Смерть от отсталости

За границей, во всех мало-мальски богатых и развитых странах, пешеходных настилов через железнодорожное полотно не существует — пешеходы и высокоскоростной рельсовый транспорт просто не пересекаются. В России же на таких переходах ежегодно гибнут люди.

Очередная трагедия, унесшая жизнь мужчины, произошла в ночь на 1 января 2014 года на переходе станции Дегунино. Руководство МЖД своей вины в случившемся не видит - переход был недавно отремонтирован, оборудован необходимыми световыми и звуковыми сигналами, и полностью безопасен, а причиной трагедии считает невнимательность пешехода. Однако члены семьи погибшего уверены - если такие переходы заменить на надземные или подземные, многих смертей удастся избежать.

За три часа до нового года Михаил Мишин с дочерью Дарьей приехали на станцию Дегунино встречать с электрички бабушку (мать погибшего). Трагедия случилась, когда мужчина, не дождавшись зеленого сигнала светофора, пересекал железнодорожное полотно по пешеходному настилу на красный. Дойдя до середины путей и пропуская один поезд, он не заметил другой, идущий с противоположной стороны. Состав, видимо, зацепил его за капюшон и тащил вдоль путей порядка 30 метров. «Сотрудники "РЭКС-экспресса" выбежали из него, подбежали к телу, убедились, что нет помехи движению поезда, и уехали. А к нам не подошел ни один человек, ни один сотрудник станции. В течение нескольких часов, что я провела на станции, ни разу красный сигнал не сменился на зеленый", - вспоминает дочь погибшего Дарья Мишина.

При этом девушка не склонна винить в смерти отца ОАО «РЖД», ведь если бы он не стал переходить на красный сигнал светофора, если бы вовремя оглянулся... Но есть и еще одно «если» — если бы переходы через железную дорогу были надземными и подземными, вероятность столкновения человека с поездом была бы полностью исключена. Особенно это важно в условиях высокоскоростного движения, когда не только переходить, приближаться к путям на расстояние двух метров опасно.

Именно поэтому Дарья Мишина намерена добиться от РЖД строительства безопасного перехода на станции — моста или тоннеля. За помощью девушка обратилась к Сергею Соболеву — основателю движения «Против РЖД», супруга которого погибла в январе 2013 года на станции «Салтыковская» при подобных обстоятельствах - зеленый сигнал светофора не зажигался, и девушка начала движение на красный.

«Трудно сказать, на что можно рассчитывать в данной ситуации, как впрочем, и во многих других, потому что речь идет о соблюдении и несоблюдении мер безопасности, причем, не только со стороны отца Дарьи Мишиной, но и со стороны компании, ответственной за обеспечение безопасности на объекте — ОАО «РЖД». Мы сейчас намерены добиваться проведения экспертизы на соответствие объекта нормам безопасности. Думаю, будет идти речь и о строительстве подземного или наземного перехода, что позволит избежать попадания людей на железнодорожные пути», - заявил «Росбалту» Сергей Соболев.

Однако, по словам собеседника агентства, говорить о перспективах пока сложно — ОАО «РЖД» редко прислушивается к подобным требованиям, особенно когда они исходят от частных лиц. «Но мы подключили к этому делу юристов и в ближайшее время определим стратегию дальнейших действий. Экспертиза, о которой я говорил, проводится только по решению суда, поэтому, скорее всего, речь будет идти сначала об обращении в суд или о составлении искового заявления», - заметил он.

Однако у представителей Московской железной дороги свой взгляд на случившееся. «Прежде всего мы выражаем соболезнование Дарье Мишиной в связи с трагической гибелью ее отца, гибель родного человека – это всегда горе. Но вместе с тем, надо понимать, что к этому несчастному случаю привела целая цепь, к сожалению, неправильных действий при пересечении железнодорожных путей. Мы провели служебное расследование обстоятельств гибели отца Дарьи, Михаила Мишина, и реконструировали события этого вечера. Он начал движение по пешеходному настилу на запрещающий сигнал светофора. В середине перехода остановился в габарите пути, пропуская поезд, который следовал в Москву, чего категорически нельзя было делать. Видимо, его внимание было сосредоточено на последнем вагоне проходящего поезда, из-за чего он не заметил электропоезд, который приближался к нему по соседнему пути. Все это запрограммировало этот трагический случай», - заявил пресс-секретарь МЖД Владимир Мягков.

