В конце 2019 года ведущая солистка Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии Катажина Мацкевич отметила первый творческий юбилей — десять лет на сцене. Дебютная роль Карлотты в спектакле «Гаспарон» по оперетте Карла Миллекера принесла ей высшую театральную премию Санкт-Петербурга «Золотой софит». За минувшие десять лет Катажина не только сыграла почти все главные партии в классическом репертуаре театра, но и вышла за границы жанра, выступая в сложнейших оперных постановках на разных сценах мира. Об учителях и самокритике, о поддержке близких и любви к кофе артистка рассказала в интервью «Росбалту».
— Десять лет прошло с момента вашего дебюта, остались ли в памяти впечатления о первых шагах на этой сцене?
Остались и очень яркие. Я ведь бывала в этом театре до того, как пришла на прослушивание. Мне безумно понравилась «Графиня Марица» — я просто влюбилась в эту постановку. Но о том, что я десять лет буду выступать здесь, даже не мечтала. Кто я была — молоденькая девушка, заканчивавшая Консерваторию. Да, все выпускники хотят работать в театрах, но возьмут ли нас — неоперившихся цыплят, никто не знает. И это страшно. Если бы меня сейчас спросили: «Хочешь ли вернуться на десять лет назад?», — я бы не раздумывая ответила: «Нет». Очень хорошо помню первое прослушивание в театре — под рояль. Меня слушали главный дирижер Андрей Владимирович Алексеев и заведующая литературной частью Марина Михайловна Годлевская. Я исполнила арию, и сразу было видно, что понравилась. Но оставались сомнения: а как я буду говорить?
— Вы имеете в виду сильный польский акцент?
— Конечно. Он и сейчас есть. Я слышу его. Так что ответа, смогу ли я спеть второе прослушивание с оркестром на сцене, долго не было. Потом он поступил. Я спела арию Сильвы. Так все и началось. Хотя тогда я даже не подозревала, на что я «подписываюсь», не знала, что здесь для меня откроется все самое лучшее в профессии, что я многому научусь, а этот театр станет моим домом. Недавно на спектакле «Графиня Марица» у меня были гости — профессиональные вокалисты из Эстонии, Швеции и Германии. Мы вместе были в жюри одного конкурса. Но когда они увидели меня на сцене, были просто в шоке, потому что посмотрели на меня совсем другими глазами. «Как ты держишь спину, как ты говоришь, как двигаешься, как смотришь на партнера! Где ты всему этому научилась?». Я ответила: «В этом театре». Театр помог мне раскрыться. И спасибо ему за это. Но, конечно, и моя природа сделала свое дело.
— Как быстро вы вошли в репертуар? Были вводы или сразу началась работа над премьерой?
Мне предложили роль Карлотты в новой постановке — оперетте «Гаспарон» Миллёкера. Я помню, как долго учила материал, ведь мозг еще не привык охватывать всю партию. Прекрасно помню дату премьеры — 10 октября 2009 года. Помню свое удивление, что меня поставили первым составом, хотя эту же роль репетировали более опытные артистки. Помню, как я переживала — все чувства помню прекрасно. На премьере был мой педагог Валерия Львовна Любавина, которая всегда меня поддерживала, пока была жива…
— Что было для вас сложнее — сыграть премьеру или войти вскоре в любимую «Марицу»? Что воспринимали как экзамен?
Спеть первую в жизни премьеру было сложно. А с «Марицей» получилось так: я потихоньку репетировала, учила партию, но дата моей премьеры не была назначена. И тут заболела одна артистка, мне позвонил Александр Борисович Исаков, который был в то время главным режиссером, и говорит: «Катажина, ты готова завтра выйти в «Марице»?». Меня поддержала Валерия Львовна: «Катажина, соглашайся. Будь бойцом. Ты сыграешь, ты готова. Партия у тебя хорошо звучит». Я готовилась до ночи, мысленно вспоминала все мизансцены — где что сказать, как повернуться… Это же спектакль Кереньи (Габор Кереньи — венгерский режиссер-постановщик спектакля «Графиня Марица») — у него очень сложная геометрия, очень много танцев, надо все рисунки знать. И когда я сыграла Марицу, и хотя не люблю себя хвалить, наоборот — всегда ругаю, поставила себе «плюсик». Для меня это была вершинка, которую я достигла.
— Заканчивая консерваторию, видели ли вы себя артисткой оперетты, или ориентиром все-таки была оперная сцена?
