Герой вопреки травле и клевете

В эти дни весть спортивный мир (и не только) всколыхнуло сообщение из США о смерти на 75-м году прославленного американского боксера Мохаммеда Али, ставшего легендой еще при жизни. Из 61 боя за всю свою стремительную карьеру он победил в 56. В 1999 году Али был признан «Спортсменом века». А четыре года назад Всемирный боксерский совет присвоил ему титул «Короля бокса».

Однако мировую славу, уважение и почет принесли Али не только его блестящие победы на ринге в этом жестоком виде спорта, но также и его активная гражданская позиция в обыденной жизни — его антивоенные демарши и борьба с расизмом, защита прав афро-американцев, как принято теперь толерантно называть темнокожих, помощь бедным.

Об этом напомнил Дэвид Кригер, известный американский антиядерный активист, поэт, писатель и глава неправительственной организации Nuclear Age Peace Foundation («Фонд мира в ядерную эпоху»), прислав мне свое новое стихотворение, посвященное прославленному боксеру. В нем есть и такие строки:

Когда был призван он сражаться в армию,

Сказал так много в двух словах: «Спасибо, нет».

Он не считал вьетнамцев за врагов своих,

И это был тогда властям его обдуманный ответ.

Немногие хорошо знают неспортивную, так сказать, сторону жизни прославленного боксера, которая, по моему убеждению, сделала его совестью белой Америки. Речь идет, прежде всего, о войне Соединенных Штатов против Вьетнама, которая до сих пор лежит на стране несмываемым позором. Пока ни один президент США так и не извинился перед вьетнамцами за смерти тысяч ни в чем не повинных людей, включая детей. Наверняка у многих из старшего поколения при упоминании этой войны перед глазами возникают фото тех лет с жестокими сюжетами опыления лесов химикатами и сжигания людей напалмом.

Так вот Мохаммед Али был одним из тех немногих смельчаков, кто отказался идти воевать во Вьетнам. В то время — в апреле 1967 года — это было непростое решение: за отказом следовали уголовное дело и тюрьма. Однако не только это. Как сообщается в биографии Али, уже спустя всего час после его отказа специальная Спортивная комиссия аннулировала его боксерскую лицензию. Но и этого властям оказалось мало — ему было отказано в признании его побед, то есть в заслуженном звании чемпиона мира. (В эти «грязные» игры включилась также и Всемирная боксерская ассоциация.) Громкий процесс над Али проходил в Хьюстоне, штат Техас. Тысячи его сторонников и членов организации «Нация ислама» (религиозная и националистическая организация чернокожих в США) готовы были приехать на слушания, чтобы устроить показательную поддержку своему кумиру и защитнику. Однако сам Али отказался от такой идеи, призвав их не устраивать массовых демонстраций. Его судили судом присяжных — 12 белых людей, шесть женщин и столько же мужчин. Знаменательно, что после удаления в судейскую комнату им понадобилась 21 минута, чтобы объявить: да, виновен. Апелляция Али была также отклонена. Но он не сдавался, обратившись в Верховный суд США. Разбирательство длилось несколько лет.

Замечу, что при этом Мохаммед Али ни о чем не просил власти. Наоборот, его высказывания были бескомпромиссными и — в той ситуации — бесстрашными. «Почему, — риторически спрашивал он, — они предлагают мне надеть униформу и отправляться за десять тысяч миль от дома и сбрасывать бомбы и пули на коричневых людей во Вьетнаме, в то время как с так называемыми негро-людьми в Луисвилле обращаются, как с собаками, и отрицают простые права человека?»

Или вот еще: «Нет, я не собираюсь отправляться за десять тысяч миль от дома, чтобы помочь убивать и сжигать другой бедный народ — просто чтобы продолжать господство белых мастеров порабощения темных людей во всем мире. Наступило время, когда это зло должно закончиться. Меня уже предупреждали, что моя позиция может негативно повлиять на мой авторитет… Но я уже говорил и скажу это снова. Реальный враг моего народа прямо здесь. Я не буду позорить мою религию, народ мой или себя, став инструментом для порабощения тех, кто борется за справедливость, свободу и равенство…»

О силе его убеждений, которые он принес на алтарь своей судьбы, говорят и такие слова: «Если бы я думал, что война принесет свободу и равенство 22 миллионам моих людей (видимо, речь идет о темнокожих США — А.Я.), я бы присоединился завтра. (…) Мне нечего терять, отстаивая свои убеждения. Так что я пойду в тюрьму. Мы были в тюрьме четыреста лет».