По его словам, поезда 31 декабря ходили по расписанию пятницы. «Мы детально хронометрировали время работы светофора с использованием видеозаписи в минувшую пятницу – в день аналогичный дню происшествия. Зеленый и красный сигналы загорались с временными интервалами от 3 до 10 минут. Мы изучили хронологию чередования запрещающего и разрешающего светового сигнала. Естественно, ни о каких трех часах речи не идет, но учитывая эмоциональное состояние дочери погибшего, она вряд ли могла оценить временной параметр. Это по-человечески понятно», - заметил собеседник агентства.

Нет претензий у МЖД и к работе машиниста. По словам пресс-секретаря, он со своей стороны сделал все возможное, предпринял экстренное торможение, чтобы избежать столкновения. Здесь, по словам Мягкова, стоит учитывать и тот факт, что видимость в темное время суток у пассажира была выше: электропоезд с включенным прожектором, который подает звуковые сигналы, можно увидеть минимум за 400 метров. Пока приближался поезд, он вполне мог сойти с пешеходного настила.

«Что касается упреков в отношении действий сотрудников РЖД, стоит отметить, что Дегунино - это не станция, а остановочный пункт, ни одного сотрудника дороги, кроме кассира пригородной железнодорожной компании, там не предусмотрено. В свою очередь локомотивная бригада после остановки поезда осмотрела место происшествия, убедились, что человек не подает признаков жизни и оказать ему помощь невозможно, и продолжила выполнять требования инструкции, сообщив об этом происшествии через дежурный аппарат ближайшей станции сотрудникам полиции и медикам (что входит в их служебную обязанность). Также, выполняя инструкцию, они должны были оставить тело на месте происшествия до приезда правоохранительных органов», - подчеркнул собеседник агентства.

«Был бы мост — не было бы смертей». По мнению Мягкова, это упрощенный подход к безопасности. Даже на тех станциях, где есть пешеходный мост или тоннель, статистика травматизма и гибели людей достаточно серьезная, и проблема здесь не столько в наличии или отсутствии моста, а в соблюдении правил. «Зачастую, если есть мост, но прыжок с платформы экономит несколько сотен метров до дома, люди выбирают более короткий путь», - отметил представитель МЖД.

Что касается именно этого перехода, по словам собеседника агентства, за весь год ни одного случая травмирования, кроме этого, там не было. «Проблема не в безопасности переходов, за несколькими исключениями, а в том, что люди по невнимательности перестают соблюдать правила», - уверен он.

По словам пресс-секретаря МЖД, подавляющее большинство случаев гибели людей — 93,4% происходит не на пешеходных настилах, а в результате хождения по путям в неустановленном месте. «Сейчас мы пытаемся внести законодательную инициативу с тем, чтобы можно было повысить ответственность за незаконное пересечение железнодорожных путей. Ведь каждое такое происшествие - это стресс и для машиниста, и для пассажиров. Каждый электропоезд везет около тысячи пассажиров и, соответственно, когда человек на пути появляется, локомотивная бригада применяет экстренное торможение состава, в результате чего могут пострадать люди, которых он перевозит».

О том, чтобы развести пешеходные переходы и железнодорожное полотно на разные уровни, и сделать их, действительно, безопасными, в компании, видимо, не задумываются. А между тем, случай в Дегунино - далеко не единственный.

На переходе станции «Салтыковка», где осенью прошлого года погибла Елена Соболева, всего жертвами поездов стало 36 человек. Однако, как удалось выяснить активистам, строительство обещанного перехода начнется там не раньше 2015 года. «Проект сейчас обсуждается, но это проект не отдельного перехода, а реконструкции переезда на станции Салтыковская. Там планируется построить эстакаду, на которой с одной стороны будет тротуар для пешеходов. Отдельного перехода строить не планируют», - отметил Соболев. Проблема, по его словам, заключается еще и в том, чтобы добиться от РЖД хоть каких-то документов, планов, официальных комментариев. Еще сложнее с информацией по срокам.

