Posted 30 августа 2010,, 11:00

Published 30 августа 2010,, 11:00

Modified 1 февраля, 04:42

Updated 1 февраля, 04:42

"Нам необходима модернизация человека"

30 августа 2010, 11:00
Своими соображениями о самой необходимой для России сфере модернизации с «Росбалтом» поделился известный петербургский писатель, автор 14-ти книг, эксперт Международной ассоциации «Русская культура», аналитик и футуролог Андрей Столяров.

Своими соображениями о самой необходимой для России сфере модернизации с «Росбалтом поделился известный петербургский писатель, аналитик и футуролог Андрей Столяров, автор 14-ти книг, лауреат Всероссийского интеллектуального конкурса «Идея для России», эксперт Международной ассоциации «Русская культура», руководитель Петербургского интеллектуального объединения «Невский клуб».


- Начнем с главного. Как вы оцениваете перспективы современной России?

- Я оцениваю их как чрезвычайно неблагоприятные. Глобальная экономика, которая сейчас правит в мире, предъявляет к любой стране лишь одно, зато безусловное требование: доступность ресурсов. Все ресурсы, имеющиеся «внутри», должны быть включены в глобальный обмен. А это проще сделать, если «разобрать» страну на экономические регионы. Не случайно геополитическая фрагментация стала бедствием нашего времени. Фрагментируется Англия – от нее отплывают Шотландия и Уэльс, фрагментируется Испания – из нее постепенно уходят Каталония и Страна Басков, на грани распада находится Бельгия, много лет дебатируется вопрос об отделении от Канады франкоязычной провинции Квебек, фрагментировалась Грузия, потеряв Абхазию и Южную Осетию. Собственно, распад СССР – явление того же порядка. Россия ничего не может этому противопоставить. У нас очень слабая экономика – менее 3% от мировой, нас далеко обгоняют США, Евросоюз, Китай, Япония, Индия. Даже отдельные европейские страны, такие как Англия и Германия. У нас очень слабая связность: экономические потоки европейской части России завязаны на ЕС, а Сибирь и Дальний Восток подключены к Азиатско-Тихоокеанскому региону. Происходит экономическое растаскивание страны. И главное – мы находимся в состоянии демографической катастрофы. Численность россиян быстро падает; по разным данным, к 2025 году – всего через 15 лет - нас будет 120 или даже 110 млн человек. Мы просто не удержим ни свою территорию, самую большую в мире, ни своих ресурсов, которые, опять-таки по разным данным, составляют где-то от четверти до трети мировых запасов… В такой ситуации трудно быть оптимистом.

- Однако российское правительство не сидит сложа руки, справедливо полагая, что главное не количество, а качество. К примеру, недавно общественности был представлен проект «Сколково», предполагающий мощный инновационный прорыв…Как вы полагаете, это шаг в верном направлении?

- Проект «Сколково», на мой взгляд, выстроен целиком в логике «продолженного настоящего». Или, другими словами: то же самое, что сейчас, только немного лучше. Это все равно что приперчить сильно позавчерашний суп – авось, запах порчи будет не слишком заметен. В проекте «Сколково» есть два недостатка: тактический заключается в том, что, собрав в одно место «лучших людей» России, мы тем самым разрушим множество исследовательских направлений, множество научных школ, где эти люди являются катализаторами. «Сколково», возможно, всплывет, но вся остальная Россия просядет. А стратегический недостаток такой: предположим, что «Сколково» начнет действительно извергать инновации, но кто эти инновации будет способен воспринимать, кто сможет их усвоить, внедрить, развернуть в перспективные сюжеты экономического и социального бытия? Где эти люди? Я их не вижу.

Нет, России нужна сейчас не модернизация экономики – это шаг второй, время для него еще не пришло. России требуется модернизация человека – создание новой нации, способной успешно существовать в когнитивной постсовременности.

- По поводу «новой нации». Недавно прошла программа «Специальный корреспондент» телеканала Россия, посвященная ситуации в лесной отрасли Приморского края. От показанного просто волосы встают дыбом. И дело не в ситуации с лесом, а в людях. Местный глава лесной отрасли, признавая, что ворует все, что может, изводя остатки реликтовых лесов, пускается в рассуждения – «А мы так воспитаны. Все воруют. У меня отец был механиком, так гаечных ключей даже правнукам хватит». Ему вторят простые работники топора: «А что же делать? Мы так живем – лесом. Тут все так живут, а лес кончится – все и помрем». Кивая на китайцев, местные жители говорят: «Они воспитаны по-другому, с детства к труду приучены, работают за троих наших с утра до вечера». По-моему, этим людям уже ничем не поможешь, не модернизируешь, не перевоспитаешь… По большому счету они просто мертвы для будущего.

