"На некоторые спектакли нужно ограничение 45 минус"

ИА "Росбалт" продолжает проект "Петербургский авангард", посвященный горожанам, которые находятся впереди, в авангарде культуры и искусства. Наш нынешний герой — актер театра и кино, сказочник Борис Драгилев. Его авторский спектакль "Сказки про глупых взрослых" стал победителем петербургского этапа Международного фестиваля моноспектаклей «Монокль» 2013.

Сложно дать описание этим маленьким шедеврам, которые проигрывает на сцене Борис Драгилев. Он рассказывает трогательные истории из детства и вовлекает слушателей в некое действие, во время которого последние превращаются в малышей, оставаясь при этом по-прежнему глупыми взрослыми. Драгилев затрагивает множество тем в своих спектаклях, как вечных и знакомых каждому, так и острых социальных. Ведь несмотря на то, что язык у этих сказок детский, смысл все же взрослый.

— Как появилась идея рассказывать "Сказки про глупых взрослых"?

— Первоначально идея принадлежала Камелии Санрин - писательнице из Лондона. В 2006 году она начала писать "Сказки для глупых взрослых". Название специально такое, ведь люди привыкли, что просто "сказки для взрослых" обязательно содержат в себе некий пошлый подтекст, что-то на интимную тему. А прибавление "для глупых" помогает увести читателей от этого. Но так как я рассказываю истории слушателям, которые передо мной сидят в зале, я не могу им говорить, что они глупые. Поэтому повествую о каких-то глупых людях, которых здесь вовсе и нет. Именно поэтому я решил изменить название - не "для глупых", а "про глупых". К тому же я рассказываю не только сказки Санрин, но и истории Дмитрия Гайдука, свои собственные сказки, стихи и воспоминания из детства, а еще каждый раз читаю один стишок Артура Гиваргизова. Это целиком мной собранный авторский спектакль. Если оттуда убрать все сказки, останется минут 40-50 только моего творчества. В начале мои первые спектакли шли по 2-2,5 часа. Когда же я стал писать свои сказки, то решил разбить действие на блоки.

— В чем отличие между сказками Санрин и вашими?

— Мои сказки более мальчишеские, они ориентированы на внешние объекты. Главные действующие лица у меня - мальчики и девочки во взрослых ситуациях.

— Вы играете на сцене Молодежного театра на Фонтанке. Почему и когда возникла мысль выступать одному в формате моноспектакля?

— Это не совсем моноспектакль в привычном смысле. Это некое действие по отношению к зрителю. Обычно актер, который играет в моноспектакле, и зритель общаются лишь посредством художественного впечатления, которое производит повествование. Отличие таких спектаклей от моего в том, что я выхожу на сцену, и я - это я. Я так и представляюсь: "Меня зовут Борис Драгилев. Но я не всегда был такой, когда-то я был маленьким". Мне не нужно специально рисовать веснушки и входить в образ ребенка. Я - тот, кто есть. И я осуществляю непрерывное настойчивое действие в отношении зрителя, а зритель - мой партнер в этом диалоге. Если в моем спектакле продавщица смотрит на девочку, то она у меня смотрит на какого-то конкретного зрителя. Если мама просит прощения у своей дочки, то я тоже прошу прощения у конкретного человека в зале, от которого и зависит, простит ли девочка маму или нет. В действии заняты все ряды в зале, такими волнами я раскачиваю зрителя. Если в начале пришедшие скрещивают руки и скептически на меня посматривают, то в конце представления они меняются. На моих спектаклях зрители постепенно раскрепощаются и "обнажают" своего внутреннего ребенка. Я бы назвал это даже сеансом.

— Люди какого возраста могут слушать ваши сказки?

— С 12 лет.

— Какие темы вы поднимаете во время спектаклей?

