджетных расходах на дорожные ремонты или социальную политику. Нет, эти деньги — плоть от плоти депутатские (ну или, точнее, они так привыкли считать их своими, что подзабыли об искусственности и нелегитимности подобной практики — и потому очень обижаются, когда кто-то об этом им напоминает).

Впервые «депутатские поправки» в городской бюджет возникли осенью-1995-го — Смольный тогда слишком хотел от парламента правильной схемы выборов первого губернатора города на Неве, и готов был торговаться. В результате того обмена мнениями и вызрела эта парадоксальная практика: для 98% бюджета народные избранники остаются парламентариями в европейском смысле слова (то есть лишь принимают бюджет и следят за его исполнением), но для 2% они — сами себе исполнительная власть (по собственному усмотрению выбирают конкретные точки приложения городских денег). А что таковой оказывается собственная строительная фирма, коллегия адвокатов, или хотя бы любимый европейский отель — так что же тут такого? Отдай и не греши, как будто говорили депутаты Смольному. Что характерно: тот чаще всего так и делал.

Шли годы, менялась политическая обстановка, иным становился и финансовый ландшафт. Если в бюджете-96 первый депутатский фонд потянул всего на $50 млн, то сегодня эта цифра выросла почти в 2,5 раза (пусть раньше на удовлетворение парламентских амбиций приходился 2% бюджета, а сегодня всего 1% — но ведь и бюджет за эти годы несколько вырос). Однако самые большие перемены за эти годы произошли с названием институции. Стартовав в качестве «резервного фонда», депутатские деньги прошли стадии «коллективной» и «пакетной» поправок, пока, наконец, не стали нынешней «поправкой БФК».

Причем не стоит думать, что изменения формы никак не сказывались на содержании процесса. Первоначально 1/50 от фонда делились по-честному и вручались каждому брат-депутату. Но такие простые способы были характерны лишь для «лихих девяностых» — с наступлением эпохи «сооружения вертикали» конструкция депутатских денег начала стремительно усложняться.

Пальму первенства здесь стоит отдать Смольному: уже с начала нулевых годов Владимир Яковлев, осознавший всю сложность своего губернаторского положения между населением и Кремлем, начал играть с народными избранниками в нехитрую игру. Тем, кто выступал с трибуны и в прессе в поддержку Желтого дома, расходы финансировались исправно, отщепенцев же к кассе подпускали все реже («поправка», профинансированная наполовину, постепенно становилась нормой). Но то были лишь цветочки. Ягодки созрели во времена Валентины Матвиенко, когда лидеры «правильных» фракций могли получить по два, а то и по три «оклада» за счет своих младших коллег, а оппозиционерам денег и вовсе не давали.

Сегодня, как уверяют в Мариинском дворце, конструкция выглядит и вовсе очень запутанной. Во-первых, свои предложения в БФК может представить каждый народный избранник, вне зависимости от ориентации (в данном случае — политической). Причем если депутат правильно проголосует за бюджет, его расходы точно профинансируют — в той или иной части. Степень щедрости зависит от множества факторов: воли спикера, позиции комитета финансов, настроения влиятельного смольнинца, точки зрения прокуратуры. Значащие люди, кстати, рассказывают, что в силу общего ужесточения правил и мощного давления на финансистов со стороны правоохранителей, слишком уж экзотические направления расходования городских денег более невозможны.

Однако вот именно в этом вопросе я бы нашим депутатам стопроцентно не доверял. И миллион, выделенный некоему Национальному совету социальной информации на патриотическое воспитание, в данном случае — лишь один из множества возможных примеров обратного.

Но вы же помните — 43 депутатских голоса «за». Подавляющее большинство народных избранников предпочло пренебречь потенциальными имиджевыми потерями и возможным попаданием в зависимость от «кассира» в Желтом доме. И их, в общем, можно понять: 2014-й — год муниципальных выборов. А такие вот «советы социальной информации» с точки зрения формирования предвыборной кассы — самое милое дело.

А репутация? Да кого сегодня волнуют такие мелочи?

Андрей Соллогуб