Младенец на выброс

Дети уходят и не возвращаются. Становятся жертвами преступлений, домашнего насилия, гибнут по недосмотру взрослых, шагнув из открытых окон, во время пожаров и ДТП, стремительно теряют здоровье, приобретая все новые болезни, раньше считавшиеся возрастными. "Росбалт" решил разобраться в причинах происходящих глобальных потерь. Мы продолжаем серию публикаций "Школьные "хроники" XXI века", которые основаны на данных статистики, экспертных мнениях и оценках.

Дети, выброшенные на улицу в Петербурге, городе XXI века, нынче – нередкое происшествие. Страшно, несправедливо, далеко от классических представлений о том, что детство – «страна счастливых».

«Час ребенка длиннее, чем день старика» (Шопенгауэр). Это, в представлении классика означает, что ребенок проживает час куда более интенсивно, ярко, насыщенно. Правда… в зависимости от того, что окружает маленького человека – домашнее тепло или уличный холод.
Только факты. 17 августа 2012 года в Красном Селе на пересечении улиц Спирина и Освобождения в Красносельском районе Санкт-Петербурга, в полиэтиленовом пакете, лежащим, как ненужная вещь, в кустах, обнаружен младенец. Спасло малыша только то, что проходящий мимо человек увидел, как пакет зашевелился. Случайный прохожий остановился, подошел поближе, заглянул и увидел новорожденного, завернутого в красную шаль.

Позже, в детской больнице, куда ребенок был экстренно госпитализирован, выяснилось, что ему всего два – три дня от роду, на теле – ссадины и опрелости, в остальном – никаких патологий нет. Видимо, он «родился в рубашке», потому что не погиб, хотя и получил переохлаждение в течение тех страшных суток, когда находился на улице.

Малыш выжил и был постепенно переведен из реанимации в общую палату, а затем его ожидало то, что обычно ожидает «отказников», – Дом ребенка.

По известному сценарию, следственными органами возбуждено уголовное дело по признакам ст. 125 УК (оставление в опасности).

Недавно стало известно, что к детскому омбудсмену в Санкт-Петербурге обратились молодые супруги, которые изъявили желание усыновить этого мальчика. Факт отрадный, но не дает ответа на трудный вопрос: почему все чаще дети оказываются в мусорных бочках и коробках, кто же те, кто обрекает их на смерть.

Аналогичные случаи, происходившие на протяжении последних четырех месяцев, убеждают в том, что речь идет не о единичном случае – о системе, тенденции. 6 апреля 2012 года в поселке Каннельярви Выборгского района Ленобласти была выброшена на помойку коробка с младенцем. Примерно месячного ребенка тогда тоже спасли…

А вот четырехмесячную девочку, найденную несколько позже в поселке Лесогорский на Школьной улице возле здания заброшенной школы, 22 мая 2012 года в том же, Выборгском районе Ленобласти, спасать уже было поздно.

Только цифры. По информации Минздравсоцразвития, в России насчитывается около 730 тысяч детей, оставшихся без попечения родителей. Ежегодно число сирот увеличивается примерно на 120 тысяч человек.

По данным аналитического доклада о положении детей в Санкт-Петербурге, в течение 2011 года было выявлено и учтено детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, – 1916 человек.

По оценкам экспертов, в динамике число таких детей с 1990 по 2003 год постоянно возрастало, с 2004 года наметилась тенденция постепенного снижения этого показателя. Но абсолютное его значение в прошлом году превысило значение 1990 года (733) почти в 2,6 раза. Возможно, меньше выявляли – «бегунков», уличных детей было великое множество, и все-таки рост показателя слишком значителен.

Та детская «гвардия» и ее благополучные, домашние ровесники сейчас относятся к поколению нынешних родителей, и, видимо, в этом надо искать причину происходящих сегодня с детьми бед – того, что они уходят и не возвращаются. Их бросают, они становятся жертвами преступлений, домашнего насилия, гибнут по недосмотру взрослых, шагнув из открытых окон, во время пожаров и ДТП, стремительно теряют здоровье, приобретая все новые болезни, раньше считавшиеся возрастными.