— Мы прошлись по всем актуальным проблемам. У Камелии Санрин ставятся такие вопросы: Что делать, если мама спит с папиными друзьями? Или что делать дочке, если папа любит носить женские платья? В конце этой сказки папа занимает свое гендерное место и становится настоящим мужчиной, главой семьи. Ведь сказка, будь она для детей или для взрослых, всегда должна хорошо заканчиваться. В "Снах смешных человеков" мы решаем национальные вопросы. Например, "в городе стояли два дома, в одном из которых жили "наши", а в другом - "не наши". "Наши" не хотели заниматься никакой черной работой. А "не наши" специально для этого и приехали, но они были нервные и гордые и не любили, когда их называют чернорабочими. Однажды мальчик из одного дома и девочка из другого дома встретились на улице между двумя домами и напряженность между ними была такая сильная, что они переночевали вместе... Таким образом, благодаря их любви напряженность стала исчезать. Это фабула Шекспира, но рассказанная на современный лад.

— Вы ставите метку "12+" на своих спектаклях. Как вы вообще относитесь к действиям Роскомнадзора об ужесточении возрастного ценза для театральных постановок?

— Зачем детям в 10 лет читать Достоевского? Даже если бы не было контроля со стороны Роскомнадзора, я бы сам ввел эти ограничения для своих спектаклей. Я бы охотно ввел еще и другие ограничения по возрасту на некоторые спектакли. Например, "45-". Это означает, что не рекомендовано взрослым вообще.

— Почему взрослые люди ходят на ваши спектакли?

— В каждом человеке сидит маленький ребенок, и он всегда очень беззащитный, его никто не поддерживает, с ним никто не играет, и продавец в магазине уже не протянет с улыбкой конфету. Хотят ведь люди почувствовать себя маленькими хоть где-то. Во время спектакля мы рассматриваем около 30 ситуаций, которые нам причиняли травмы в детстве. Я помогаю в веселой форме разыгрывать их. В итоге зритель понимает, что не только у него одного была такая проблема. Он думал, что только у него щеки горят, а оказывается, щеки горят у всех.

— Сложно ли играть ребенка на сцене?

— Нет. Я просто говорю: Я - ребенок. И все, нет какого-то перевоплощения. Однако, рассказывая, начинаешь погружаться в детство и через какое-то время ты превращаешься сам в этого ребенка. Это происходит не где-то за кулисами с помощью грима, а прямо на глазах зрителей. Представьте, что вы дерево, и каждый ваш жизненный опыт - это годовое кольцо. То есть с каждым новым опытом вы получаете большую защиту, у вас растет ствол, но тот маленький ребенок все равно там есть. Чтобы его не забыть, мы и устраиваем эти "сеансы".

— Вы всегда один рассказываете сказки?

— Нет, специально, чтобы не быть одному, я позвал друзей, чтобы не скучно было. На сцене мы как бы передаем эстафетную палочку и выступаем по очереди. Это помогает немного передохнуть и таким образом достичь наибольшего эффекта. Так, в моих спектаклях читали сказки Юля Дейнега, Алиса Гребенщикова, Саша Ноткин, Гена Морозов, Маша Павлова и другие.

— Есть ли у вас ученики или последователи?

— Три года назад я был полон иллюзий по этому поводу, но натолкнулся на то, что кто-то может писать сказки, кто-то может рассказывать, но мало кто может делать это одновременно. В итоге первоначальная идея вылилась в создание школы "Сторителлинга", то есть рассказывания историй. Я пригласил ребят, которые выступают на проходящем сейчас в музее "Эрарта" фестивале. Их задача состоит в том, чтобы рассказать эпизод из своей жизни, заключающий в себе какой-либо урок, что на деле оказалось не так-то просто. Рассказать про что-то глубинное, что-то личное не каждый сможет. О "неловком" опыте всегда интересно слушать, но не столь интересно рассказывать. И я учу вынимать этот опыт.

— Где, кроме Петербурга, были представлены ваши спектакли?

— В Минске, Риге, я также выступал более, чем в десяти городах России.

— Как долго вы еще планируете рассказывать людям сказки?

— Пока жив, я буду играть. Это неисчерпаемая тема. Мой персонаж растет вместе со мной, я его никогда не перерасту.

— Что для вас Петербург?

— Это прекрасный город для выживания

Анита Ильмаст