Москва не город, а страна

Каждый из 21 района Берлина не похож на остальные: креативный молодежный Кройцберг, дорогой буржуазный Далем, исторический, облюбованный туристами Митте и американизированный Адлерсхоф... По сути, все это — самостоятельные города со своими субкультурами. Такое разнообразие присуще практически всем историческим городам Европы. А между тем, различия между столичными Бибирево и Чертаново, Перово и Беляево не столь очевидны. Эксперты Московского урбанистического форума в своем исследовании «Археология периферии» предлагают брендировать безликие островки Первопрестольной, и отмечают, что определенные предпосылки к этому сложились «естественным» путем.

Полметра культуры на одного жителя

То, что периферийные районы столицы мало чем отличаются друг от друга, не удивительно. В советские годы типизация, вообще, была в почете. Мало кто помнит, что даже культурная инфраструктура тогда создавалась исходя из количества проживающих: на тысячу жителей, согласно государственным нормам, приходилось 2,5 библиотеки, один театр, три кинотеатра и три концертных зала.

Конечно, такой подход к культурной политике никогда не был воплощен стопроцентно. На деле территория считалась культурно обустроенной при соблюдении нормы «полметра культуры на одного жителя». За основу брался принцип равной доступности к культурным благам, а идеал заключался в создании равнонапряженной культурной сети.

В итоге, сегодня в Москве на балансе государства находится 470 библиотек, 25 выставочных залов, 245 домов культуры и клубов, 82 концертные площадки, 309 музеев, более 200 детских школ искусств, 242 театра и 99 парков культуры и отдыха. Гигантская культурная сеть. Утверждать, что она не имеет значения для культуры городской периферии, было бы абсурдом, отмечают эксперты.

Как показывают опросы, главным достоинством периферийных районов в глазах их жителей остаются парки. Высоко востребованы детские школы искусств, прежде всего танцев и музыкальные. Хуже с периферийными театрами, музеями и библиотеками, но и они отнюдь не прекратили своего существования. Печальная участь постигла многие дома культуры, которые в период 90-х были перепрофилированы в торговые центры. Ряд кинотеатров и музеев был закрыт, но в основном вся эта сеть продолжает существовать, и высокий уровень жизненных стандартов московской периферии определяется в том числе ею.

В то же время авторы исследования отмечают, что культура города на периферии никак не исчерпывается этой инфраструктурой, и в каком-то смысле мало от нее зависит.

«Культура города и культурная инфраструктура города — разные вещи. Основным свойством культуры постиндустриального мегаполиса является стремление к увеличению разнообразия, максимального расширения спектра состояний, средовых впечатлений, рисунков поведения и сообществ, мест приложения труда и способов проведения свободного времени, которые город способен предоставить. В этих условиях идеал равнонапряженной сетки, который был реализован в реальности периферии Москвы, крайне неэффективен. Создание микрорайонов жилой застройки, один из которых обеспечен 0,05 м2 на жителя цирком, а другой — театром кукол, приводит к тому, что гибнут и цирк, и театр», - резюмируют эксперты.

Каждому району свое лицо

В Берлине молодежный Кройцберг и буржуазный Далем, исторический Митте, облюбованный туристами, и американизированный Адлерсхоф — это, по сути, разные города со своими субкультурами. В той или иной степени индивидуальность присуща каждому из 21 района немецкой столицы. Тем более, по словам экспертов, это касается Лос-Анджелеса, где соединились Голливуда, закрытые военные институты, главный центр IT-индустрии, университетские районы, районы афроамериканского населения с уличными бандами и качественной современной музыкой, районы отелей и пляжного отдыха. «Это многообразие заставляет говорить о городе как о модели всей американской культуры — там есть все, что есть в Америке, кроме разве что бескрайних полей кукурузы», - отмечают авторы исследования.

Такое разнообразие присуще всем историческим городам Европы: Риму, Лондону, Парижу. В соответствии с этой логикой развиваются современные азиатские страны, скажем, Гонконг с его Каулуном, рыночным, банковским, правительственным районами.

При этом, различия между районами Бибирево и Чертаново, Перово и Беляево для современных москвичей, равно как и для приезжих, не столь очевидны. Московская периферия, как правило, воспринимается как один район.

«Единственное место, которое в Москве ведет себя в соответствии с характеристиками города постмодерна, — это центр, где различия между Лубянкой и Остоженкой, Зарядьем и Замоскворечьем вполне понятны», - замечают авторы исследования.