— Оперетту я любила с детства. Еще когда училась в Польше, участвовала в разных опереточных фестивалях. Но когда я пришла на прослушивание, не думала, что это меня так увлечет, что мне предложат главные партии, что я окажусь на том месте, на котором я сейчас.
— Кто были ваши кумиры в юности?
Рената Тебалди, Анна Моффо, Тереса Жилис-Гара, Мирелла Френи… А когда училась в России, обратила внимание на Анну Нетребко. Я следила за ее выступлениями, за нарядами, за тем, что она исполняет. И также не выпускала из виду польскую вокалистку Иоланту Жмурко — маму знаменитой сегодня Александры Куржак, жены Роберто Аланьи. Иоланта не сделала мировой карьеры, потому что был коммунизм — выезжать было нельзя. А Александра везде сейчас поет. Вот так бывает. И первый спектакль, который я посмотрела во Вроцлавской опере в детстве, была «Травиата» с Иолантой в главной роли. А сегодня в Польше я хожу к ней на уроки — она мой педагог.
— Как семья отнеслась к вашему стремлению играть на сцене?
У нас нет в роду ни актеров, ни певцов. Зато я в детстве устраивала спектакли, переодевалась, танцевала, пела песни, сочиняла песни, стихи, рисовала приглашения на свои выступления. Мама, бабушка и сестра всегда приходили на них. Недавно мама сказала мне: «Сразу было понятно, что ты будешь артисткой. Но я не понимала, насколько у тебя это серьезно». Мама всегда поддерживала меня. Это она записала меня в музыкальную школу, которую я окончила по классу фортепиано. Родители сделали все для того, чтобы я могла учиться вокалу. Они оплачивали участие в мастер-классах, конкурсах, и когда в пятнадцать лет мне пришлось переехать в другой город, чтобы учиться, они и на это пошли.
— А потом отпустили в другую страну…
— Это было очень тяжело. Мы созванивались каждый день.
— Чувствуете ли вы себя сегодня в Петербурге как дома?
Сердце мое в Польше, но когда я там, скучаю по Петербургу. Здесь я себя чувствую нужной. И это чувство мне очень помогает.
— Как сейчас складываются взаимоотношения с оперным театром?
Уже во втором сезоне моей работы в Театре музыкальной комедии я вышла на оперную сцену. Моей первой ролью была Микаэла из «Кармен» Жоржа Бизе в Казанском оперном театре.
— Как вас туда занесло?
Я поехала на вокальный конкурс имени Собинова в Саратов. По баллам заняла четвертое место. Здесь на меня обратила внимание сотрудница Казанского оперного театра, и пришлось мне срочно, за две недели подготовить несколько номеров из «Кармен». С этой постановкой я впервые выступала на гастролях в Европе — мы сыграли десять спектаклей в Голландии. Позже я пела Микаэлу во Вроцлаве и других театрах, но с нее все началось.
— Сколько у вас сейчас в активе исполненных оперных партий?
Микаэла, Лэйла в «Искателях жемчуга», Памина в «Волшебной флейте», Маргарита в «Фаусте», Виолетта в «Травиате», Мими в «Богеме», Джульетта в «Ромео и Джульетте» — самая свежая моя партия. Может быть, немного, но они оказались очень ходовые. И важно то, что спетая партия не просто откладывается на полочку, а все время используется в работе. В этом смысле опера универсальна — один раз выучив на оригинальном языке, можно исполнять ее по всему миру. В оперетте в этом смысле сложнее.
— Какой оперный спектакль оказался самым сложным для вас?
После Микаэлы в Казанском театре и последовавших за ней «Искателей жемчуга», в которых я спела Лэйлу, мне захотелось попробовать силы в других театрах. В этот момент поступила информация, что в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко будет прослушивание. Первым вопросом в Москве был: «Поете «Травиату»? А для меня «Травиата» — вершина всего, и я даже мечтать боялась о ней. Мне предложили подготовить материал. Я взялась всерьез. По рекомендации Владимира Самсонова поехала в Италию к новому педагогу — Франко Паляцци. С ним отточила партию, подготовив материал в России. К прослушиванию с оркестром в Москве готовилась с коучем — психотерапевтом, потому что поняла: волнение мне мешает. Я заметила, что если выхожу на новую площадку с новым репертуаром, стресс выбивает меня — сбивается дыхание, и на сцене не получается то, что получалось в классе. И так меня настроили, что в комиссии даже прозвучало «Браво!».