Пока же на Салтыковской повесили зеркало, якобы для того, чтобы в нем можно было видеть приближающиеся поезда, и сделали змеевидный переход.

«Единственное, что более менее эффективно — поезда и «Сапсаны», которые раньше двигались на скорости 110-120 км в час, сейчас в два раза снижают скорость на этом участке», - подчеркнул собеседник агентства. Но даже после введения всех этих мер в районе станции погибло еще два человека.

В августе прошлого года на станции Щербинка поезд протаранил машину. Тогда тоже были претензии к работе шлагбаума, причем в ОАО «РЖД» через несколько часов после сообщения о трагедии стерли видео инцидента со своего сайта. По словам Соболева, нельзя назвать безопасными и переходы на станциях Долгопрудная, Черная. Много обращений к активистам поступает в отношении станций Перово, Раменское, Сергиев Посад, Лосиноостровская, Быково.

«У нас очень печальная статистика по московскому региону в 2013 году. За год порядка 15 человек погибло на железной дороге. По сравнению с 2012 годом количество несчастных случаев на МЖД выросло на 5%. Важно отметить, что сюда не входят пострадавшие мигранты — по ним статистика и вовсе не публикуется. Но когда мы начинаем обсуждать эти вопросы с РЖД, никакой реакции не получаем. Компания считает, что делает достаточно и полностью обеспечивает безопасность на своих объектах. Статистика, правда, говорит об обратном. Свежеотремонтированная станция Дегунино - и такой нелепый трагический случай», - разводит руками собеседник агентства.

Казалось бы, в условиях организации высокоскоростного движения на железной дороге строительство пешеходных мостов, тоннелей — вещь вполне естественная. Но, как оказалось, железнодорожники не планируют строить безопасные переходы повсеместно.

«На решение о строительстве подземных или надземных пешеходных переходов влияет совокупность факторов. Там, где большое количество железнодорожных путей, высокая скорость движения поездов, принимается решение о строительстве того или иного вида перехода. Нельзя сказать в абсолютных цифрах, сколько должно быть путей — три, пять или шесть. Если речь идет о трех путях, промежуток между которыми позволяет, посмотрев влево и вправо, не игнорируя сигнал светофора, безопасно пересекать железнодорожное полотно, строительство дорогостоящего перехода в этом месте не требуется. И, наоборот, его нужно строить там, где 5-6 путей. Влияет на решение о строительстве переходов и количество трагических случаев», - пояснил пресс-секретарь МЖД.

По его словам, переходы в разных уровнях могут появиться только там, где строятся новые железнодорожные пути, вновь организуется высокоскоростное движение.

Такой подход к безопасности на железной дороге заставляет экспертов недоумевать. «Во всех мало-мальски продвинутых и богатых странах пересечения в одном уровне между пешеходными переходами и скоростным железнодорожным сообщением просто не бывает. Четкое разведение по уровням пешеходных и рельсовых потоков — это аксиома. Наши традиционные переходы, когда люди на станции переходят пешочком по путям на другую сторону, — там просто невозможны. Но там и грузовое, и пригородное, и скоростное движение разграничены. У нас все на одних путях. Это признаки архаичности транспортной системы», - заметил директор института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Михаил Блинкин.

По словам эксперта, строительство пешеходного перехода — достаточно недорогое удовольствие. «По строительным масштабам обычный пешеходный переход (тоннель) — это не грандиозные инвестиции, не транспортные потоки развести в двух уровнях. Необходимая сумма исчисляется в десятках миллионов, не в миллиардах. Вопрос в другом — кто должен строить? В инвестпрограмму ОАО «РЖД» это даже по законодательству не должно входить. Если только в рамках благотворительности. Это чистой воды местные региональные расходы. Но местные бюджеты небогаты. Мы лучше поставим громкоговоритель и зеркало — так дешевле», - сетует собеседник агентства.

Анна Семенец