Понты города Питера

В 2012 году Петербург стал пятимиллионником. Проект "Росбалта" "Петербург — мегаполис будущего" - это дискуссия, посвященная стратегии города на ближайшие годы. Ведущие городские эксперты обсуждают разные варианты развития Петербурга как крупнейшего мегаполиса Европы. О петербургском характере в очередной публикации размышляет известный журналист и блогер Дмитрий Губин.

Существует ли особая порода людей – петербуржцы? Существует ли присущий им петербургский характер, прикрывающий собой, как Пушкина крылатка, культурную столицу России? Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий?.. (Ну, и так далее, школьным стилем, в котором уж целый век нет никакой возвышенности, а лишь равнинная слякоть).

Но хотя стиль умер, вопросы остались. Значит нужно отвечать.

Так вот, для меня Петербург – никакая не культурная столица России. Музейная – несомненно. Музыкальная – да, если брать сложную, классическую, филармоническую музыку (а еще недавно Петербург был и рок-столицей). Возможно – автомобильная, пельменная, пивная, туристическая столица.

А вот с культурой в смысле чистоты, удобства, ухоженности – тот же швах, что и везде. На улицах грязь; в метро злобы куда больше, чем в Москве; одеты питерцы даже не бедненько, а бог-те-каконько, и неприветливы при этом, им главное - цапнуть свое и в норку. Да, Невский забран в гранит, но трактор щеткой метет с гранита грязь в никуда. Хренась – по прохожим, по машинам, по зеркальным витринам. А чо? Велели!

Ничего из ряда вон: те же примерно люди-а-чо-велели и в Ярославле, и в Екатеринбурге. Обычные россияне тучных путинских времен, квохчущие над появившейся иномаркой, мечтающие о квартире в доме монолитного железобетона с подземным гаражом, понятие не имеющие, кто такой Лев Лосев или Аркадий Ипполитов, зато хорошо знающие Стаса Михайлова и Максима Галкина. Неяркие. Как Сечин, Кожин, оба Ивановых, Полтавченко, члены кооператива «У озера» и вообще верховное руководство, почти все вышедшее с невских берегов. И главная их особенность вовсе не в особенности, а в банальности, имеющей особенность гордиться местом формирования банальности. Как я рада, как я рада, что мы все из Ленинграда.

Парадокс в том, что, несмотря на все это, петербургский характер и правда существует.

Просто он определяется не отношениями жителей друг к другу (как в Москве или Махачкале), а их отношениями с городской декорацией. Потому что Петербург – единственный крупный город России, в котором такая декорация сохранена, и эта декорация прекрасна. Вот почему в Петербурге устойчиво воспроизводится не просто слой образованных, тонких и при этом нередко гадких людей (отлично показанных в фильме Дуни Смирновой «Кококо»), - а людей, которые без исторической питерской декорации не могут, для которых она важнее всего, власть которой над собой они признают.

И среди чужих они находят родственные души по этому индикатору. Петропавловка, небесная линия, восторг проходных дворов, кессонированных арок, жирных клепок мостов на Обводном канале, солнечная сторона Невского, Павильонный зал в Эрмитаже, - это система паролей, распознавания свой-чужой. Добро пожаловать в клуб, кто понимает.

А поскольку декорация по размерам велика, но по качеству нередко страшна, то лишь в Петербурге возможен трюк, невозможный в других городах: жизнь, бытование не с краю декорации, а внутри. В Петербурге место проживания – ментальный показатель. Да, кажется, журналист и сторонник северо-западной автономии Коцюбинский до сих пор обитает на выселках Витебского проспекта; кажется в ФРГ, Фешенебельных Районах Гражданки, живет профессор писатель Аствацатуров, - но это исключения. Человек с петербургским характером жить на площади Мужества или в Купчино не может.

По счастью, цена расселения или покупки квартиры на Лиговке, на Обводном, в Ротах или в Семенцах почти равна цене квартиры в новеньком доме в спальном районе. То есть существует выбор. Либо – чистенький дом, где скверик, торговые центры и «экология». («Экология» - московское изобретение. Означает гордость за ночевку в районе с относительно низкой концентрацией вредных веществ, платой за которую является ежедневное двухчасовое вдыхание автомобильных выхлопов в пробках). Либо – центр, где негде выгулять ни ребенка, ни собаку, но зато ребенок с детства привыкает, что по потолку идет цветочная лепка и что голые тетеньки держат на своих плечах эркеры и балконы.

Петербургский характер формируется, как алмаз, в условиях давления одиночества, когда твои главные друзья - дома и книги, и давно мертвые люди реальнее соседей, - плюс высокого градуса провинциального идиотизма, когда нормально гадить в историю, как в вазу захваченного мутными мужиками Зимнего дворца.

Зато результат давления и температуры впечатляет. Петербург – единственный город в стране, где сегодня вполне себе живы, пьют кофе, покупают мясную нарезку в гастрономе три музыкальных гения: Десятников, Ханин, Каравайчук. Можно попробовать познакомиться. Можно сгонять на лекции по истории Льва Лурье и Евгения Анисимова. Вон идет, окруженный студентами, главный философ страны Секацкий. Где-то не то в Комарово, не то в Репино – Сокуров и Кушнер. Неподалеку Шевчук. Строят на "Ленфильме" злодейские планы немногословный мрачный Сельянов и похожий на дьякона Балабанов.

Все это люди, полные петербургских понтов. А петербургские понты не могут быть внешними, потому что определяется отношениями не с другими людьми, но с декорацией. А перед Питером кидать понты – это как перед Понтом Эвксинским. Плеснет равнодушно в ответ волной. Кто ты ему?

Петербургский характер – это характер одиночек. Здесь, в завершившем сезон театре с устаревшей машинерией, не зазорно быть одиноким, нищим, несчастным, - тем, кого на дух не переносит и кого зло растаптывает Москва, этим языческим танцем пытающаяся застраховаться от судьбы неудачника. В Питере чтение или уроки сольфеджио – важный и нужный труд. В Питере главные для петербургского характера вещи, насущная пища - музыка, история, стихи и городская стихия - стоят три медяка или вообще даются за так. По питерским набережным, слушая в наушниках Радзинского или Мачинского, так сладко кататься на велосипеде.

И петербургский характер, разумеется, предполагает искреннее равнодушие к тому, что думают о тебе и о твоих словах дурни.

Дмитрий Губин

Перейти на страницу автора