В отделы опеки и попечительства органов местного самоуправления Санкт-Петербурга в течение минувшего года поступило 1569 сообщений о выявлении детей, оставшихся без попечения родителей из образовательных, лечебно-профилактических учреждений, органов внутренних дел, учреждений социальной защиты населения и от граждан.

Вместе с тем, в Петербурге функции регионального оператора государственного банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей, выполняет Комитет по социальной политике. Как следует из информации этого ведомства, в банке данных к началу 2012 года были зарегистрированы сведения о 3072 детях, проживающих на территории Санкт-Петербурга, подлежащих устройству в семьи. В сравнении с 2007 годом число таких детей уменьшилось в 1,6 раза, и это не может не радовать.

Отдельного разговора заслуживает и такая цифра: в 2011 году российские граждане усыновили 215 детей, иностранные граждане усыновили 336 детей. И это притом, что преимущественное право на усыновление имеют российские граждане. По закону, иностранцы имеют на это право только в тех случаях, когда не представляется возможным устроить этих детей на воспитание в семьи граждан России либо отдать на усыновление родственникам детей независимо от их гражданства и места жительства.

В течение 2011 года в дома ребенка поступило 697 детей, в том числе 473 человек являлись детьми-сиротами и детьми, оставшимися без попечения родителей (68%), а 224 ребёнка поступило от родителей (32%). Комитет по здравоохранению отмечает такие причины временного помещения в дома ребенка: тяжелое материальное положение родителей, неблагоприятные жилищные условия, временное отсутствие родителей (заметьте, заболевание медики называют в последнюю очередь!)

В докладе приводится показательный случай. В декабре прошлого, 2011 года. Девятнадцатилетняя неработающая петербургская жительница была осуждена (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ – убийство малолетнего лица или лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии). По ее показаниям, после визита к своему знакомому в пункт приема стеклотары и неумеренного употребления с ним спиртного, она покормила ребенка и уложила его спать. Около 4 часов ночи обнаружила, что ребенок не подает признаков жизни, после чего отвезла коляску с младенцем к мусорному баку.

«Законы – законами. На бумаге они могут быть, сколь угодно – справедливыми, гуманными – хоть сто, хоть двести штук. Проблема не в них, а в состоянии общества, в социальных условиях. Поэтому абсолютно уверен, что надо менять не законы, а людей – социум, в котором такие ситуации возникают. Причем умело пользоваться законодательными нормами, рассматривая не многие аналогичные, а каждый конкретный случай в отдельности», – считает председатель комитета по социальной политике Санкт-Петербурга Александр Ржаненков.

«Серьезная, хроническая болезнь общества напрямую связана и с тем, что было не понято, упущено в начале девяностых - временем детства нынешних родителей, и с потерей подлинных, семейных ценностей сегодняшнего дня. Нам – в смысле, обществу, заново надо учиться ответственности за тех, кто приходит за нами. Иначе – пропадем, и параллельно думать о благоприятном социальном климате, влияющем на всплеск или уменьшение жестокости по отношению к детям», – считает ответственный секретарь Правозащитного совета Санкт-Петербурга Наталия Евдокимова.

Как тут не вспомнить мрачный прогноз президента РАМН, академика Валентина Покровского: если доверять исследованиям современных медиков, только половина нынешних 16-летних юношей доживет до 60 лет, и дело даже не в том, что пьют и едят наши дети – проблемы имеют системный характер.

По словам Покровского, анализирующего состояние семейной политики и проблемы семьи, беда в том, что «изменилось состояние самого объекта управления – социума, рынка, человека». Если говорить языком Шекспира, «прервалась связь времен». Специалист называет «противоестественные и противоречащие самой природе» действия человека, обрекающего собственного ребенка на смерть, «синдромом сломанной куклы», бороться с которым, по его мнению, поможет, скорее, не медицина и психиатрия, а глобальные социальные перемены, к которым обществу надо стремиться.

Евгения Седова

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга