Григорий Баженов: Wildberries и травма 90-ми

Я не буду пересказывать драму развода имени WB. Я хочу написать о другом. Естественно, такие события сразу же активизируют разговоры про новые 90-е. И мне кажутся эти разговоры пустыми. Нет абсолютно никакого смысла в таком сравнении.

Ведь что такое 90-е? Если коротко, 90-е — это про фундаментальную слабость государства, которое попросту не может обеспечить даже минимальную законность. И речь не столько про ОПГ, Солнцевских, Медведковских и прочих товарищей с автоматами на мерсах, а про банальную возможность договориться, принять взвешенное стратегическое решение и даже просто собрать налоги для нормального функционирования государственного аппарата. Если вы хотите слоган 90-х в части дееспособности государства, то он будет звучать очень просто: «Пожалуйста, заплатите налоги».

Конечно, в таких условиях у вас и неконтролируемый передел собственности будет, и преступность расцветет буйным цветом, и старики побираются, и учителя с шахтерами бастуют, и много чего еще.

Сейчас ситуация другая. Фундаментально. Дееспособность государства кратно выше. Да, коррупция. Да, это не тот уровень, который вы в самых страшных снах себе можете представить, воображая тоталитарное общество. Это даже не Китай. И это не дееспособная либеральная демократия с мощными институтами, которые устойчивы ко многим шокам. Но это и совсем не 90-е.

Бюрократия и правительство в современной России, несмотря на подверженность коррупции, преимущественно представляет собой достаточно слаженный и работоспособный механизм. У некоторых ответвлений власти есть даже выраженная операционная самостоятельность. Речь, конечно, преимущественно про экономику.

Да, стратегические решения принимаются на другом уровне, но вот российская бюрократическая система умеет эти решения принять и переработать во что-то более-менее работоспособное. Налогов собирается много, налоговая система диверсифицирована лучше, чем у многих сырьевых держав, социальные обязательства выполняются (какими бы незначительными они вам ни казались). При этом риски уйти в тильт вполне осознаются. И для этого принимаются меры и вводятся системы, которые помогают оставаться на плаву, несмотря на существенные внешние ограничения.

Я еще в 2020-м говорил и снова повторюсь: мы имеем дело с умной автократией. И если вы хотите ей оппонировать, хотя бы примите факт, что ваш оппонент — не такой уж и дурак. Стабильность, о которой так много шутят, — это никакая не шутка. И это важная несущая конструкция системы. Можно приводить в пример показатели, можно и нужно говорить об имеющихся проблемах, местами страшных.

Но нужно принять простой факт: поддерживать на плаву систему научились. И во многом — это буквально выученные уроки 90-х. Чему не научились, так это модернизировать систему сугубо в интересах общества, но это, как мне кажется не столько баг, сколько фича. Впрочем, давление внешних обстоятельств это может как-то поменять, но пока судить об этом, безусловно, рано.

Что же касается «нового передела собственности», то тут бесконтрольных процессов особо-то и нет. Напротив, эти процессы — часть системы, где уже ключевые решения принимают не на местах люди с автоматами, а, например, Генпрокуратура. И уже не бандиты пользуются слабостью государства, а государство пользуется слабостью конфликтующих собственников. Все примеры той самой «реприватизации» — это про «воспользуемся бардаком и конфликтом, раздав кнута и пряников тем, кто этого с нашей точки зрения заслуживает». Конечно, развод Wildberries — это то, что из общей колеи будто бы выбивается. Но на деле — нет.

Григорий Баженов, экономист