"Я вампирю от молодежи"

Ирина Тайманова 40 лет отдала ленинградскому-петербургскому телевидению. В послужном списке мэтра более 2 тыс. передач, фильмов, спектаклей, постановок и музыкальных клипов. Она сделала семь телевизионных интервью на разные темы с мэром Петербурга Анатолием Собчаком, «пытала» перед камерами первого президента РФ Бориса Ельцина, а также еще не состоявшегося главу государства Владимира Путина. В числе героев ее передач — Мстислав Ростропович и Галина Вишневская, Даниил Гранин, Майя Плисецкая и Ирина Богачева, Эдита Пьеха и Алла Осипенко. Сегодня Тайманова продолжает служить в своей родной консерватории имени Римского-Корсакова. Заслуженный деятель искусств России не только профессорствует на Театральной площади, но и буквально каждый день принимает своих студентов на дому. А недавно профессор завершила работу над книгой “Вопросы к самой себе”. В рамках проекта "Лучшая половина жизни" она рассказала "Росбалту" о новой книге, о неисчерпаемом источнике жизненной энергии и о своей уникальной семье.

- Ирина Евгеньевна, вы только что закончили работу над книгой «Вопросы к самой себе». Труд, я так понимаю, серьезный. И наверное, самые главные вопросы каждый из нас задает именно сам себе. Могут ли человеку, который ведет беседу сам с собой, быть в принципе интересы вопросы журналистов?

- Дело в том, что журналист может помочь инициировать те вопросы, которые до встречи с ним вообще не значились на повестке. К тому же журналисты — это, как правило, представители молодого поколения. Мне интересно это поколение. Я сегодня как вампир. В том смысле, что вампирю от молодежи. Мне важно, чтобы молодые люди слушали рассуждения другого поколения — сильного, достойного. Вот я осталась вдовой, но живу сама, вполне успешно. А что касается вопросов к самой себе. Вот, например, как получилось так, что и мои дедушка с бабушкой, и мама с папой, и мои братья, и я с мужем сумели создать счастливые семьи? Как они все, такие не похожие друг на друга, смогли сделать счастливыми других? Как наша французская ветвь смогла сохранить индивидуальность? Разве это не вопросы?

- Что вы имеете в виду, когда говорите о практикуемом вампирстве?

- Вампир — это тот, кто питается молодой кровью. В мой дом каждый день приходят люди 17-20 лет. Они еще не знают, кем хотят быть, кем станут. Я не давлю на них авторитетом или профессионализмом. Но они приходят для того, чтобы я помогла им состояться, они подпитываются мной, а я подписываюсь их энергетикой. Я вижу блеск в их глазах. Этот блеск переливается от них ко мне, как переливается кровь. Я понимаю, что могу дать им то, что сама от себя не ожидала.

В отличие от многих своих коллег, я хожу на выставки, спектакли, фестивали, на те мероприятия, которые могут быть интересны молодежи. Буквально вчера мы со студентами фантазировали по поводу оперы «Травиата». "Травиата" с итальянского переводится как «падшая». А я говорю своим студентам: "Давайте посмотрим на ситуацию наоборот. Какая же героиня падшая, если у нее, кроме барона Дуфоля, который, возможно, воспитывал ее с детства, никого не было? А ведь сколько мы знаем женщин, у которых масса мужчин". Повернуть мысли о спектакле иначе меня заставили именно их загоревшиеся глаза. Я говорю со студентами на современные темы. При этом я подпитываю их и одновременно подписываюсь их энергией. Мы расстаемся взаимообогащенными. Все согласно лозунгу: «Продавец и покупатель, будьте взаимовежливы».

- Не боитесь остановиться в развитии?

- Если человек хочет разбираться в вопросах жизни, то, думаю, он не остановился в развитии. Необходимо делать так, чтобы в твоей судьбе появлялись все новые повороты, а за ними еще повороты. Эти повороты надо искать. Я поступила в консерваторию, стала телевизионным режиссером и журналистом. Потом были увлечения спортом - художественной гимнастикой и легкой атлетикой. Затем появился интерес к политике. Были статьи и книги по данной теме. Чтобы не останавливаться в развитии, надо сделать так, чтобы было не скучно. Мне по-прежнему не скучно.

- За свою жизнь вы, наверное, объехали полмира...

- Я побывала, наверное, почти везде. Япония, Китай, Африка, Англия, Германия, Испания, Франция, США, Греция - всего не перечислить. Делала фильмы и передачи о гастролях русских театров, о русском искусстве. Мне Мстислав Ростропович однажды сказал: «Только подумай - ты занимаешься любимой профессией, а тебя еще и посылают в командировки в красивые места. За это тебе еще и платят деньги! Это же счастье!»

- Ваш визит в Китай касался в том числе и вопроса долголетия?

