Михаил Макогон. Путин и прогрессивная шкала

Во-первых, Владимир Путин просто не разбирается в российской фискальной системе. НДФЛ — налог региональный и муниципальный, не федеральный, не сбор в фонд. Какой механикой «дополнительные доходы» будут распределяться целевым образом на лечение детей с редкими заболеваниями — известно только ему самому.

Во-вторых, 60 млрд рублей в год — это вообще ни о чем. Это 0,06% ВВП, т. е., 6% от 1%. Это примерно 0,15% консолидированного бюджета (тут имеет смысл именно он, еще раз — налог не федеральный).

В-третьих, даже эту, совершенно смехотворную сумму, расходы московского бюджета за неделю, непонятно откуда он взял вообще. 15% предполагается брать с годового дохода, превышающего 5 млн рублей.

Прогрессивная шкала подоходного налога, в принципе, имеет смысл, она работает во всех развитых экономиках. Но есть детали, по которым проходит межа развитых экономик и Российской Федерации.

Если мы посмотрим на европейские и американские ставки, то, плюс-минус, «богатством» они считают 2-3 средние зарплаты в год.

Резкий скачок ставки в США, с 24% — сразу на 32% — это 157 тыс. долларов в год, при средней зарплате 56 тыс.

150-200 тыс. в год — это планка отсечения нормального верхнего среднего класса. Умеренной успешности адвокаты, дантисты, инженеры, разработчики. Это примерно ползарплаты хирурга.

150 тыс. долларов в год — это не роскошная, но очень хорошая и уверенная жизнь, даже в таких местах как Бостон или Нью-Йорк. Ты, в общем, достаточно богат. Ты можешь потреблять, сберегать, инвестировать — выполняешь минимальные квалификационные требования на успешность.

Если применить похожую логику к России — то планкой отсечения «богатства» у нас будет 100-150 тыс. рублей, где-то полтора миллиона, 20 тыс. долларов в год.

Т.е., «богатство» в логике развитого мира у нас начнется в той точке, где ты можешь содержать одного ребенка, выплачивать кредит за VW Polo Sedan и ипотеку за однушку на Выхино. Без сбережений, без инвестиций, лишний раз сходить в бар, где кружка пива стоит 0,3-0,5% твоего месячного дохода — это еще надо подумать.

Едва только человек перестает лихорадочно искать желтые ценники в «Магните» — уже, как бы, богатый, уже пригоден для повышенной налоговой нагрузки.

Но чтоб было ясно, вот этой картине абсолютной роскоши соответствуют, по данным Росстата, примерно 4% всех работников в российской экономике.

Даже если считать людей с заработной платой до вычета НДФЛ в 100-150 тыс. богатыми — то их до того мало, что осмысленность повышенной ставки (которая, сама по себе, стоит денег за счет усложнения администрирования) — уже под огромным вопросом.

Численность людей в стране, чей декларируемый, подлежащий НДФЛ доход (это важно) значимо превышает 5 млн рублей (а чтобы затея прогрессивной шкалы имела смысл — превышение должно быть значимым, не 200 тыс. рублей) — мне неизвестна, соответствующей статистики я не нашел. Но по другим цифрам можно понять, что речь идет, в самом лучшем случае, о единичных сотнях тысяч.

Единственные, кто от такого повышения какую-то погрешность выиграет — это бюджеты Москвы и Санкт-Петербурга, зачисляющие себе НДФЛ целиком. При чем тут вообще дети с редкими заболеваниями, как это предполагается администрировать, а главное — откуда воображение нарисовало 60 млрд дополнительных сборов — вопрос специальный.

Михаил Макогон, публицист