Мы оказались в ситуации, когда немалое количество людей перестало уважать себя, и, не видя других возможностей вписаться в капитализм, занимается воровством и разграблением нашего общего завтра.

- Разумеется, у нас наличествует громадный сектор людей, с которыми уже ничего сделать нельзя. И, если честно, то с ними ничего делать не надо. Пусть живут как живут. Но у нас также существуют два перспективных социальных сегмента – это молодежь, выросшая уже после советского времени, и это довольно сильная страта интеллигентов/интеллектуалов. Замечу, кстати, что среди молодежи интеллектуалов практически нет, потому что интеллектуализм – это не просто умение быстро соображать, но прежде всего - колоссальное количество знаний, а такой когнитивный фундамент наращивается лишь ценой громадного времени. Модернизация предполагает сопряжение этих страт: молодежь следует индоктринировать интеллектуализмом, а интеллектуалов – молодежной энергетикой, которая зачастую растрачивается на пустяки. Такая межвозрастная целостность и может, на мой взгляд, стать основой для формирования новой нации.

Я приведу историческую аналогию. В любую эпоху выделяется нация, которая на данном этапе превосходит других. Наиболее демонстративно это проявляется в войнах, поскольку война обычно способствует предельной концентрации национальных сил. Вот немногочисленные фаланги македонцев наносят поражение громадной армии персидского царя Дария, соотношение потерь в битве при Гавгамелах 1:40. Или вот в течение почти всех Средних веков несколько конных рыцарей могли разогнать целую толпу вооруженных крестьян. Или колониальные войны XVII – XIX веков: «модернизированные» англичане, испанцы, голландцы против неизмеримо превосходящего их в количественном, но не в качественном отношении Третьего мира. Или, ближе к современности, арабо-израильские войны. Крохотный Израиль против необозримого арабского моря. А соотношение потерь, например, в Шестидневной войне 1:20. Причем вооружение примерно на одном уровне: техника, которую поставлял арабам СССР, была нисколько не хуже той, которую США поставляли Израилю. Однако у Израиля – большее умение ее использовать, лучше согласованность действий (связность), выше стратегическое планирование, наконец – инновационные (неожиданные) решения в оперативных действиях… Нам необязательно привносить в российскую модернизацию милитаристский акцент, но следует помнить основные уроки истории: в моменты глобальной трансформации мира преимущество имеет та нация, которая быстрее модернизируется.

- Модернизация, но через что? Где механизм? Через какие конкретные институты? Государство вот пытается реанимировать институт семьи…

- Семья как инкубатор детства и юности абсолютно недееспособна. Причем не только в России, но и в большинстве западных стран. У родителей, как правило, нет ни достаточного образования, ни педагогических навыков, ни сил, ни времени, ни просто денежных средств, необходимых для воспитания. Эти функции должно взять на себя государство, и чем скорей оно это сделает, тем будет лучше для всех.

Здесь просматриваются три основных направления.

Во-первых, модернизация образования – переход школьного образования от пассивной формы (накопление знаний) к активной форме (работа со знаниями). Иными словами, выпускник средней школы может не знать тригонометрии и закона Ома (а скорее всего, и не должен этого знать), но обязать понимать теорему Геделя о неполноте знания, критерии «научности» знаний, владеть основными методами междисциплинарности и концептуализации. Это аналогично переходу экономики от присваивающей формы к более высокой – производящей. Напомню, кстати, что советская модернизация образования, то есть переход ко всеобщему начальному, всеобщему среднему и затем – к массовому высшему образованию, породила пассионарную волну инноваций, длившуюся более полувека, вплоть до 1980-х гг. Напомню также, что когда прусская армия разгромила армию Австрийской империи под Садовой, то, как считается, Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». В действительности это сказал не Бисмарк, другой человек, но показателен сам факт такого высказывания.

Во-вторых, это модернизация воспитания, которая предполагает широкое развертывание в России системы воспитательных (образовательных) интернатов – разумеется, не в том убогом виде, в котором интернаты существуют сейчас, а в виде воспитательно-просвещенческих центров, описанных в классике российской социальной фантастики. Например, Аньюдинский интернат в книге Аркадия и Бориса Стругацких «Полдень. XXII век». Замечу, что сейчас в России примерно 700 тыс. беспризорных детей. Вот тот «близкий ресурс», с которого можно начать. Сейчас беспризорники подпитывают в основном криминальный социум, но ведь можно и должно переориентировать их на мировоззренческий позитив. Никакого другого пути я здесь не вижу…

- Как вы полагаете, нынешняя российская власть в состоянии осознать вызов, перед которым мы находимся? Вызов, состоящий в несоответствии национального «Образа будущего» запросам глобального будущего?

