Детский дом-интернат № 4 в Павловске — крупнейшее в стране учреждение для брошенных родителями ребят с отклонениями в умственном развитии. Еще несколько лет назад число постояльцев «четверки» достигало полутысячи. За последние годы количество принимаемых в учреждение воспитанников ограничили. Сейчас в Павловске проживают 360 человек. Диагнозы самые разнообразные: аутизм, детский церебральный паралич, шизофрения, спинномозговая грыжа, компенсированная и некомпенсированная гидроцефалия.
В Павловск ребята попадают, как правило, в четырехлетнем возрасте из дома малютки. Иногда сюда переводят воспитанников из «обычных интернатов» — когда возникает понимание, что ребенок не может учиться в общеобразовательной школе. В интернате программа выстроена для детей с нарушением интеллекта. Набор предметов минимальный — даются основные знания по чтению, математике, русскому языку. По окончании интерната ребятам выдают соответствующую справку. Когда воспитаннику исполняется 18 лет, его переводят во взрослый психоневрологический интернат — № 1 в Зеленогорске, № 3 в Петергофе или № 7 на проспекте Ветеранов. Там ребята находятся до конца жизни.
Шанс вырваться из стен интерната есть. Но завоевать право на самостоятельную жизнь не так-то просто. За год лишь двое выпускников смогли получить собственное жилье. Однако считается, что это большая удача. И произошло это во многом благодаря работе волонтеров — поддерживает и сопровождает выпускников ДДИ № 4 благотворительная организация «Дети Павловска».
Ее члены в прошлом были волонтерами в «четверке», а потом просто не смогли расстаться с ребятами.
«Когда приходишь интернат в первый раз, то тебе кажется, что это кромешный ад, кошмар, ужас. Я попала в банный день. Это не самое приятное зрелище, которое можно увидеть. Голые девочки ползли куда-то по кафелю одеваться. Меня трясло и колотило от увиденного, — вспоминает координатор проекта „Сопровождение“ Валентина Вьюгина. — Но это ощущение быстро проходит. Уже через неделю ты к подобным вещам привыкаешь и в итоге остаешься надолго. Хотя, по европейской практике, волонтеров набирают на год. Потому что человек может просто выгореть — он ни о чем больше думать не может».
Практика показывает, что обитатели павловского детского дома-интерната могут интегрироваться во взрослую самостоятельную жизнь. Правда, число тех, кому это удалось, невелико. «Сильных» выпускников всего 1-2%. У остальных нет шансов на самостоятельное проживание.
Валентина Вьюгина отмечает, что в системе есть понимание того, что выпускать в жизнь можно гораздо больше ребят из детских домов-интернатов. Но ресурсов для того, чтобы организовать правильное обучение, просто не хватает. К каждому ребенку не приставишь индивидуального помощника, который бы с ним занимался.
«Да, в ДДИ много не дадют. Не хватает качественной работы социального педагога, человека, который учит оплачивать коммунальные платежи, заниматься бытовыми вещами, осваивать город. Не то чтобы интернат не желает заниматься этими вещами, но он еще не развился до такой степени, чтобы засвети такого сотрудника. Это и вопрос финансирования. Можно выпускать в общество не по два человека в год. Но и сотрудники должны начинать работать с ребятами не с 16 лет, а с 4-х», — считает Вьюгина.
Получить «путевку в жизнь» в этом году смогла 18-летняя Соня. Несмотря на диагноз «спинномозговая грыжа», она получила статус дееспособного человека. И при поддержке волонтеров Соня выбила положенное ей по закону социальное жилье — однокомнатную квартиру в новостройке на окраине Петербурга, где нет ни поликлиники, ни больницы, ни школы. Вот уже месяц она осваивает уроки самостоятельной жизни — изучает правила оплаты коммунальных платежей, хождения в магазин, оплаты покупок, перемещения по мегаполису на инвалидном кресле. Параллельно Соня ищет работу. Ежемесячно она получает примерно 17 тыс. рублей — в эту сумму входит пенсия и монетизированные льготы. Но это лишь минимум, который необходим для поддержания жизни.
«Сейчас смотрю вакансии для инвалидов. Я очень хочу закончить вечернюю школу, чтобы у меня был выбор профессии. Хочу посетить другие страны», — говорит девушка.
Соня планирует отправиться в отдел образования Красногвардейского района, рассказать о себе и получить право на обучение в вечерней школе. Для этого ей надо будет пройти медико-психологическую педагогичекую комиссию. Эксперты должны принять решение, в какой именно класс можно зачислить Соню.