По их мнению, наиболее актуальным направлением культурной стратегии Москвы на ближайшее десятилетие было бы брендирование районов столичной периферии. Если власти эту идею поддержат, через понятный промежуток времени москвичи и гости столицы смогут столь же ясно увидеть различия между Матвеевским и Измайлово, как между Веддингом и Темпельхоффом в Берлине или Хаверингом и Кенсингтоном в Лондоне. Правда, эксперты признались, что пока не совсем понимают, на что опираться в таком брендировании

Москва — отдельная страна

Как отмечают эксперты, определенные точки притяжения в столичной периферии уже наметились. В первую очередь, это районы, примыкающие к ТТК, такие как Сокольники, район Савеловского вокзала, Марьина Роща. Они представляют собой продолжение высокоразвитого центра города, являются скорее своего рода «инертными хвостами», но не выступают в роли самостоятельных центральных образований. Причина их развития большей частью внешняя, чем внутренняя.

В то же время, так называемые самостоятельные центры формируются на периферии. В качестве примера исследователи приводят такие районы как Измайлово, Сокол, Марьино, а также территории на границе районов Академический - Ломоносовский, Черемушки - Обручевский.

По мнению экспертов, главным образом на образование так называемых протоцентров влияют характеристики «путей». «Градостроительно ситуации районов Сокола и Академической — Черемушек оказываются практически тождественными: центр образуется на месте слияния двух крупных городских магистралей, Волоколамского и Ленинградского шоссе в случае Сокола и Ленинского проспекта с Профсоюзной улицей в случае «Академической». Ситуация протоцентра в районе «Черкизовской» иная: здесь он образуется на одной трассе, Большой Черкизовской улице, переходящей в Щелковское шоссе. Однако следует учесть, что эта дорога — единственная, которая идет через длинный клин города, зажатый между двумя лесопарковыми массивами — Лосиным Островом и Измайловским парком. Наконец, если говорить о Марьино, то здесь протоцентр возникает на пересечении двух сравнительно неразвитых магистралей: улиц Верхние Поля и Люблинской, однако добавляется и новый фактор — излучина Москва-реки, четко обрамляющая район», - отмечают авторы документа.

Удивительно, но, по словам экспертов, картина возникновения упомянутых протоцентров полностью соответствует логике формирования городов в неурбанизированной местности. «Город, контролирующий Y-образное разветвление дорог, город, контролирующий единственную дорогу, проходящую через ущелье, город, возникающий в излучине реки, — в истории формирования городов это настолько классические ситуации, что бессмысленно даже приводить примеры и проводить аналогии. Так возникали, собственно, все города во все времена. Изумление же вызывает то, что это происходит вовсе не в ущелье Тичино в Альпах, которое контролировала Беллинцона, не на развилке дорог из Франции на Милан и Геную, которую контролировал Турин, и не в излучине Сены рядом с большой дорогой в Нормандию, где выросли Уазель и Турвиль-ля-Ривьер, а внутри городской же территории», - подмечают исследователи.

Вывод, сделанный экспертами, на первый взгляд выглядит весьма парадоксально: Москва ведет себя не как город, а как страна, внутри которой образуются города. Однако он вполне согласуется с представлением об экономике российской столицы, сравнимой с экономикой целой страны, причем экономике плантационного типа, а также с тем, что Москва — город с гигантским населением, которое не слишком активно перемещается, и, в основном, совершает броуновское движение внутри своих районов.

Конечно, обозначенные территории не являются центрами города в традиционном смысле. По мнению экспертов, это скорее отдельные города в урбанизированной земле Москва.

В первую очередь их характеризует большая по сравнению с соседними территориями активность городской жизни. В то же время, по мнению авторов исследования, пока она не находит себе имени и выражения.

«Мы не можем сказать сегодня, чем марьинцы отличаются от измайловцев и соколян. Так, Марьино, возможно, превратилось в метагород постольку, поскольку это один из самых поздних по времени возникновения московских районов, половина застройки там возникла уже в 90-е годы, квартиры в основном покупались, а не приватизировались, и поэтому само собой образовалось состоятельное по сравнению с той же соседней Капотней население. И Сокол, и Академическая — это, возможно, остатки высокотехнологической брежневской Москвы, московских институтов военно-промышленного комплекса и Академии наук, которые создавали вокруг себя зоны сравнительно привилегированного населения, сумевшего так или иначе воспроизвести себя в новых условиях. Объяснить возникновение метагорода на «Черкизовской» сегодня довольно трудно. В качестве гипотезы можно сказать, что это убывающий метагород, след функционировавшего здесь в течение десятилетия Черкизовского рынка. Та концентрация функций, которая возникла здесь, вероятно, была рассчитана не на местных жителей, но на большой поток извне», - подмечают эксперты.

По их мнению, со временем метагород на «Черкизовской», скорее всего, рассосется. Остальные же в процессе развития получат большую определенность профиля.

«В этом случае мы сможем брендировать «Академическую» и Сокол как метагорода креативного класса (студенты, ученые, инженеры), а Марьино как метагород преуспевающих офисных работников, сумевших купить себе жилье в постсоветской Москве. Пока, однако, для этого есть лишь предпосылки, никак не реализованные», - резюмируют исследователи.

Анна Семенец

Авторы исследования: Григорий Ревзин, Розалия Тарновецкая, Маргарита Чубукова