Украинский национализм и русское государство

В связи с драматическими событиями последнего времени на Украине и в Крыму, тема украинского национализма, «бандеровщины» стала одной из самых популярных в российских СМИ.

Президент Владимир Путин недавно заявил, что русские после развала СССР оказались «одним из самых больших, если не сказать, самым большим разделенным народом в мире». Как всегда, мы смотрим на все только со своей колокольни. А то, что украинцы на протяжении нескольких веков тоже были разделены между Польшей, Литвой, Россией, Венгрией – это, получается, не так трагично? И это при том, что великороссы, как минимум, с XVI века всегда имели свое национальное государство, а украинцам примерно с того же времени в этом всегда отказывалось.

Взгляд из России на украинский национализм и сейчас, и в советские, и в имперские времена был негативным. Что понятно. Подъем украинского национального самосознания всегда означал отделение Украины от России и развал империи.

Мне, конечно, на это возразят, что украинцев в России никто никогда не подавлял, и в качестве примера перечислят имена знаменитых представителей этого народа, которые, живя в Российской империи или в СССР, добились славы и признания. Таковых, конечно, немало. Тут и писатель Николай Гоголь, и спортсмен Сергей Бубка, и кинорежиссер Александр Довженко... Список можно продолжать очень долго.

Однако есть одно «но». Все эти достойные люди добились жизненного успеха и признания в российском обществе только потому, что поддерживали (или хотя бы открыто не пытались опровергать) русскую великодержавную позицию, которую в своем последнем послании по поводу присоединения Крыма, в очередной раз озвучил и Владимир Путин: «мы не просто близкие соседи, мы фактически, как я уже много раз говорил, один народ».

Эта великодержавная позиция по факту отрицает самобытность украинского этноса, его самостоятельность и его собственный путь в истории, который, как доказал выдающийся украинский историк, автор десятитомной «Истории Украины-Руси» Михаил Грушевский, как ни крути, был.

Забегая вперед, напомню, что этот факт сквозь зубы признавался даже стерилизованной советской историографией, которая с конца 1930-х годов во многом вернулась к имперскому взгляду на историю Отечества. Тем не менее, прекрасно помню, что в школьном учебнике истории, изданном в Москве еще в 1970-е годы, в главе, посвященной Куликовской битве, говорилось, что один из ее главных героев, князь Дмитрий Боброк-Волынец, присоединился к войску московского князя Дмитрия «с украинским отрядом». А это ведь 1380 год! То есть, советская историография того времени признавала, что украинский этнос сформировался, как минимум, в конце XIV века.

Напомним, что формирование собственно великорусского этноса большинство серьезных историков всегда относило в лучшем случае к XVI, а чаще, к XVII веку - времени формирования общероссийского рынка.

XVII век был драматическим временем для украинцев. Они оказались между русским православным молотом и католической польской наковальней. С момента включения Левобережной Украины в состав московского государства в середине XVII века, право украинцев на самостоятельное государственное существование вплоть до начала XX века даже не обсуждались. Украина признавалась «младшим братом» и естественной, составной частью России - Малороссией.

Разгром в 1775 году Екатериной II Запорожской Сечи, депортация запорожцев на Кубань, нанесли жестокий удар по украинскому национальному самосознанию. С этого момента русские смотрят на украинцев исключительно сквозь призму великодержавных шуточек о «хохлах» и их любви к салу и горилке. Культура украинского народа образованному русскому обществу любопытна (не случайно украинские повести и рассказы Гоголя принесли ему такой успех в России), но не более, чем культура африканских аборигенов была любопытна белым европейцам.

Участь украинцев в русской державе сводится к тому, чтобы либо быть этими самыми смешными «хохлами», «недоделанными» русскими, либо забыть о своей национальной идентичности, слившись с русским народом. Между тем стремление украинского народа к самостоятельному историческому существованию без всяких «старших» братьев в среде национальной элиты и интеллигенции никогда не угасало.

В конце XIX века право украинцев на самоопределение начинает обсуждаться в среде русской революционной интеллигенции. Напомню цитату из Ленина, которую мне уже доводилось приводить. В 1915 году в статье «Социализм и война» он пишет: "Царизм ведет войну для захвата Галиции и окончательного удушения свободы украинцев...". Из чего очевидно следует, что Ленин выступает за свободу украинцев. Однако в 1918 году, в надежде на превращение российской пролетарской революции в мировую, он отправляет в Киев Красную Армию…

Тем не менее, в конце 1922 года, уже после заключения договора об образовании СССР, Ленин, опасаясь восстановления российского имперства под новой «революционной» вывеской, пытается убедить товарищей в том, что «не следует зарекаться заранее никоим образом от того, чтобы в результате всей этой работы вернуться на следующем съезде Советов назад, т. е. оставить Союз Советских Социалистических Республик лишь в отношении военном и дипломатическом...».