- Да. Героями фильма «Ступеньки к долголетию» были Михаил Ульянов, Георгий Жженов и Владимир Этуш. Нас действительно интересовал вопрос о том, почему люди живут долго. Китайцы нам дали совет: пейте чистую воду, ешьте чистые продукты, никогда ни с кем не ссорьтесь и много работайте. Я посмотрела на Георгия Жженова, которому в тот момент было 90 лет и который 17 лет провел в лагерях, посмотрела на Михаила Ульянова, который ссорился не только в фильмах, но и в жизни - и подумала, что у русских все-таки свои рецепты. Они другие. Хотя потребление чистых продуктов и чистой воды, конечно, продлевает жизнь.

- А какие-то смешные истории, казусы во время поездок за рубеж были?

- В каждой стране. В Японии меня потрясла честность. Домашние тапочки, которые я оставляла в гостиницах, мне пересылали из города в город. Разве можно такое представить в России? А зонтик я оставила в магазине однажды. Так за мной японец километр бежал, чтобы его вернуть.

Когда мне был 21 год, я впервые побывала в Варшаве и там же впервые увидела стриптиз. Где бы вы думали? В Доме науки и культуры. Я была там со своим мужем Владиславом Успенским и композитором Андреем Петровым. Причем было принято так, что в Польше гастролировали чехословацкие манекенщицы, а в Чехословакии - польки. Получалось так, что вроде они своих женщин и не раздевали. Мне удалось в течение 1 минуты 20 секунд посмотреть на красивую обнаженную женщину. Надо сказать, что я в тот момент выглядела не хуже.

- Возвращаясь к семье. Мама — пианистка, папа — театральный инженер-архитектор. Открыты двери всех лучших театров Ленинграда. Не было ли в детстве ощущения предопределенности? Не возникало ли желания уйти от культуры. Назло бабушке отморозить уши?

- Именно так и поступил один из моих братьев — Роальд Тайманов. Его родители хотели сделать скрипачом, а он стал физиком. У меня же сомнений никаких не было. Я хотела быть в культуре. У меня были и «до, ре, ми, фа, соль, ля, си» с последующими концертами Шумана, Листа и Шопена. И разучиваемые балетные движения: «Первая! Подготовительная! Вторая!» Брат меня брал на плечи и носил по залам Эрмитажа и Русского музея. Папа водил меня на все премьеры в театры города. Мама пела, периодически устраивала танцзал в нашей квартире. Меня водили на поэтические вечера. Но при этом в десятилетке при консерватории я замечательно занималась тригонометрией, математикой, физикой и химией. Мне это нравилось. Но все шло к тому, что я буду работать именно в области искусства.

- Что касается вашего еще одного брата — Марка, то до сих пор ведутся споры, кто он - шахматист или пианист?

- Была такая глупая шутка про «лучшего пианиста среди шахматистов и лучшего шахматиста среди пианистов». Могу сказать, что мало кому из пианистов удавалось играть в залах, в которых играл мой брат. Марк в дуэте с женой Любовью попал на диск лучших пианистов мира Philips. Думаю, для того чтобы попасть в это издание, не совсем обязательно быть еще и шахматистом, нужно быть, прежде всего, талантливым пианистом. Но при этом Марк в 1971 году был одним из претендентов на мировую шахматную корону. Он первым проиграл будущему чемпиону Роберту Фишеру. За ним проиграли и все остальные. Но американец думал о шахматах 48 часов в сутки. А мой брат в то время как раз второй раз в жизни влюбился. Он был не в разладе с самим собой. Приехал в Канаду за 3 дня до матча. Фишер же потом признался, что игра с моим братом была самой яркой.

- При этом уже в преклонном возрасте Марк Евгеньевич воспитывает 11-летних близнецов.

- Они похожи на него как две капли воды. Двойня родилась, когда Марку было 78 лет. При этом первый сын, Игорь, который сегодня является членом ученого совета консерватории, появился у него в 21 год. После рождения двойни мне один из директоров-медиков заявил: «Какой ваш брат легкомысленный, что позволяет себе в таком возрасте заводить детей!» Я же возразила: «А вы считаете, что те молодые люди, которые заводят детей в 15-20 лет, а потом их бросают - это правильно?» Этим ребятам сегодня уже 11 лет. Марк отдает им себя полностью и самозабвенно. Так кто оказался прав? Я или тот врач, который усомнился в значимости поступка моего брата?

- А как сформировалось это ощущение, что вы родиись и существуете в уникальной семье. Не все ведь могут похвастаться такими родителями, братьями?

- В том-то и дело, что, наоборот, ощущение было такое, что семья у меня самая обычная. Я думала, что это норма жизни, когда мама раздавала мои платья моим подругам, когда к нам приглашали мальчика Юру Темирканова смотреть только появившийся телевизор. Или что папа работает по 12 часов, чтобы прокормить семью из 4-х человек. Осознание того, что мы уникальные, конечно появилось не детстве, а позже.

Беседовал Александр Калинин

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.