"Неконтролируемое внедрение капитализма в Петербург может изменить город"

На минувшей неделе Петербург посетил директор британского представительства Всемирного фонда по охране памятников (World Monuments Watch) Колин Амери. Фонд активно содействует привлечению средств для нуждающихся в помощи объектов Всемирного наследия в разных странах, в том числе и в северной столице России, где, в частности, на собранные им деньги ведется реставрация Китайского дворца в Ораниенбауме.

В этот свой визит господин Амери привез с собой группу потенциальных спонсоров новых благотворительных проектов и проинспектировал ход работ в Ораниенбауме, которыми остался вполне удовлетворен. В эксклюзивном интервью ИА «Росбалт» глава британского отделения Фонда уделил внимание и теме строительства небоскреба «Охта Центр», вызывающего особую обеспокоенность международных экспертов: амбициозные планы «Газпрома» уже побудили WMW включить историческую горизонтальную панораму Петербурга (Historic Skyline) в перечень 100 объектов Всемирного наследия, находящихся под угрозой.

- Господин Амери, это решение, призванное привлечь внимание к защите Петербурга, было оглашено 6 июня – в день рождения Александра Пушкина. Вы не усматриваете некоего символического контекста в таком совпадении? Хороший повод задуматься над тем, какой выбор мы осуществляем сегодня, какие ценности объявляем приоритетными: те, что несла в себе и русская классическая литература, искусство или те, что врываются к нам сегодня вместе с идеями глобализации, господства капитала над духом?..

- Да, я думаю, мы все чувствуем это. Пушкин воплощал те идеалы, что создали Петербург, вдохновлялся этим городом и отображал его красоту в своих произведениях. Но, возвращаясь к вопросу о небесной линии (skyline), надо сказать, что на нас очень повлиял академик Лихачев, который описал Петербург как архитектурный ландшафт, требующий особого отношения – как исключительное, уникальное творение. Мы бы не стали возражать против новых зданий в Петербурге, если бы это были красивые здания, гармонирующие с окружающей средой. Но башня Газпрома – совершенно другой случай.

- Не могли бы вы привести несколько примеров, когда Всемирный Фонд принимал аналогичные решения в отношении оказавшихся в опасности объектов в других странах мира? Как они реагировали на решения Фонда – отменяли угрожающие наследию проекты, как-то корректировали свои действия или игнорировали ваши рекомендации?

- Хороший вопрос, потому что в целом Всемирный фонд по охране памятников заботится о сохранении существующих исторических зданий, и в вашем случае необычно то, что была взята вся небесная линия города. А в качестве примера можно привести местность Чинкве Терра в Италии (уникальный ландшафт, объявленный национальным парком). И предупреждение со стороны Всемирного фонда по охране памятников остановило процесс застройки в этой местности. Другой пример – Тара Хилл в Ирландии. Это археологический объект, которому могла нанести ущерб прокладываемая автомобильная дорога. И там наш протест также имел нужное воздействие. В Лондоне мы следим за важным районом на реке Темзе, в котором находится электростанция Батер Си (Butter Sea Power Station) постройка 60-х годов – в настоящее время мы пытаемся остановить возникновение здесь неуместных современных построек.

- Ранее вы уже замечали: «К сожалению, Россия повторяет наши ошибки». Какие реализованные в Лондоне проекты вы могли бы отнести к таким ошибкам; что британская столица получила от их реализации, а что потеряла?

- После второй мировой войны в Лондоне возникло много новых высоких зданий, особенно вокруг собора Святого Петра, но многие из них впоследствии были снесены. Неудачны архитектурные решения проектов на берегах Темзы - начиная от Хэмптон Корт до Тауэра появилось множество плохих, очень посредственных зданий. И особенно при реконструкции территории Доков (место в Лондоне, похожее на вашу Новую Голландию) - ее полностью реконструировали за последние 20 лет, и там нет ни одного хорошего здания.

Но со временем в Лондоне пришли к политическому решению – позволять строить высокие здания только там, где это не навредит классическим видам, вдали от исторического центра. Такое было бы хорошо и для Санкт-Петербурга. Сейчас градостроительная политика в Лондоне состоит в том, чтобы пытаться концентрировать высокие здания в районах, где это не нарушит историческую перспективу. Например, в Канари Уорт (Canary Wart), в одном из финансовых центров Лондона, множество очень высоких зданий.