- Особых иллюзий на этот счет у меня нет. Нынешняя российская власть, насколько можно судить, полагает, что дела в России обстоят в общем неплохо: развиваем демократию, строим правовое государство, даже инновационный сектор собираемся организовать. Есть, конечно, отдельные трудности, но у кого же их нет? И точно так же воспринимает действительность среднестатистический россиянин: экономика стабилизируется, доходы растут, жизнь налаживается – зачем что-то еще?..

Знаете, есть вызов физический: война, масштабная катастрофа – он очевиден, зрим, и также очевиден ответ нации на него. А есть вызов метафизический: нарастающее несоответствие форматов текущего национального (государственного) бытия параметрам нового мира. Он предстает первоначально в неявном, неотрефлектированном состоянии, и для его осознания необходимо интеллектуальное усилие национальных элит. Перед Россией стоит сейчас именно такой вызов, это вызов будущего, в котором нам предстоит дальше жить. Однако интеллектуальной рефлексии, реальной проектной работы, связанной с этой непростой ситуацией, на мой взгляд, у нас практически нет.

- Тут есть еще один важный аспект. Все наши стратеги думают категориями системы, но не хотят понять, что любая система может быть построена только из определенных элементов. Демократия и рынок в западном варианте эффективны только когда строятся из соответствующего человеческого материала. Мы во многом очень отличаемся от западных людей. У нас ниже способность к самоорганизации, уже зоны ответственности, мы больше нуждаемся во внешних подпорках, чтобы быть хорошими гражданами… Свойственная капитализму погоня за прибылью, не сдерживаемая внутренними нравственными рамками участников рынка, принимает у нас уродливые формы и зачастую ведет не к процветанию, а к деструкции. В общем, по законам западного глобального общества выгодно и комфортно жить лишь тем сообществам, которые максимально выточены по западному образцу, остальные обречены на деградацию, потому что эта система им не подходит, потому что они из другого исторического времени и другого культурного пространства. Однако говорить об этом считается не политкорректным, я бы даже сказала, что у многих на эту тему наложено внутреннее табу.

- Вы абсолютно правы. В глобальном мире на смену либерализму и социализму, которые свои возможности исчерпали, пришел «давосский дискурс» – культура людей, единственным критерием которых является эффективность. А сама эффективность измеряется исключительно денежным выражением: если ты можешь зарабатывать деньги, ты – уважаемый человек, если нет, то – нет.

- И, тем не менее, факт: деньги как универсальный эквивалент вызывают у многих россиян глубинное отторжение. Видимо, восприятие денег как зла, всепоражающей ржи, неприятие погони за сверхприбылью уходят корнями в историю нашего народа. Похоже, когда-то это отношение имело смысл идентификационного отграничителя - от других, от соседей. В русской культуре тот человек, который вступает на территорию погони за наживой, выпадает из морального поля, переходит в разряд «плохие», а раз так – терять ему уже нечего. И это продолжает действовать и сегодня! Не оттого ли, вступая на «территорию погони за прибылью» люди так легко теряют всякие тормоза? Они внутренне начинают воспринимать себя как «плохих». А с плохих какой спрос? Однако вопрос на засыпку – что можно противопоставить деньгам - давосскому дискурсу, как вы это назвали?

- Давосский дискурс в России не приживется. У нас другая архетипическая основа, зафиксированная культурой, и чтобы ее задействовать, чтобы получить мощный архетипический резонанс, следует предложить идеологему, которая с ней мировоззренчески сопряжена. Знаете, в далекие времена перестройки на одном из круглых столов мне задан был коварный вопрос: «Если ты такой умный, то почему не богатый»? Помнится, тогда я ответил так: «Не всем быть богатым, кому-то надо быть и умным». Это и есть третья сторона модернизации человека – модернизация аксиологического канона. Наше предназначение – не деньги, а интеллект. Замечу – не так уж трудно построить новый модельный ряд социально-ориентированных эталонов, где вместо олигархов будет интеллектуальная элита. И не так уж трудно создать новый репертуар основных поведенческих стереотипов. Все это уже есть в российской культуре. И не так уж трудно от агрессивных маскулинно-милитаристских ценностей, культивируемых у нас сейчас, перейти к толерантным, более соответствующим когнитивной эпохе.

Кстати, позитивная реморализация занимает не так много времени. Обычно – одно стандартное поколение. Вспомним переход Германии от фашизма к демократическому государству или переход США от расового неравенства к обществу мультикультурализма.

- Нечто вроде национальной идеи?

- Это, на мой взгляд, национальная идея и есть. Национальная идея России – это модернизация человека.

Беседовала Татьяна Чеснокова