Рыцарь из нашего времени

Посмотрел «Слишком свободный человек» — документальный биопик Бориса Немцова, выпущенный ко второй годовщине его убийства. Сразу начну с того, что с этим фильмом не так. Потом, потихоньку, постараюсь объяснить, почему все не так плохо. Почему это чудо что за фильм и как он будет жить десятилетия.

Основная сложность при просмотре фильма состоит в том, что нужно хорошо знать новейшую российскую историю. Нужно знать, что было до 1991 года, что случилось в 1991-м, в 1994-м, 1996-м, и так далее. Авторы сознательно отказались от распространенного в документальном кино приема — диктора, который бы объяснял происходящее тем, кто забыл и, что важнее, никогда не знал российской политической истории. Так и представляю себе произносимые с трагической интонацией «…дефицит лекарств. Разруха. Падующая популярность Горбачева…» на фоне пустых прилавков, передовиц газеты «День» и танков…

Вместо диктора историю рассказывают «свидетели», и авторы фильма мастерски заставляют их говорить о Борисе, когда они пытаются говорить о себе. Роль диктора могли бы сыграть журналисты, но разве что Евгения Альбац произносит слова не «о себе в жизни героя», а об исторической ситуации. Может быть, еще Михаил Фридман, в тысячный раз изложивший свою парадоксальную, для наивного зрителя, позицию по отношению к выборам 1996 года. К сожалению, эту парадоксальность может оценить только человек, хорошо знающий контекст. И в других эпизодах — я, скажем, узнаю Рыбкина и Уринсона, Потанина и Смоленского, но я, считай, профессиональный наблюдатель за политической жизнью. А про остальных — про тех, кто не живет событиями двадцатилетней давности — я не уверен: я не уверен, что подпись у Татьяны Дьяченко — «дочь и советник Бориса Ельцина» — объясняет всем важность и историческую ценность ее слов.

Зато — зато! — из-за того, что все рассказывают «свидетели», получается интересная вещь. На фоне тех, кто помнит Немцова по 1990-м и рассказывает в 2017-м, тридцатилетний, а потом сорокалетний Борис выглядит просто Аполлоном, спустившимся с Олимпа. Он и так выглядел впечатляюще — я, пожалуй, не встречал политика, выглядевшего более эффектно, но на фоне своих современников, которые стали, с помощью монтажа, на двадцать лет старше, облик получается действительно божественным. Создатели фильма, похоже, позволили своими персонажам — Фридману, Хакамаде, Ястржембскому, среди прочих, — самим выбирать одежду и обстановку для интервью. Никакой режиссер не выбрал бы этих абсурдных костюмов и специфических интерьеров. И, одновременно, все интервьюируемые говорят про Бориса ровно то, что нужно авторам фильма. Одни по службе, прочие от счастья…

При этом фильм рассказывает историю России очень ровно, гладко переходя от кризиса 1998 года к правлению Путина, в которой роль Немцова оказалась противоположной. Из одного из руководителей государства он превратился в лидера оппозиции, сперва «лояльной», полуподдерживающей, а потом и жесткой, и по-настоящему радикальной. Из борца за «другой курс» он превратился в «борца с режимом», но — и вот это большое достижение создателей фильма — ясно видно, что изменился режим, а не Борис. Заглавная формула — «слишком свободный человек» — заставляет страну меняться вокруг героя. Что, наверное, правильное восприятие Немцова — не поменявшись, он оказался непопулярным в начале 2000-х, не меняясь дальше, он доказал, что может быть популярным на выборах мэра Сочи и в областную думу в Ярославле. Не исключено, что, не меняясь, он вернулся бы в «высшую лигу» — карьеры многих политиков, тех же Черчилля и Миттерана, тянулись, со взлетами и падениями, десятилетия.

Конечно, герой выглядит очень привлекательно. Я могу себе представить, как сегодняшний выпускник школы, посмотрев фильм, захочет спасать город, область, страну в тяжелую минуту. Выходить с улыбкой к толпе людей, у которых он — единственная надежда и которым он ничего, кроме этой надежды, не может дать. Я тоже когда-то так мечтал, а сейчас уже поздно. Герои — Гайдар, Авен, Чубайс — спасали страну в тридцать-тридцать пять. Мне 45 и у меня такого шанса не было. Ничего, мой герой теперь Евгений Григорьевич Ясин, ставший «молодым реформатором» в шестьдесят.

А, да, почему фильм будет жить десятилетия. Это как раз просто — я действительно думаю, что Немцов будет символом 90-х и 2000-х. Я это уже объяснял после того, как Немцов был убит около стен Кремля. Так бывает: Николай Бухарин — символ оппозиции Сталина и самая популярная из его жертв, хотя была и более серьезная оппозиция. Про Cальвадора Альенде, Джона Кеннеди, Гарсию Лорка можно говорить, что они были одними из многих в своей категории, президенты, поэты, но трагическая гибель может сделать сильного лидера легендой и, я думаю, Немцова сделает. Фильм «Слишком свободный человек» объясняет, из чего складывается легенда — это никогда не бывает случайно — и, возможно, сам станет ее частичкой. Небольшой, но вечной.

Константин Сонин

Прочитать оригинал поста Константина Сонина с комментариями читателей его блога можно здесь.