- В прошлом интервью ИА «Росбалт» Вы предупреждали: «Строительство «Газпром-Сити» станет началом конца прекрасного города». В чем вы видите опасность этого проекта, помимо очевидной угрозы той самой знаменитой петербургской Historic Skyline?

- В случае с конкурсом проектов для Газпрома важным является то, что был выбран плохой проект, и выиграл очень посредственный архитектор. Я бы не возражал против высокого здания в правильной части Санкт-Петербурга, если бы это было красивое здание, но данный небоскреб таковым не является. Также важным в случае с полемикой вокруг башни Газпрома является то, что это прецедент. Это нарушение правовых рамок, демонстрирующее – если кто-то один их нарушил, другие могут сделать то же самое.

- Последний раз вы были в нашем городе два года назад. Насколько, на ваш взгляд, ощутимы происходящие с Петербургом перемены?

- Я заметил, что повсеместно появилось множество новых зданий, хотя пока немногие нарушают небесную линию. Мы видим неконтролируемое вторжение капитализма. Власть капитала не должна иметь возможности нарушать правила, иначе это изменит облик города. Всемирный фонд по охране памятников бьет тревогу по поводу угрозы небесной линии Санкт-Петербурга, должны быть правила и нормативы для контроля над тем, что с ней происходит.

- Противникам строительства башни Газпрома говорят: а вдруг это шедевр, почему бы не сделать для него исключение из правил, не отменить ради такого выдающегося проекта действующие высотные ограничения?

- Даже если бы речь шла о шедевре, здание заявленных габаритов слишком большое для этого города. И башня «Газпрома» вовсе не соответствует идеалам красоты. Архитектура, дизайн этого проекта не отвечают требованиям такого выдающегося города. Философия, которая стоит за исторической застройкой Петербурга, состоит в том, что каждый правитель города привлекал лучших мировых архитекторов для создания города. И это удивительная традиция, нужно следовать ей, насколько это возможно. Нельзя говорить, что все новые сооружения плохие. И я не против высокого здания в иной части города, но строить такое здание в данном месте – недопустимо.

- Другой, активно эксплуатируемый лоббистами «Охта Центра» тезис: Эйфелеву башню современники тоже приняли в штыки, а теперь она стала символом французской столицы. Насколько корректным вам представляется такое сравнение, когда речь идет о городах имеющих столь разный рельеф – холмистый Париж и равнинный, плоский Петербург?

- Кроме того, Эйфелева башня - общественное сооружение, им пользуются все, любой человек может ее посетить, а офисный небоскреб «Газпрома» - частный объект, который не будет принадлежать всем. Париж и Петербург – два очень отличающихся друг от друга города. Париж не имеет того гармонично спланированного ландшафта, что составляет исключительную особенность Петербурга. Уникальность Петербурга заключается именно в том, как он был построен и спланирован. Он возник из ничего на болоте, пережил политические изменения и драмы, вторую мировую войну и блокаду. И, несмотря на все это, город выжил.

- Но сегодня нас пытаются убедить: «жить в городе-музее нельзя»!

- Надо относиться к городу не как к музею, а как к собранию шедевров, которые должны охраняться и которые нужно ценить.

- Можно ведь обратиться к опыту Амстердама – по образу и подобию которого был замышлен Петербург. В Амстердаме существуют довольно жесткие ограничения по новому строительству (в том числе по высоте). Мешает ли такая жесткая регламентация развиваться Амстердаму или, напротив, служит росту его туристической привлекательности, способствует развитию экономики?

- Жесткая регламентация в Амстердаме способствует одновременно и туризму, и сохранению красоты. Такой же подход был бы полезен и для Петербурга. Амстердам – хороший пример того, как сохраняется историческая красота. А в работе с инвесторами правильным было бы сделать так, чтобы они помогали сохранять памятники. И у нас, и в других европейских странах используется такая система: чтобы начать заниматься новым строительством, инвестор должен внести вклад в восстановление объектов культурного наследия или улучшение инфраструктуры города. Конечно же, нужен и очень строгий градостроительный контроль - нарушение установленных правил недопустимо, это правовая проблема города, которую нужно решать и Петербургу.

- Что бы вы хотели сказать жителям нашего города, выступающим в защиту исторического Петербурга?

- Мы должны поддерживать людей, выражающих свой протест. И делать все, чтобы их голос был услышан.

Татьяна Лиханова, специально для ИА «Росбалт-Петербург»