Началась актерская подготовка, и это было очень тяжело. Со мной работал Александр Титель, который ставил этот спектакль. А он очень требовательный режиссер, копает глубоко. Хорошо, что я подготовилась — почитала книги. Поэтому, когда он бросал мне какие-то реплики, я знала, о чем он говорит. Так что-то, что он тогда в меня заложил, я потом использовала в других постановках «Травиаты», которую позже спела в Астане и во Вроцлаве.
— Что из оперных партий хотелось бы исполнить в будущем?
Я мечтала исполнить «Травиату». Мечта сбылась. Сейчас думаю о Дездемоне.
— Не хотелось бы попробовать силы в Мариинском театре?
У меня было очень сильное желание покорить эту сцену. И я сделала для этого много. Но, видимо, пока не судьба. Признаюсь, очень переживала по этому поводу. А потом поняла: главное — сохранить себя. Конечно, если бы сейчас мне сделали предложение, я была бы рада его принять. И я готова, у меня есть партии.
— Вам больше нравится играть в классическом спектакле — с костюмами, сложными декорациями или хотелось бы исполнить роль современной героини в современных обстоятельствах?
— Сложный вопрос. Мне ближе классические постановки. Но только когда есть крепкая режиссура, и выстроены взаимоотношения между героями. Чем хороша оперетта — линии героев очевидны. А бывает на оперной сцене выйдет исполнитель и поет в зал, а рядом другой — и тоже поет в зал. И ничего между ними не происходит. А мне на сцене очень важен контакт с партнерами. Я должна от них получать эмоции. Тогда вырастает что-то большее, чем просто исполнение нот.
— В таком случае вопрос про идеального партнера — какой он?
Я очень люблю работать в Театре музыкальной комедии с Олегом Коржом. Но это зависит от персонажа, которого он исполняет. В некоторых спектаклях совпадение его психофизики как исполнителя и персонажа просто идеально. С Олегом мы работаем очень давно, и, по-моему, наш дуэт вполне сложился. Мне очень удобно с ним, я чувствую, что рядом со мной настоящий мужчина, в которого моя героиня вполне могла бы влюбиться. И зритель верит в это.
— Какой самый любимый спектакль?
«Веселая вдова» Франца Легара. Причем больше люблю спектакль 2006 года. Да, новая постановка, сделанная в 2019 году для музкомедии итальянским режиссером Джорджо Мадиа, безумно красивая, и сам он очень обаятельный и интересный… Но старый спектакль был более озорной, смешной. И Ганна из этого спектакля — простая девчонка в красивом платье, не графиня — мне ближе. Я вообще мечтаю о комической роли. Может быть, по мне этого не скажешь, но это моя мечта.
— Должна отметить, что вы производите впечатление неприступной звезды — холодной и прекрасной. Оказывается, за этой маской скрывается другой образ?
— Да. Я бываю разной. Хотя обычно при первом знакомстве ставлю «защитную стенку». Но если чувствую, что от человека идет хорошая энергетика, открываюсь. А на первый взгляд действительно кажусь холодной.
— Как это проявляется?
Я разноплановый человек и по гороскопу, если это о чем-то говорит, близнец. Разные вещи, разные события в зависимости от времени года и поры дня дают мне радость: солнце за окном, цветы, встреча с друзьями, или предвкушение того, что я пойду в самое красивое кафе в городе и вкусно поем или просто выпью хорошего кофе. Красивая посуда или белоснежные скатерти — много чего.
— А труд приносит радость?
Еще как! Я трудоголик. Когда нет работы, я просто с ума схожу. Минувшим летом у меня отменился большой проект в Китае, и мне было нечего делать. Я не знала, куда деться, плохо себя чувствовала. У меня почти депрессия была. Три месяца я жила жизнью нормального человека — не артиста. И поняла, что без работы просто не могу. Учить партию, готовиться — это мой мотор. Только тогда происходит стопроцентная мобилизация. И этот процесс самый приятный.
— Что быстрее запоминается — вокальные номера или текст?
Одновременно. Но без музыки я не могу повторить текст номера. А еще мне очень важно «пройти партию ногами» если я нахожусь на постановке. А если вхожу в спектакль, то достаточно один раз увидеть, зафиксировать и готово. Я помню все. Удивляет в этом смысле свойство памяти: я могу не помнить, что было вчера, но разбуди меня среди ночи и скажи «пой», начну с любого места на любом языке.
— Из чего складывается ваш день? Быстро ли «просыпается» голос? Вы жаворонок или сова?