Конечно, ему было что терять — свободу. Однако свою идею — не помогать порабощению другого народа — он поставил выше нее.

Как пишет на сайте американского журнала Counter Punch один из итальянских почитателей Али из Пульи, «его смерть родила огромный международный поток воспоминаний, которые подтверждают почти всеобщую любовь и уважение к одной из поистине титанических личностей современной мировой истории. (…) И это просто ошеломляет». При этом, отмечается в издании, «большая часть похвалы, поступающей от „государственных мужей“ и других представителей „респектабельного“ общества, покрыта буржуазным лицемерием. Президент США Барак Обама, например, в его быстро опубликованном заявлении не мог заставить себя упомянуть непосредственно героическую оппозицию Али к войне во Вьетнаме, которая велась в течение более десяти лет правительством Соединенных Штатов против народов и национально-освободительной борьбы во Вьетнаме и Индокитае».

Многие сторонники Али отмечают на страницах журнала, что его обличение войны было резким, четким, недвусмысленным, бескомпромиссным и радикальным. Это не была какая-то абстрактная оппозиция к войне или насилию в целом — он открыто идентифицировал себя с жертвами агрессии и был на их стороне в их борьбе за национальную независимость и освобождение. Мохаммед Али в той ситуации делал крайне разрушительные для властей заявления: «Ни один вьетнамец никогда не называл меня негром».

Читая сегодня о той обструкции и гонениях, которые устроили Али власти с помощью средств массовой информации, поневоле напрашиваются параллели с преследованием неугодных в СССР. Однако справедливости ради надо сказать, что если бы подобное произошло с ним в Советском Союзе, то в лучшем случае он быстро оказался бы в пермских лагерях, в худшем — расстрелян.

Журнал приводит также типичный образец «анти-Али нападок» со стороны легендарного спортивного обозревателя Реда Смита, писавшего в The New York Herald Tribune: «Визжащий из-за того, что военные могут призвать его, Кассиус (настоящее имя Али — „Росбалт“) превращает себя в жалкое зрелище, как те немытые панки, которые устраивают пикеты и демонстрации против войны».

Позицию Мохаммеда Али можно сравнить со смелостью Мартина Лютера Кинга, который тоже попал под «обстрел» либеральных и консервативных СМИ Соединенных Штатов после того, как публично осудил войну во Вьетнаме с трибуны церкви Риверсайд в Нью-Йорке в октябре 1967 года. Оба они — известные личности — наряду с другими активистами и встали во главе мощного антивоенного движения США.

Как отмечается на сайте журнала, в последние годы, когда он страдал от изнурительной болезни, тот же истеблишмент, который презирал его и клеветал на него, когда он выступил против войны во Вьетнаме, стал осыпать его орденами и медалями, разными наградами. Однако после смерти выдающегося сына не только Америки, но и всего человечества, у первого темнокожего президента США Барака Хусейна Обамы, как оказалось, вместо прощания с ним есть более важные дела. Как заявила официальный представитель Белого дома, «президент вместе с супругой будут на выпускном вечере своей дочери Малии в Вашингтоне». Однако, видимо, чтобы сохранить лицо, от имени главы страны на траурной церемонии будет зачитано его письмо.

Американец Дэвид Кригер из Санта-Барбары, соотечественник Мохаммеда Али, не случайно откликнулся на его смерть стихами о выдающейся роли знаменитого боксера в антивоенном сопротивлении. Ему тоже пришлось испытать на себе всю мощь воюющего государства после того, как он отказался убивать во Вьетнаме.

Они забрали у него заслуженную корону,

Угрожали ему тюрьмой и называли его клоуном.

Но он остался верен себе,

Не позволив свои глубокие убеждения

Поставить на полку.

Алла Ярошинская