Другими словами, речь здесь идет, в определенной мере, о создании политической системы, идентичной той, что имеет сегодня место в Евросоюзе.

Однако то, что произошло в дальнейшем с СССР, мы хорошо знаем. Победил тот самый российский бюрократический аппарат, который, как писал тот же Ленин, «заимствован нами от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром». А декларированная в договоре «свобода выхода из Союза», оказалась, по выражению Ленина, «пустою бумажкой». Украинцы, как и многие другие народы СССР, уже очень скоро это на себе ощутили.

Но главное. Почему полякам, финнам, эстонцам, литовцам и латышам после 1917 года было позволено иметь свои государства, а украинцам, которые тогда тоже провозгласили независимость, нет?

Украинцы продолжили борьбу за это свое право. Она, как и всякая борьба за национальное освобождение, была не без греха. Не без греха национализма, не без греха антисемитизма.

Но тут снова вопрос к нам. Почему другим народам, борющимся за свое освобождение, мы такие грехи прощали, а украинцам — нет?

Ходит история, что Никита Хрущев, будучи с визитом в Египте, был поражен, увидев в кабинете лидера национально-освободительной борьбы этой страны Гамаля Абделя Насера, портрет Гитлера. Однако Насера советские власти «фашистом» почему-то не называли (а наоборот, присвоили ему звание Героя Советского Союза). А Степана Бандеру до сих пор называют, хотя попытка присвоения ему звания Героя Украины провалилась, не вызвав массовой поддержки в самом украинском обществе.

Сегодня нам с удовольствием рассказывают по ТВ, что формирования украинских националистов вместе с немецкими войсками вошли во Львов. Но почти ничего не говорят, что всего через тринадцать дней после начала Великой Отечественной войны тот же Бандера был арестован и три года провел в немецком концлагере «Заксенхаузен», а Украинская повстанческая армия (УПА) в 1943-44 годах воевала на три фронта: с советскими партизанами, с немцами и польскими партизанскими формированиями. Что вполне отражало ее идеологию - против всех противников украинской государственности.

Был ли Бандера С.А. врагом России? Безусловно. Достаточно сказать, что отряд УПА в 1944 году убил генерала Ватутина, чьи войска освобождали Киев от фашистов. Но это не означает, что вся идея украинского национального государства должна теперь отвергаться Россией. В таком случае в признании надо отказать и Польше, войска которой захватывали Москву и убили Ивана Сусанина, и Японии, которая потопила наш флот в Цусимском проливе, и конечно Германии, виновной в двух самых разрушительных для России войнах, да и Франции за наполеоновское нашествие. А ведь были еще англичане, турки, шведы, австрийцы, венгры, румыны в те или иные времена воевавшие с русскими. В конце концов, США в 1918 году принимали участие в интервенции против Советской России и американские войска высаживались в Архангельске и Владивостоке. Неужели мы теперь откажем всем этим странам в праве на обладание национальным очагом?

Напоследок вновь процитирую Владимира Ленина, памятники которому, по иронии судьбы, украинцы крушили во время своей нынешней национально-освободительной революции: «Приняли ли мы с достаточной заботливостью меры, чтобы действительно защитить инородцев от истинно русского держиморды? Я думаю, что мы этих мер не приняли, хотя могли и должны были принять».

И еще: «...никуда не годится абстрактная постановка вопроса о национализме вообще. Необходимо отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной, национализм большой нации и национализм нации маленькой. По отношению ко второму национализму почти всегда в исторической практике мы, националы большой нации, оказываемся виноватыми в бесконечном количестве насилия, и даже больше того - незаметно для себя совершаем бесконечное количество насилий и оскорблений…»

«Одно дело необходимость сплочения против империалистов Запада, защищающих капиталистический мир. Тут не может быть сомнений, и мне излишне говорить о том, что я безусловно одобряю эти меры. Другое дело, когда мы сами попадаем, хотя бы даже в мелочах, в империалистские отношения к угнетаемым народностям, подрывая этим совершенно всю свою принципиальную искренность, всю свою принципиальную защиту борьбы с империализмом. А завтрашний день во всемирной истории будет именно таким днем, когда окончательно проснутся пробужденные угнетенные империализмом народы и когда начнется решительный долгий и тяжелый бой за их освобождение», - завершал свои рассуждения Ленин.

Александр Желенин

Перейти на станицу автора