Совершенная сова. И близкие знают об этом. Так что утром я даже не разговариваю по телефону — голос не звучит. Я ложусь спать поздно и очень не люблю торопиться с утра. У меня должен быть запас времени. И даже если я встаю на самолет в пять утра, я лучше встану еще раньше, чтобы не было спешки. Утром я обязательно варю кофе, который очень люблю. Покупаю обычно с запасом в любимом магазинчике в Польше и готовлю его, соблюдая все этапы кофейной церемонии — помолоть зерна, заварить в кофейнике… Люблю послушать какую-нибудь программу — телевизор в последнее время не смотрю, слушаю радио. Потом договариваюсь об уроке в театре — всегда есть что повторить. Но не утром. Двенадцать — самое хорошее время. Потом готовлю — готовить очень люблю. Жду любимого и обязательно с ним мы ужинаем вместе каждый день.
— А когда вечером спектакль, как рано вы приезжаете в театр? Вы доступны в этот день или вас нельзя трогать?
— Да, лучше не трогать. Но трогают (смеется). В день спектакля я обязательно должна выспаться. Для меня сон — самое главное сегодня. Если не высплюсь, поется плохо. Обычно я приезжаю в театр минимум за два часа. Но чаще всего — еще раньше. Потому что в четыре стараюсь распеться, чтобы быть готовой музыкально, и в пять заняться собой.
— А после спектакля легко освобождаетесь от шлейфа сцены?
— Это не удается минимум до трех часов ночи. Я анализирую прошедший спектакль. И вообще я самый большой критик для себя самой. Иногда мне это мешает. Потому что частенько я перегибаю палку, думая, что ничего не умею.
— Что помогает выбраться из этого?
— Прослушивание записи спектакля — со стороны все кажется не так плохо.
— Поддержка близких тоже, наверное, важна?
— Когда мои близкие рядом — да, конечно. Мои родные не смогли быть на моем дебюте в Петербурге, но позже мама с сестрой приезжали. Когда же я пою где-то в Европе, они стараются быть на спектакле.
— Вы перелетная птица или важно, чтобы был дом, особенное место, которое только ваше?
— Да, я веду кочевой образ жизни. Но для меня важно знать, что в Польше у меня есть свой дом. При этом я не могу в нем находиться больше двух недель — должна куда-то лететь.
— Из чего складывается для вас понятие театра-дома?
— Это, в первую очередь, люди и взаимоотношения между ними.
— Довольны ли вы достигнутым за десять лет?
— Я не думала об этом до того времени, как, поздравляя меня со сцены коллеги сказали «есть к чему стремиться, но уже многие итоги можно подвести». Да, я уже что-то успела сделать. И это правильно, что я отпраздновала этот этап. Потому что мы не знаем, что будет завтра. Да, я довольна. Иногда думаю, как бы пошла моя жизнь, если бы я осталась в Польше, или если бы я не пришла в этот театр.
— Кто те люди, которые, на ваш взгляд, важные соучастники первого юбилея?
— То, что артист выходит на сцену, это работа очень многих людей. Я не исключение. Поэтому хочу поблагодарить и родителей, и моего любимого, поддерживавшего меня, и педагогов, и концертмейстеров. В Петербурге это Татьяна Юрьевна Бузина — концертмейстер, с которой я подготовила все оперные партии… В Польше — Наталья Гапоненко, пианистка из Украины. Это мои учителя: Богдан Макал, Уршула Митренга-Вагнер, Валерия Львовна Любавина, Франко Паляцци, Евгения Грачева и Иоланта Жмурка. Но, особенные слова благодарности — генеральному директору Театра музыкальной комедии Юрию Алексеевичу Шварцкопфу, который дает мне «зеленый свет».
— Сформировалось ли у вас за это время ощущение звездности?
— Я не чувствую себя звездой. Крайне редко. Я просто человек, как и каждый другой. Да, иногда люблю красиво выглядеть, пройтись, показаться на светском мероприятии. Но в жизни — нет. У меня здоровый подход к себе. Я нескромно считаю это своим хорошим качеством.
— Чего бы пожелали себе через десять?
— Хочется продолжать петь, но и семью тоже хочется. Хотя, я знаю, что это будет сложно совмещать. Хочу профессионального агента, чтобы выйти на европейские площадки.
Беседовала Дина Калинина
Глобальные вызовы, с которыми столкнулась в последние десятилетия человеческая цивилизация, заставляют общество все больше прислушиваться к мнению ученых, мыслителей, философов, деятелей общественных наук. Проект «Квартирник» представляет петербургских интеллектуалов, которые ищут объяснения проблемам XXI века.
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.