«Если человек чего-то не знает, что-то не может запомнить, то это не означает, что он глупый. Соня, например, иногда путает трамвай или троллейбус. Так просто мимо детского дома троллейбусы и трамваи не ходили. Ей не хватает определенной базы. Но ей надо пытаться воплощать все, что приходит в голову. Искать свое. Забивать голову определенными знаниями. Если она хочет изучать жестовый язык, заниматься плетением косичек, делать маникюр или учиться на кулинара — пусть это делает. Мало кто в 18 лет представляет, кем именно он будет», — рассуждает Вьюгина.
Соня сегодня уже вполне успешно ориентируется в городе. Она может найти нужный автобус, добраться на нем до станции метрополитена, попросить помощь у работника подземки и, в итоге, дойти до нужного ей учреждения. Девушка сама покупает продукты в магазинах и умеет готовить, а также научилась работать с компьютером. Осталось только освоить премудрости оплаты коммунальных платежей.
«Мне нравится самостоятельная жизнь. В детском доме был строгий режим. Но я скучаю по некоторым ребятам и нянечкам, с которыми очень сильно сдружилась», — пояснила Соня.
По словам Вьюгиной, сейчас девушке нельзя останавливаться на достигнутом. Ей предстоит еще много дел. Так, нужно понять, как быстрее и проще передвигаться по кварталу, по району, по городу. Научиться самостоятельно решать свои проблемы. Например, попросить коммунальщиков опустить пониже почтовый ящик в новом доме — сейчас он висит так высоко, что человеку на инвалидной коляске до него не дотянутся.
Случай Сони во многом уникален. Преподаватели и волонтеры из павловского детского дома-интерната № 4 практически сразу поняли, что у девочки есть шанс на самостоятельную жизнь. Ее готовили к тому, что у нее может быть личное жилье. Да и сама Соня это понимала.
Однако подавляющее большинство выпускников ДДИ не имеют такого шанса. Они просто не смогут жить самостоятельно. Взрослые люди вынуждены всю жизнь проводить в восьмикоечных палатах в психоневрологических интернатах. Это, конечно, не тюрьма и не больница, но обстановка для существования в ПНИ явно не нормальная.
По словам председателя правления РОО «Право ребенка» Бориса Альтшулера, система российских детских домов-интернатов для умственно отсталых детей чрезвычайно консервативна. Традиционно она была заточена на то, чтобы оградить ребят-инвалидов от общества, а не интегрировать их в социум.
Однако установки на реформы существуют. Так, в 2014 году было выпущено правительственное постановление № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей…». Документ подразумевает, что ДДИ должны начать работать по «семейному» принципу. Воспитанник интерната должен иметь максимальный выход во внешний мир. Важным моментом стала ратификация Россией в 2012 году конвенции ООН о правах инвалидов.
«С одной стороны, есть установка на то, чтобы создавать альтернативу интернатам, чтобы родители не сдавали туда детей. В ДДИ, например, могут быть организованы дневные отделения. Родитель бы приводил туда ребенка утром, а вечером забирал после работы. Это было бы и экономией для бюджета. Так, в Москве содержание одного ребенка в ДДИ обходится в 150 тыс. рублей в месяц. К интернатам должны каждый день подъезжать автобусы, забирать детей для „выхода в мир“. Старшие ребята не должны учиться там, где живут. Должны быть инклюзивные десткие сады и школы. Речь, конечно, не идет об очень больных детях из отделений милосердия. В реальности же наша система оказывается чрезвычайно консервативной. Полная изоляция от мира и никакой реабилитации. Сейчас заканчивается всероссийский мониторинг исполнения 481-го постановления. В некоторых регионах даже конь не валялся. В отдельных же учреждениях все сводится к формальностям. В Челябинской области в детском доме установили кухню, чтобы ребята сами учились готовить, а она у них стоит как музейный экспонат. Ей никогда не пользовались. На бумажке одно, а в жизни другое. Особенно плохо постановление реализуется в учреждениях трех типов: ДДИ для умственно отсталых, специальных коррекционных школах-интернатах для детей с ограниченными возможностями, а также в домах ребенка», — прокомментировал ситуацию Альтшулер.
В организации «Дети Павловска» считают, что идеальным альтернативным вариантом нахождению во взрослых психоневрологических интернатах мог бы стать проект социальной деревни, в которой бы за выпускниками ДДИ № 4 смогли следить неравнодушные люди. Однако на данный момент вариант появления такой деревни расценивается как фантастический. Слишком больших финансовых вложений он потребует.
Александр Калинин
«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.